Калерия (Не)реальная невеста
Шрифт:
Существует одно очень емкое изречение, о котором мы смертные постоянно забываем. Вуди Аллен его когда-то сформулировал так: "Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах". Это был наш случай. Все оставшееся время до сна мы строили планы и фантазировали о завтрашнем дне. Под действием лекарств наши желудки вроде бы успокоились, и мы сразу же решили, что это хороший знак. Ближе к вечеру у меня начались слабые головные боли, и поясницу как-то неприятно потягивало. Спихнув все на последствия неспокойной ночи, мы приняли душ и, крепко прижавшись друг к другу, решили лечь спать.
Глава 24
День сурка, твою мать.
Вчера я блеял и извинялся за сорванные планы,
сегодня Калерия. Идеальная пара!
Открываю глаза и, наконец, чувствую себя живым. Желудок не сводит спазмами, и тошнота не подступает к горлу. Господь любит меня! Поворачиваю голову на подушке и смотрю на свою лохматую, но такую прекрасную малышку Калерию.
Как оказалось, видеть ее рад не только я, но и мой младшенький. Член приподнимается от дремы и требовательно указывает направление, куда мне двигаться. Не смею ему возражать и препятствовать, поэтому запускаю руку под одеяло и нахожу обнаженную коленку. Лера лежит на животе, повернувшись ко мне мордашкой, обхватив руками подушку и поджав одно колено практически под подбородок. Уже представляю, как она там, под одеялом этим открыта для меня и перемещаю ладонь вверх по ноге. Лера что-то протестующе бормочет, но не просыпается. Ладно, не проблема. Разбужу ее горячим сексом и сокрушительным оргазмом.
Ладонь плавно перетекает с ноги на круглую попку, и чуть сжав нежную кожу руками, погружаю пальцы во влажную плоть. Лера необыкновенно влажная и горячая, и я слегка теряюсь. Может быть, ей сон эротический снится, поэтому она так возбуждена? Но это и к лучшему. Если в этом сне я, то возражений не имею. Только вот одеяло мешает, и свободной рукой неуклюже пытаюсь его скинуть, чтобы не только ощущать, но еще и лицезреть плоть моей возбужденной малышки. Я в охренительном предвкушении.
А дальше как в плохом анекдоте. Одеяло слетает, перевожу взгляд на бедра, которые только что с упоением ласкал, а Лера в этот же самый миг, распахивает ошалевшие глаза.
– Какого хре…?
– шиплю и тупо зависаю при виде размазанной крови по ногам девушки.
– Лера, тебе плохо?
У меня такой озноб по спине проходит, что от паники не соображаю, куда бежать. Она же не умирает? Я не позволю. Это все чертовы креветки с вонючим авокадо. Кто вообще эту хреновину выдумал. Не поймешь, то ли фрукт, то ли овощ. Все. Повар точно не жилец. Вскакиваю с кровати и ору нечеловеческим голосом:
– Лера, я вызываю скорую, ты истекаешь кровью!
Девчонка краснеет, того и гляди загорится, и резко вскакивает с кровати.
– Лежи!
– продолжаю вопить и бегать по комнате, как умалишенный.
– Возможно, тебе нельзя двигаться.
– Антон, - тихо шепчет Калерия, пытаясь меня остановить и видя, что я не реагирую, тоже кричит, - Антон, я не умираю. У меня месячные.
–
– хриплю в предынфарктном состоянии и отрываю телефон от уха.
Кажется, что неотложка нужна уже мне. Ни хрена не понимаю. Что такое — месячные? Какие еще месячные? У нас же секс по плану.
Калерия натягивает мою футболку, в которой спала ночью, ниже на колени и, неопределенно пожав плечами, бегом устремляется в ванную. Дааа, бллл…! Братан, это фиаско. Видимо, я все же где-то сильно нагрешил, раз Господь решил наказать меня воздержанием. Сколько вообще идут эти месячные? День? Два? Неужели больше? Столько баб было, а о такой фигне ни слуху, ни духу.
Смотрю с тоской на постель. На светлых простынях алеют пятна крови. Это порочный круг какой-то. Словно все и вся сговорились меня доконать. Иду в гостевую ванную, принимаю ну очень холодный душ, с остервенением чищу зубы и с тоской смотрю на своего младшего, который маячит мне ниспадающей эрекцией. Извини, чувак, но кажется, что тебе ничего не светит в ближайшие лет сто. С таким везением, как у нас с Калерией, следующим этапом будет землетрясение, цунами или еще какая-нибудь фигня, которая обязательно поставит крест на нашей сексуальной жизни.
Все же прихожу в себя, иду на поиски Леры. Нужно убедиться, что у нее все в порядке. Нахожу малышку в спальне. Она ожесточенно стаскивает белье с кровати и тихо бубнит себе что-то под нос. При виде меня вообще смущенно опускает глаза и жалобно так всхлипывает.
– Прости, - наконец, шепчет и замирает.
– За что?
– зачем-то спрашиваю, хотя сам догадываюсь из-за чего она расстроилась.
– Я со всеми последними событиями, забыла совсем про них и… Вот.
День сурка, твою мать. Вчера я блеял и извинялся за сорванные планы, сегодня Калерия. Идеальная пара!
– Один, один. Считай, мы квиты, - с иронией отвечаю ей.
Лера поднимает удивленный взгляд и слабо улыбается. Поняла, что я не сержусь и что принял свою участь стойко.
– Малыш, а сколько обычно идут месячные?
– все же решаюсь спросить, чтобы знать к чему себя готовить.
– У кого как, - неопределенно отвечает Лера.
– «У кого как», мне не интересно, - продавливаю я.
– У нас сколько?
Калерия тяжело вздыхает и чуть слышно выдает:
– Семь дней.
Оседаю задницей на кровать и громко выдыхаю. Подумаешь, семь дней. Кого хоть этим испугаешь? Точно не меня. Я и дольше жил без секса. Перевожу взгляд на Леру и понимаю, что ни хрена. Не в этот раз! Может, в командировку смотаться на неделю? Хоть искушения перед глазами не будет. А там приеду, и глядишь, удача улыбнется нам.
Пока я захожусь в громком диалоге со своей похотливой натурой, Калерия подсаживается рядом на край кровати и явно ждет, когда я закончу.
– Все будет хорошо, - выдаю в итоге и снова тяжело вздыхаю.
– Антон, обязательно будет, но не сегодня, - с тоской шепчет малышка.
– Ты о чем?
Лера мнется, но все же отвечает:
– Месячные у меня проходят довольно болезненно, поэтому часа через два начну скулить и умирать. Я подумала, может, поеду в свою квартиру. Побуду там. А как все закончится, вернусь.