Какая она, победа?
Шрифт:
—Порядок!
ВОЛОДЯ АКСЕНОВ. КАРА-КУЛЬСКАЯ ПРОГРАММА
Все только начиналось. И начинать надо было с учебы. Разговор с
Хуриевым. Командировка во Фрунзе. Визит в Комитет по делам
физкультуры и спорта, где была названа фамилия Аксенова, начальника
учебной части альплагеря «Ала-Арча». Мастер спорта по альпинизму,
выпускник
Фрунзенского
института
физкультуры,
худощавый,
светловолосый,
немногословным, несколько даже замкнутым... Сразу перешли к делу.
—Есть серьезный разговор, — предупредил Бушман. И рассказал о
створе. Аксенов слушал внимательно, но заинтересованности, той, на
которую Бушман рассчитывал, не проявил. Наверно, не очень убедительно
выглядела на словах суть дела. Во всяком случае, на приглашение переехать
в Кара-Куль для постоянной работы «начуч» ответил отказом. Съездить —
другое дело. В порядке шефской помощи. На недельку-другую, инструктаж
провести...
67
Что ж, на том и порешили. Но Бушман про себя надеялся на другое. Он
знал, как действует Токтогульский створ.
Аксенов ходил по створу в состоянии явного нервного шока. Будучи
инструктором, а тем более «начучем», он по должности своей привык
отвечать за людей, за каждый их шаг в горах, особенно там, где «есть куда
падать». То, что он увидел на тропе, повергло его чуть ли не в ужас, хотелось
тотчас остановить все работы, спустить людей вниз, выявить виновных и
одним махом снять все разряды, все инструкторские звания, лишить права на
руководство, запретить появляться в горах.
Если б это были альпинисты! Ну а где альпинисты? Где еще найдут они
столь прекрасную возможность продемонстрировать свое умение, доказать
практическую значимость любимого занятия, разом заставив замолчать
прагматиков и скептиков? Он, Аксенов, без веревки здесь бы не полез. А вон
там двое лезут, и один подает другому руку, хотя сам неизвестно как
держится; да и куда они вообще лезут, выше стена! Нет, всех вниз. Всех на
занятия. Он остается в Кара-Куле. Надо подготовить хотя бы одну группу!
Как иначе смотреть людям в глаза?
Первыми слушателями альпинистских курсов стали сборщики бригады
Леонида Каренкина. Народ подобрался тертый, за словом лезть в карман не
привык, а дни, проведенные на оборке, давали, как им казалось, полное право
считать себя лучшими знатоками всего того, что связано с горами, а посему
поглядывать на всех прочих сверху вниз, даже если кто-то там и альпинист.
Знаем
можно, на ишаке ездить!
Конечно, тон задавал сам бригадир. Характер у Каренкина ершистый,
последнее слово всегда за ним остается, а уж чьих-то поучений и вовсе
терпеть не привык — грамотные!
— Ну вот, на привязи мы еще не работали, — тотчас откликнулся
Каренкин, с детства сохранивший привычку ожидать от судьбы и от
68
окружающих каких-то каверз, стоило Аксенову вытащить из рюкзака веревку
и показать несколько узлов. — Это еще что, — ворчал Каренкин, хмуро
разглядывая горные, оббитые триконями ботинки, — и так еле ноги
таскаешь, а тут одних железок на два кило...
На первом же занятии по скалолазанию сорвался Мамасалы Сабиров. Он
только что, как его научили, забил в трещину крюк, пристегнул карабином
страхующую веревку, двинулся было дальше, и вдруг срыв. Крюк выдержал,
и парень пролетел совсем немного. Он стоял на земле, растерянно улыбался и
смотрел вверх. Как мгновенно, как неожиданно все может случиться! Шутки
смолкли, реплики с задних рядов теперь пресекались прежде всего самим
Каренкиным. Началась учеба, исполненная уважения и к знаниям
инструктора, и к его опыту, и даже к высокогорным ботинкам, на которых
«одних железок на два кило».
Так подготовили первую группу. Приняли зачеты, присвоили разряд. Но
что для стройки восемь человек? Взялся готовить вторую группу, бригаду
Джеенбека Анарбаева. С ней было легче. Во-первых, помогал опыт работы с
каренкинцами, во-вторых, народ у Анарбаева был степенный, с простыми,
«здешними» биографиями, ко всему относящийся всерьез.
Из охотников пришел в оборщики Джеенбек Анарбаев. Известным в
Токтогуле охотником был Раимбек Мамытов, крепкий, завидного здоровья и
самообладания человек со следами медвежьих лап на плечах. Спокойно
относились к высоте Инеш Токторбаев и Акчибай Кадырбаев. . Однажды во
время работы на Акчибая неожиданно сунулась громоздкая каменная плита.
Отойти, отбежать в сторону оборщик уже не успевал. Не спеша, как на за-
нятиях, Акчибай оттолкнулся от склона, отлетел на веревке в провал ущелья
и, когда камнепад проскрежетал мимо, маятником опустился на свое место.
Вилась пыль, грохотало эхо, в сторону Акчибая спешили встревоженные
товарищи, а он уже работал, словно ничего особенного не произошло...
Спокойствием, редкой выдержкой и добродушием отличался среди