Калерия (Не)реальная невеста

Гагарина Лека

Я его так… А он меня..

А я же его…Статуя каменная...

Значит, это что получается?

Я не реальная невеста?

Во Флоренции я нахожусь уже две недели. Даже толком не помню, как здесь очутилась. Помню только, как приехала в аэропорт, как шла на регистрацию, чтобы улететь в

Грецию на полуостров Мани. Как всегда в трудный для себя период жизни я хотела к маме. Но уже там при посадке, почти зайдя в телескопический трап самолета, я поняла, что ни в какую Грецию лететь не хочу. Все, что я хотела, это очутиться в крепких объятиях своего Давида и слушать его заверения в любви. Даже если все они будут ложью!

В голове произошел какой-то скачок напряжения, и со скоростью ракеты, выпущенной в космос, я метнулась обратно. Помню, что не думая о последствиях, сбила с ног контролера, пытавшуюся перекрыть мне путь к отступлению. Несчастная женщина летела носом вниз, прочертив серое напольное покрытие метров пять. Она так громко кричала, что на ее вопли сбежалась почти вся охрана аэропорта. Помню, как меня взяли под белые рученьки, проводили в комнату для досмотра и мурыжили там добрых два часа.

Помню, как рыдала там взахлеб и рассказывала о том, как любимый позвал меня замуж, а у самого где-то была реальная невеста, о которой знали все вокруг, кроме меня.

– Вы можете себе представить, - завывала я перед начальником охраны, который таращился на меня выпученными глазами, ну точь-в-точь как консьерж Алексей.
– Я его так… А он меня.. А я же его…Статуя каменная... Значит, это что получается? Я не реальная невеста?

В конце концов, устав слушать мои завывания, меня отпустили. Так как оказалось, что я не опасная террористка, а всего лишь поехавшая от любви обманутая истеричка. Но отпустили не просто так. Мне дали выбор! Начальник охраны так проникся моими причитаниями о разбитом сердце, что позволил мне выбрать. И я выбрала Давида! Кто же знал, что мой выбор примут буквально.

Дальше помню урывками. Помню, как проходила регистрацию. Как меня запихивали в самолет. Помню даже, как мне махали на прощания почти все сотрудники аэропорта. Дальше провал и… И вот я во Флоренции. Оказалось, что когда я рассказала, о своем желании посмотреть Давиду в глаза, меня посадили в самолет, летевший в Италию. Не помню, как долетела, не помню, как разместилась в гостинице, вообще больше ничего не помню. Но хозяйка гостиницы на сносном английском рассказала, что я якобы заявила, что приехала к своему Давиду! Во Флоренцию! Просто уму непостижимо!

И вот я здесь уже две недели. Почему все еще не улетела домой, не знаю. Но каждый божий день я прихожу в Академию изящных искусств и просто смотрю на мраморную статую Давида. Ощущения, конечно, не те, что в пять лет, да и схожести с Антоном я особо не наблюдаю, но все-равно прихожу, и как мне кажется, становлюсь ближе к любимому.

Наверное, пора все это заканчивать. За то время, что я здесь нахожусь, эмоции утихли и в душе, и в сердце. Я до сих пор не знаю, что мне делать

дальше, но кажется, настала пора возвращаться в суровую действительность, где у Антона Ярова есть реальная невеста!

– Не понимаю, что общего ты нашла между нами?
– слышу задумчивый голос рядом с собой и резко разворачиваюсь.

Это не сон и не мираж. Не плод моего воображения и не галлюцинация. Это Антон Яров собственной персоной, стоит рядом со мной и не отрываясь смотрит на статую Давида.

– Что ты здесь делаешь?
– слетает с моих губ хриплый шепот.

Антон поворачивает голову и пристально смотрит мне в глаза. В его взгляде я читаю такую гамму эмоций, что делаю шаг назад. Он зол. Нет, он в бешенстве! Но одновременно с молниями, которые просто высекают его потемневшие глаза, я вижу там и радость. Щемящую тоску. А еще... любовь?!

– Ищу свою невесту, - наконец отвечает он.

Она что, тоже здесь? Взглядом начинаю перескакивать от одного лица к другому, пытаясь представить, как может выглядеть невеста моего Давида.

– Кого-то потеряла?
– насмешливо интересуется он.

– Ты сказал, что ищешь свою невесту. Где она?
– слова из горла с такими хрипами вырываются, словно я на смертном одре в последние минуты жизни.

– Так она передо мной стоит, Лера.

Он совсем с ума сошел? Перед ним только каменный Давид и я. Больше никаких невест.

– Давид мой, поищи себе кого-нибудь другого, - на полном серьезе выдаю, так что Яров даже смеяться начинает.

– Ну, тогда остаешься только ты.

Слезы крупными каплями начинают скатываться по моим щекам и падать в вырез сарафана. Меня с одной стороны такая тоска разбирает, а с другой надежда.

– Лера, - Яров при виде моих слез делает шаг навстречу и одновременно протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки.

– Антон, зачем ты здесь?
– мой голос дрожит, меня саму прошибает такой тремор, что зубы клацают друг об друга.

И тут моего Давида прорывает. Сжав челюсть, он хватает меня за руку и куда-то тащит. Лечу за ним. Не устраивать же в конце концов скандал на улице. Пробежав три квартала, как неудивительно мы оказываемся у той самой гостиницы, в которой я остановилась. Не задаю даже вопросов, откуда он знает, где я живу. Это же Яров.

Антон головой хозяйке гостиницы кивает и молча меня в свой номер тащит. В дверь заталкивает и ключ в замке проворачивает. А я только глазами хлопаю. Рада ему, словно Рождественское утро увидела, но слабины себе не даю. Нельзя!

– Ты спрашиваешь, зачем я здесь?
– начинает Яров, а сам на меня тараном прет.

Я, конечно, не боюсь, но пячусь на всякий случай. Уж больно он сердитый для виновной стороны.

– Я просил тебя поехать домой и дождаться меня там. А вместо выполнения моей просьбы ты напилась виски и улетела в Италию, к своей любимой статуе, - голос он не повышает, но в нем такие стальные нотки звенят, что мне даже извиниться за свое поведение захотелось.

– Не напивалась я, - бубню скорее из противоречия, нежели чтобы поспорить.