Калерия (Не)реальная невеста

Гагарина Лека

– Ты выпила полбутылки виски, Лера, и улетела из страны!
– вот тут он уже рычит как раненый мамонт, так, что у меня уши закладывает.
– Какого хрена, Калерия?!

Почему-то моя уверенность в правильности своего поступка и адекватной оценке ситуации с невестой резко дает крен. Ну, не может человек так возмущаться, если виноват сам!

– Твоя мама сказала, что у тебя есть реальная невеста и…

– Ты моя единственная и реальная невеста, - вопит Яров.
– Никакой другой у меня нет и никогда не было!

– Что? Но твоя мама… -

хлопаю ресницами так сильно, словно пытаюсь совершить побег по воздуху.

– Моя мама — больной человек, Калерия. Помимо всего прочего, она избалованная, совершенно не приспособленная к жизни инфантильная эгоистка.

Ну ни фига себе характеристика. И это о родной матери!

– Антон, но твой брат и Нина Ивановна подтвердили слова твоей мамы.

«Вот что ты на это скажешь, Антон Яров? Нечем крыть», - в голове много еще чего назревает, но вижу, как Антон глаза на мгновение прикрывает и, покачав головой, на кровать устало плюхается. Только сейчас осознаю, как он похудел и осунулся. Какие у него печальные глаза и несчастный вид. Сердце тоской сжимается, дышать не могу. Больше всего на свете обнять его хочу и сама прижаться к твердому телу мечтаю. Запах любимого мужчины через все рецепторы пропустить и задержать в себе навсегда. Чтобы он словно каленым железом на моем теле узоры вывел пожизненные. Чтобы клеймо незримое поставил, что я только ему принадлежу, а он только мне.

Антон и сам все эти мысли одним взглядом своим жарким транслирует. И что тосковал, и что любит. Он никогда от меня своих мыслей не скрывал. Никогда не закрывался и мне не позволял. Так что я все как по ладони читаю и умираю с каждым мгновением, пока им не дышу.

– Мой отец когда-то основал большой холдинг в партнерстве со своим другом, Аркадием Борисовичем Красновым. Чтобы закрепить удачное партнерство, они договорились между собой, что когда-нибудь их дети должны будут пожениться, - вдруг тихо начинает говорить Антон, словно каждое словно в пустоту выталкивает.

А я замираю, как кролик перед удавом, и пошевелиться боюсь. Понимаю, что он мне сейчас откроет все тайны, после которых уже я буду решать: быть или не быть нашей истории любви.

– Я никогда их договоренность всерьез не принимал и не собирался потакать этой идее, - усмехается Яров.
– Не знаю, почему их выбор пал на меня, а не на Никиту. Возможно, потому что он должен был стать Олимпийской надеждой страны, а я занять место во главе холдинга.

Он снова замолкает, проводит рукой по волосам, будто вспоминать все это не хочет, но затем упрямо продолжает:

– Поступив в архитектурный, я стал лучшим на курсе, да и в принципе лучшим. Меня ждали в холдинге, а я решил все сделать по-своему. При поддержке друзей я организовал «ЭгидаАрт», и дела сразу пошли в гору. С такими партнерами, как Романовский и Троицкий, можно горы свернуть. Да мы и сворачивали! Только я так быстро развивался, что пришлось просить займ под акции компании, у отца.

Антон смеется, словно не может поверить, что совершил такой промах, и поднимает

на меня взгляд, впервые посмотрев осознанно.

– После той аварии я обвинил отца в том, что он испортил жизнь брату, и он мне отомстил за это, Лера. Он вложил мой займ в холдинг, под гарантию женитьбы на дочери Краснова. С тех самых пор я стал кабальным рабом, который при условии отказа женитьбы на Виктории и выхода из холдинга, лишился бы всего, что когда-то было создано мною.

Глава 38

Мой маленький грозный воин,

готовый ради меня броситься в самое пекло,

даже если это будет стоить ей жизни.

Смотрю в грустные заплаканные глаза Леры, и сердце сжимается в кровоточащий огненный ком. Она похудела за эти две недели и стала еще более хрупкой, если это вообще возможно. Только глаза, как два ярких сапфира, стали еще больше на маленьком личике. И это допустил я. Допустил, а теперь нужно все исправить, потому что без Леры я никуда не уеду.

– Антон, но если ты не женишься на ней, то все потеряешь, - плачет моя малышка, а меня всего ломает от ее страданий.
– Я не могу позволить тебе все потерять. Ты же никогда не проигрываешь.

Она еще и храбрится. Мой маленький грозный воин, готовый ради меня броситься в самое пекло, даже если это будет стоить ей жизни. Не могу ее потерять. Сгину, сдохну, исчезну с лица земли, но ее не потеряю. Моя она. Никакие деньги мира не заставят меня от нее отказаться. Проросла во мне, клещами не выдрать.

– Помнишь тот день, когда нам подкинули принцессу Романовскую?
– спрашиваю, смотря в любимое лицо, а она головой кивает.
– Тогда Семен нам подарок на свадьбу пообещал. Помнишь?

– Помню, конечно. Только я так и не поняла, что это было, - Лера плачет как маленький ребенок. Со слезами, всхлипами и громким шмыганьем носом.

– Троицкий нашел юридический способ вывести акции «ЭгидаАрт» из залога холдинга, - она вскидывает на меня потрясенный взгляд, а я продолжаю, - а после того, как на меня напали у «Пятницы» по указке Красновой, Макс и Семен вытащили не только мои акции, но и все активы отца, тем самым развалив холдинг до основания.

– То есть ты теперь сво…

– Я и до этого был свободен, Калерия, - жестко давлю интонациями, чтобы она уже уложила в своей маленькой головке, что я мужчина, способный решить все свои проблемы самостоятельно.
– Я сделал тебе предложение стать моей женой. Только тебе! Даже если бы они не нашли способ, как вытащить мой зад из этой ситуации, я все равно бы выбрал тебя! Не «ЭгидаАрт», не Викторию Краснову, не деньги. Я выбрал тебя!

– Но твоя мама и брат… - плачет Лера, кажется, начиная осознавать, что ее решение сбежать принесло только горе нам обоим.