Какого биджуу я теперь волшебник?!
Шрифт:
Хорошо, что после лечения единорога у меня оставалось кроветворное, рябиновый отвар и немного мази. Крови от нас потребовалось немало.
Большой свиток пергамента, который был в два раза шире стандартного, я заказал через Дэниела и его каталог. Доставили его в уменьшенном виде в мешочке, так что мне осталось только достать его и развернуть, загнав Кибу в самый угол комнаты. На свитке смесью нашей крови я создал печать привязки к этому миру. Так мы гарантированно сможем вернуться. И это накладывает ограничения на Кибу — его можно призвать только в этот мир. Зато и даёт некоторые преимущества. На него, как основателя, не будут действовать
Но мне предстояло, как я подозреваю, совершить подвиг далёкого предка.
Когда свиток, можно сказать, «зачин Договора», подсох, я свернул его, поставил в угол и накинул на него мантию невидимку. На всякий случай. Вдруг мы не вернёмся до окончания матча. Но если учитывать всякие параллельности и перпендикулярности, то расчёт времени в другом мире должен быть другим. Чтобы его определить я записал дату и точное время: «1992.05.24 12:35» и сложил записку в карман.
Затем мы снова «резались» — я дал своей крови Кибе и немного глотнул его — терпкой и немного жгучей. После заживления ранок забрался на холку своего пса и сжал его ногами.
Просить о том, чтобы он попытался меня почувствовать, не было нужды, Киба на самом деле меня чувствовал и стал ведомым, а я ощутил себя единым целым с ним. Может быть, это кровь так подействовала, не знаю, но все лишние мысли были отброшены.
— Думай о доме, — приказал я, складывая печати и чувствуя подхвативший нас вихрь магии.
— Всё получилось! — нет, я, конечно, не сомневался, что всё получится, но не каждому дано увидеть ещё один мир.
До этого я был только в мире кошек — замке Нэкомата, горе Мёбоку — мире жаб, мире шиноби, в прошлом одной сгинувшей цивилизации, хотя это всё же скорее был наш мир шиноби. И в мире волшебников и магглов. Паккун — ниндзя–пёс наставника Какаши, который любил потрепаться, ещё рассказывал о своём собачьем мире, но это явно был не он.
Тут было тепло, почти жарко, — в этом наши с Кибой желания явно совпадали. Целых два солнца — одно из которых было красным, освещали равнину с сероватой растрескавшейся землёй и редкой растительностью. Несколько корявых деревьев с тёмными стволами и редкими серебристыми листочками. Вдалеке виднелись чёрные скалы. Вообще мир был словно припорошен пеплом. Краски тусклые — особенно в сравнении с миром жаб или мантиями Хигэканэ. Хе–хе.
В скалах обнаружились пещеры и бьющие родники. По крайней мере, вода тут была, и это уже очень даже неплохо.
Для ритуала привязки Кибы и к этому миру пригодилась кровь единорога. Мы очертили «круг призыва»: серая земля была достаточно твердой, но легко поддавалась кунаю. Я вычертил довольно сложный фуин–якорь только под размерчик цербера, потом смешал его кровь и половину того, что я собрал с Хацуюки, а затем
Может, он даже сможет стать сэннином, собирая природную чакру…
«Я… чувствую это место, — заявил мысленно мой цербер, — словно пометил его…»
— Так и должно быть, — успокоил его я. — Это будет твоим новым домом. Я иногда буду призывать тебя к себе, если мне понадобится твоя помощь, а ты сможешь приходить ко мне или призывать меня, если помощь понадобится тебе. Тут намного больше места, чем в той комнате. И ты не будешь сидеть на цепи. Не здесь, по крайней мере, — уточнил я.
Настал черёд моих свитков, с помощью которых я собирался немного облагородить будущий дом для своего трёхголового друга.
Предполагая нечто подобное, я попросил Невилла раздобыть немного семян разных трав и кустиков, неприхотливых и съедобных. Так как ещё одними обитателями данного мира я собирался сделать кроликов. Их у меня имелось около десятка: после пасхальных каникул я использовал их для предварительной проверки всех своих теорий фуиндзюцу. Не отправляться же в такой карман наобум! Кроликов мне несколько раз покупал в выходные в Хогсмиде Дэниел — я честно сказал, что экспериментировал с ними и давал галлеон на следующую «партию».
Семян было много, целый свиток. Все они были завёрнуты в кулёчки и подписаны. Невилл, наверное, подумал, что я собираюсь тёте их отдать или летом буду мега–клумбу разводить. Кажется, он не только попросил у профессора Спраут, но и из дома выписал. В нашей «ритуальной чаше» я развёл в воде пару капель крови единорога, соорудил небольшую «грядку» — с помощью куная взрыхлил землю — и посадил некоторые семена, поливая своей «живой водой». Через час, когда мы вернулись с Кибой после «посадок» — он рыхлил землю лапами, а я развеивал повсюду семена — на первой «грядке» ершиком стояла зелёная травка. Вот это настоящие чудеса! Я догадался трансфигурировать один из камней в лейку и сделал ещё немного «живой воды», поливая землю с посажеными кустиками и всякими травками недалеко от пещер.
По крайней мере, кроликам на первое время будет, чем питаться.
Треть оставшейся крови единорога я использовал, чтобы сделать «ключ мира» — он нужен для того, чтобы составить свиток Договора. Банку помыл в источнике — может, каким–нибудь целительным станет или всё лучше расти будет. Всё же магия единорогов удивляет и восхищает.
По ощущениям первичная разведка, обустройство, посадки, создание привязок, заняла около шести часов. К этому времени в тех местах, где я поливал чудо–водой, появилась уже довольно приличная трава. Наверное и в Запретном Лесу на месте пролитой крови что–то выросло или наоборот — концентрация слишком высока и вырастет только после дождя, когда кровь Хацуюки размоет…
— Киба, мы возвращаемся, — свистнул я псу, который, кажется, хотел пометить все свои новые территории. Цербер, свесив все три языка, с топотом прибежал ко мне. Как мало для счастья надо — побегать вволю.
«Возвращаемся?!» — кажется, Киба чуть расстроен.
— Да. Придётся вернуться. На время. Но сначала я оставлю тут кроликов. Когда ты вернёшься сюда, тебе будет на кого охотиться и что есть. По крайней мере, я так думаю. Насчёт других животных решим позже. Пока и кроликам тут особо есть нечего.