Калигула или После нас хоть потоп

Томан Йозеф

Калигула не стал слушать дальше. Он отослал Каллиста и задумался. Как это получилось у Тиберия, почему у него золото просто текло в руки? Он получал доходы от налогов и податей с провинций. Я тоже их получаю.

Немного скопил на данях, но это не так уж много, римскому сброду раздавал так же, как и я. Солдатам платил так же. Правда, он не отпускал миллионы на игры, никогда не устраивал пиры, скупердяй. Но ведь должен был существовать источник, из которого он черпал золото. И тут перед глазами императора возникли заплывшие лица и лысые черепа сенаторов и всадников, промышленников и ростовщиков, которые изо дня в день

перебирают толстыми пальцами груды золота. Вот источник, который не пересыхает, там он бьет вечно, вот где спасение! Закон об оскорблении величества.

Император даже испугался своего открытия, постарался отогнать от себя эту мысль и не смог, так как вошла Энния. Она сама принесла своему супругу паштет и вино, велела накрыть эбеновый столик, первой отведала еду и питье. Она придумывала шутки и остроты, которые раньше забавляли Калигулу, но сегодня ей не удавалось его развеселить. Он смотрел на нее, прищурив глаза, не смеялся, молчал.

Она погладила его руку и сказала как бы невзначай:

– Заходила Валерия справиться о твоем здоровье, мой дорогой. Ей хотелось бы с тобой поговорить. И у Макрона тоже есть для тебя какое-то сообщение. – Калигула насторожился. Энния уговаривает его, чтобы он выслушал ее подчерицу, которую ненавидит?

– О чем Валерия хочет со мной говорить?

– Не знаю. Она мне не сказала, – заметила Энния, накладывая себе паштет.

Она лжет, знает, в чем дело, подумал император.

– Позови Валерию завтра на ужин. Да и Макрона с Луцием.

Энния заметила торопливо:

– Луций еще не вернется из Таррацины. Возьми себе еще. Я позову только их двоих. Паштет отличный. Пикантный. Ты хочешь хекубского или фалернского вина, мой дорогой?

"Ах так, семейка хочет собраться вместе, – подумал Калигула. – Что они готовят? Почему при этом не должен присутствовать Луций? Надо быть настороже. У дверей поставлю командира стражи, самого верного, Кассия Херею".

– Сегодня я решил выпить хекубского. Оно меня возбуждает своим привкусом, как ты своей красотой, Энния!

***

Позванивало золото приборов, позванивал хрусталь чаш, звенел смех императрицы и Валерии. Первый ужин после выздоровления императора проходил в обстановке сердечности и веселья. Сердца всех были открыты для императора. У Калигулы было отличное настроение, он с бесстыдством разглядывал Валерию, да и было на что смотреть: обнаженные плечи светились и сияли. Водяные часы отстучали по каплям много часов, император становился все веселее.

И вдруг внезапно заметил, что как хороший хозяин он не прочь найти новые источники доходов, чтобы пополнить опустевшую казну. Поскольку он не хочет экономить на народе и его любимых играх, он не будет вводить налоги или уменьшать выдачи денег и хлеба. Ему нужны деньги. Золото. Огромное количество золота.

О боги, какая счастливая ситуация для нас, подумали Макрон и его дочь.

Предложим ему миллионы Авиолы!

От императора не укрылся взгляд, каким обменялись Валерия с отцом.

Макрон тотчас поторопился изложить суть дела. Он уже тоже не раз думал об этом. Кроме того, он думал еще и о безопасности императора. Какая подлость, что в ответ на доброту и бесконечную ласку Калигулы некоторые люди готовят против него заговор.

Это было страшно. Выступление Макрона, такое, казалось бы, серьезное, произнесенное с большой убедительностью

и преданностью, не возбудило в Калигуле страха перед заговором, лишь любопытство и немножко подозрения.

Он удобнее уселся в кресле и слушал.

С момента вступления Гая на трон Макрон внимательно следил за нитями заговора, и вот ему удалось их перехватить. Нити готовящегося заговора нескольких сенаторов-оппозиционеров. Император об этом уже давно знает. Но знает он мало. Заговор был направлен не только против Тиберия, но и против Гая Цезаря. Есть несомненные доказательства. Что еще хуже: этот заговор продолжает существовать и сегодня! Пауза. Оратор ожидал эффекта от своей пламенной речи. Но эффект был удивительно слабый.

– А дальше, мой Невий! – Макрон понял, что не отделается пустой болтовней, что император ждет имен, фактов.

Место сенатора Сервия Куриона, самоубийство которого сегодня предстало в своем истинном свете, занял сенатор Авиола. Этот самый богатый после императора человек в Римской империи может быть обвинен в государственной измене и заговоре против императора. Его имущество и поместья будут конфискованы в пользу императорской казны…

– А четверть получит доносчик, – со смехом заметил император.

– Я не доносчик, мой Гай, – запротестовал обиженно Макрон. – Я обвиняю сенатора Авиолу из патриотических побуждений. Из любви к тебе, мой дорогой.

Наступила тишина. Макрон долго пил, словно у него пересохло горло.

Энния поняла, что это дело не только Макрона, но и Валерии. Она смотрела на нее с изумлением, страхом и восторгом. Валерии не удалось кинжалом наемника убить Торквату, и, посмотрите, она тут же начинает новое наступление.

Император размышлял о словах Макрона по поводу Авиолы: "Самый богатый человек в империи – его имущество будет конфисковано в пользу императорской казны… Макрон хочет купить меня за миллионы, их он мне подсовывает. Широкий жест. Он одним ударом убивает двух зайцев, мне швыряет золото, в котором я нуждаюсь, а ревнивой дочери помогает разделаться с Торкватой. Это удивительно, как он любит свою дочь, как Валерия любит Луция и ненавидит дочь Авиолы! От этой жестокости даже страшно становится, особенно когда смотришь на нежно улыбающуюся Валерию.

– Император вздрогнул. – А если бы эти двое однажды начали так играть моей головой? Хорошо, что Энния не принадлежит к этому плебейскому роду".

Он посмотрел на свою жену и заметил какое-то непонятное выражение в ее больших глазах, уставившихся на Валерию.

– Это тяжелое обвинение, мой Невий, – сказал Калигула, вращая императорский перстень. – Я приму его к сведению. Посоветуюсь…

Посоветуюсь с Курионом…

– С ним? – не сумела овладеть собой Валерия. Улыбка слетела с ее лица, и оно стало похоже на восковую маску. Макрон поднял мохнатые брови.

– Что случилось, моя дорогая? – лениво протянул император.

Валерия испугалась своей вспышки и сказала, словно ничего не произошло:

– Луций Курион? Я сомневаюсь, что он даст тебе хороший совет, мой император. Я не знаю, боюсь это говорить, но я на твоем месте не доверяла бы ему…

Император развлекался. Ага! Она уже знает о Ливилле. Или о ней не знает, но мстит Луцию за то, что он ее бросил.

– Почему же Луций не заслуживает моего доверия?

Она молчала и гневно мяла в руках стебель розы, вынутой из вазы.