Калерия (Не)реальная невеста

Гагарина Лека

– Авария, в которой был виноват твой отец?
– Антон мне рассказывал эту историю, поэтому я немного в курсе.

Яров слегка морщится, но все-таки отвечает:

– Да. Отец был пьян, и Никите не нужно было садиться тогда в его машину. Но он сел и последствия навсегда перечеркнули все его планы на жизнь.

– После этой истории заболела твоя мама?

Снова тяжелый вздох. Яров замолкает, и мне уже кажется, что он не продолжит свой рассказ, но он лишь пожимает плечами:

– Лера, пойми, - пытается объяснить мне Антон, -

в нашей семье всегда большое значение придавалось достижениям. Родителям было важно «гордиться» нами перед своими знакомыми. Мы не проигрывали никогда в своей жизни ни в чем. Я и Ник — вечные победители.

Произнеся последнюю фразу, Антон цинично улыбается, и я вдруг осознаю, что у него так много наград не только потому, что он лучший в своем деле. Возможно, это неосознанная попытка все еще дать родителям повод «гордиться» им. Доказывать раз за разом, что он лучший во всем! Сложно жить под таким прессингом и отдаваться любимому делу без остатка. Чувство неподдельной гордости за любимого накрывает меня как снежная лавина. Смотрю на него с щемящей нежностью, а он так увлечен своим рассказом, что даже не замечает моего состояния.

– Я профессионально занимался баскетболом. Ник — дзюдо. Его успехи были лучше моих, поэтому он стал главной надеждой семьи. Его боготворили и делали серьезные ставки. И Никита бы всего добился, - Антон с гордостью в голосе говорит о брате, и я ободряюще улыбаюсь ему.
– После аварии, у брата диагностировали перелом спины, и он два года был прикован к постели. Мама тогда слегла с нервным срывом, ведь именно она вкладывала все силы в развитие спортивной карьеры брата. Ник со временем оправился, а вот мама нет.

– Мне так жаль, - шепчу с грустью и тихонько сжимаю руку Антона.

– Да все нормально. Ник, он молодец. Никогда не винил отца, в отличие от меня, - Антон усмехается и слегка качает головой, словно не может поверить в то, что говорит.
– За брата я отца ненавидел, и старик мне за это отомстил.

– Каким образом?
– неприятный холодок проходит по спине, и я не отрываясь смотрю на Антона.

Но он мне не отвечает. Яров паркует машину на стоянке у огромного трехэтажного особняка и выключает двигатель.

– Готова?
– спрашивает он, внимательно рассматривая меня.

– Да, - шепчу неуверенно, осознавая, что я совершенно не готова к этой встрече.

Но отступать некуда, позади Москва, то есть в моем случае кованый забор.

– Если я вдруг начну цитировать, просто ущипни меня, - прошу напоследок, когда Яров уже нажимает на дверной звонок.

– Как скажешь, мой маленький тасманский дьявол1– , шутит Антон, и от возмущения я открываю рот в точности, как несчастное млекопитающее.

Именно в этот момент дверь распахивается, и Антон легонько толкает меня вперед. Я, конечно, ярая поклонница Антона Ярова. Мне нравится в нем абсолютно все. Считаю, что он невероятно красив, бесконечно сексуально-порочен, умен, обладает неисчерпаемым

чувством юмора, силен, мужественен. Одним словом — Бог. Но когда я поднимаю взгляд на мужчину, который встречает нас в дверном проеме, у меня пропадает дар речи. Какие там цитаты! Имени своего вспомнить не могу. От его красоты у меня перехватывает дыхание, и я пялюсь на него, как тот самый тушканчик или как его там… Ааа дьявол, черт его побери! Невероятно темные глаза с легким прищуром смотрят на меня с неменьшим интересом, я бы сказала: изучая и оценивая.

Возможно, мы бы так целый день стояли и пялились друг на друга, но я вдруг чувствую ощутимый такой щипок прямо за задницу.

– Охх, - слегка приседаю от боли и поворачиваю голову в сторону Антона.

– Пришла в себя?

– Да, спасибо.

– Лера, это мой брат Никита, - слышу насмешливый голос моего Давида.
– Ник, это Лера, моя…

– Антон!

Все дружно поворачиваем головы на этот истошный окрик и видим спускающуюся по лестнице хозяйку дома. Она величественно плывет вниз, на ходу раскрывая руки для объятий. «Господи, из какой пробирки вывели эту семью?» - хочется спросить мне в голос, пока я рассматриваю маму двух этих невероятно красивых мужчин.

Слишком молодая, чтобы иметь таких взрослых сыновей. И... Невероятно хрупкая, чтобы иметь таких огромных сыновей! Кажется, я повторяюсь, но глядя на этот генофонд, понимаю, что если их всех клонировать, то мир станет прямо ощутимей прекраснее.

– Мама, - Антон кивает и сдержанно обнимает родительницу, послушно целуя в подставляемые поочередно щеки.
– Прекрасно выглядишь, родная.

– Дорогой мой, какой же ты льстец, - кокетничает прекраснейшая из женщин, а я просто плавлюсь в лучах этих красивых людей.

Словно боги Олимпа спустились на грешную землю, чтобы одарить своей милостью мою грешную персону.

– Мама, хочу тебя познакомить с Лерой, моей… - начинает Антон, а его мама виртуозно отбивает.

– Конечно-конечно, дорогой, но давайте сначала за стол. Глашенька так старалась, готовила и украшала.

– Конечно, - снова начинает он.
– Только сначала я…

– Глаша, ну чего же ты мешкаешь? Мои мальчики уже со мной, - снова перебивает эта красивая женщина, и я вижу, как Антон хмурит брови, а Никита лишь фыркает и направляется сразу к столу.

– Держись, Лера, этот ужин ты не скоро забудешь!
– тихонько шепчет он, когда проходит мимо.

Что это было? Предупреждение? Предзнаменование? Может, жесткий стеб?

Все рассаживаются за шикарно накрытым столом, словно на приеме у королевы. Дорогой фарфор, хрусталь и серебро, и мне до ужаса страшно ко всему тут прикасаться.

Мама Антона садится во главу стола, мы по правую руку от нее, а Никита по левую. Раскладываем салфетки на коленях, фоном классическая музыка играет. Весь антураж создает какой-то налет театральности, что ли, и мне становится даже неловко.