Калейдоскоп (сборник)

Саражина Татьяна

И… с этого дня начались мышиные перекусы. В два часа все занимали свои места и представление начиналось. Дня не проходило без мыши. Монотонная жизнь отдела приобрела краски. Нам везло, – наш начальник в это время находился в другом месте. Но и до него дошли слухи об интересных событиях, происходящих в его отделе. Он не верил. Сказал, что пока своими глазами не увидит – не поверит.

В очередной день в два часа все были на месте. Начальник – тоже. Угощение для мыши было уже приготовлено. Мышь не заставила себя ждать, – она была пунктуальна. Ровно в два часа появилась на моем столе и привычно принялась за угощение. Глаза начальника удивленно округлились. Понаблюдав за необычным явлением,

начальник громко сказал: «Ну, хватит! Пора прекращать этот цирк, – и выразительно посмотрел на меня, – Понятно? У нас везде провода и кабели. Чтобы больше никаких представлений!» И громко захлопал в ладоши. Мышь прямо подпрыгнула от неожиданности. Она уже привыкла к деликатному обращению. Метнулась со стола, только ее и видели.

Больше она не появлялась… Видно, не хотела меня подводить…

Ритка

Ранней весной нам подарили маленькую козочку, только что отлученную от матери. Мы, исконно городские жители, благодаря крутому жизненному виражу, вдруг оказались селянами. Большой дом с печным отоплением, с удобствами, так сказать, во дворе, теперь принадлежал нам. Чему мы были очень рады, так как, до сих пор своего жилья не имели, переезжая из гарнизона в гарнизон.

Начало нашему хозяйству и положила эта самая козочка, которую мы назвали гордым именем Маргарита. А меж собой – Ритка, для краткости. И началось… Я вспомнила тяжелые годы с бессонными ночами, когда два моих мальчика были совершенными малютками. Ритка успокаивалась только у меня на руках. Честно сознаюсь, что ухаживая за козой, я даже пользовалась тальком, если замечала у нее раздражение кое-где. Кормить ее приходилось свежесваренной манной кашей на молоке, причем, только строго определенной температуры (не знаю уж как она определяла разницу в какие-то доли градуса!). Иначе вся каша оказывалась на панелях. И мне приходилось варить новую кашу, а прежнюю срочно с панелей замывать.

Жила она в отгороженном закутке на кухне. На улице был мороз, в сарай мы ее определить из-за этого не могли, – не хватало совести. А в доме, в связи обширным ремонтом, все равно можно было сломать ногу. То ли все козы такие, то ли нам так сильно повезло, но Ритка была страшной непоседой. Что она вытворяла! Перескакивала с легкостью через ограждение, вперегонки бегала со щенком миттельшнауцера, тоже жившим в доме. Он, кстати, был совершенно такого же окраса перца с солью, как и Ритка, и совершенно такого же роста. Так сразу и нельзя было понять, кто несется на тебя со страшной скоростью – коза или Стронг. Нужно было просто вовремя увернуться, чтобы не быть сшибленным на пол. Меканье и гавканье наполняли наш дом, и только в редкие ночные часы, можно было отдохнуть от этого гама.

Особенной резвостью отличалась коза. То она вспрыгнет на подоконник и сжует только что купленные портьеры, То запрыгнет на раскаленную чугунную печь, наполняя воздух «чудесным фимиамом», источаемым подпаленными копытцами. То разобьет что-то, запрыгнув на стол. С сыном, школьником младших классов, у них были особые отношения. То Ритка, разбежавшись, боднет его в мягкое место, то он ей сдачу даст. Когда я начинала их ругать, в ответ от Сергея слышала: «Да она первая начала». За козой нужен был «глаз да глаз». Короче, нам было весело, жизнь в доме била ключом.

Но, время шло, и в свои права вступала настоящая весна. На улице потеплело, появилась первая травка. Козочку, наконец, перевели в сарай и стали выводить пастись. Рано утром Ритку выводили на пастбище. Наблюдать это действо выходила вся семья. Это был своеобразный ежедневный ритуал. Козе нужно было пройти мимо двух собак. Дойдя до первого-Рыжика, она начинала его гонять, пока бедная собака не спасалась от нее на будке.

Боевой Рыжик очень боялся этой бестии. Бедная собака вся дрожала. Ритка же, с чувством выполненного долга, шествовала дальше.

Возле калитки, где стояла будка миттельшнауцера, живущего в доме, но утром и вечером выводимого «подышать», картина резко менялась на прямо противоположную. Теперь дрожала Ритка, ни за что на свете не соглашавшаяся сойти с места, пока не будет убран Стронг. Прежней дружбы между собакой и козой не было. Виной тому был паршивый Риткин характер. Это она как-то рискнула напасть на собаку, за что и поплатилась. Вечером все повторялось в обратном порядке. Ритка ждала у калитки, чтобы зайти домой, но не заходила, пока Стронга не убирали.

Козочка наша часто бедокурила. То и дело я слышала соседский крик: «Таня, опять твоя коза обгладывает наши деревья!». Как она снималась с привязи, было для нас загадкой. Однажды я подкараулила это действо. Козочка брала в губы кольцо и тащила его вдоль колышка вверх до тех пор, пока не снимала его. Она оказалась очень сообразительной. Приехавшая к нам погостить, мама моего мужа, видела другой вариант освобождения. Поддев кольцо рогом, Ритка, проделала те же манипуляции и была такова, сильно удивив мою свекровь. Та в задумчивости бормотала: «Если бы не видела своими глазами, ни за что не поверила бы». Раньше мы и не подозревали сколь исключительно умными могут быть эти создания.

Свою сообразительность и находчивость коза нам демонстрировала вновь и вновь, пока жила у нас. Потом, позже, мы подарили ее в семью, которая держала козла, чтобы не лишать ее полноценной жизни.

Кавалер для Ритки

Однажды, нам стало понятно, что наша коза Ритка как-будто вступила в половозрелый возраст. Это мы определили по косвенным признакам, предварительно прочитав массу специальной литературы, и замучив соседей расспросами на столь специфическую тему. Так как опыта в этих делах не имели, совсем недавно поселившись в селе, то неминуемо встал вопрос: «Где искать кавалера?»

Выручили нас те самые хорошие наши знакомые, которые в свое время и подарили нам козочку в трехнедельном возрасте. Они одолжили нам своего козла на несколько дней. Его надо было забрать «самовывозом» или, в нашем случае, «самоходом». Срочно собиралась экспедиция. Упаковывались листья капусты, морковь и другие разные корнеплоды, хлеб. Решено было, что на это ответственное задание пойдут трое – я, старший сын-студент и младший сын. Немного нервничая (козла-то вблизи мы видели только в зоопарке), и, посмеиваясь, мы отправились в путь. Идти надо было несколько километров. И вот, наконец-то, мы на месте. Радушные хозяева торжественно вручили нам веревку, на другом конце которой находился огромный, кудлатый и очень рогатый козлище. Его, а значит уже и нас, окутывало плотное облако очень неприятного характерного запаха. Только тут я поняла значение выражения «пахнет, как от козла». Ибо, бывшая городская жительница, не имела раньше возможности обонять подобный запах. Козел не просто пах – он смердел! Я с трудом сдерживала рвотные позывы, так как, плохо переношу запахи.

Хозяева утверждали, что Борька (так звали это чудище) – очень спокойный и покладистый. Мы пустились в обратный путь. Показался нам он в этот раз намного длиннее. Сказать, что мы не боялись этого существа, то значит погрешить против истины.

Я – впереди с веревкой в руке, за мной – старший сын, задача которого была направлять козла вперед, заманивая его, то капусткой, то морковкой. А младший смотрел, чтоб животное не сбилось с курса. Труднее всех приходилось мне, как мне казалось. Я козла не видела и тылы мои не были защищены. Все время я ожидала удара ниже пояса.