Калинов мост
Шрифт:
— Строй держать! — заорал на ОМОНовцев, что есть мочи. Сам вырвался вперед, успев выскочить в толпу через смыкающуюся брешь в оцеплении. Пистолетом размахивал перед собой, словно дирижерской палочкой.
Толпа снова попыталась навалить. Он яростно со всего размаху ударил рукоятью кому-то в челюсть. Ударил неудачно, рука отозвалась болью. Не дожидаясь ответной реакции вскинул руку с пистолетом и еще раз шарахнул в воздух.
— Слушай сюда, — прорычал грозно, перекрывая ропот толпы. — Если еще один сукин кот с камерой сюда сунется, я
Толпа притихла. Полковник отступил на шаг. ОМОН расступился, пропуская, и снова сомкнулся. Толпа стояла ошалелая, потом взорвалась новой волной эмоций. В спину полетели крики негодования. Полковник не слушал, шел не оборачиваясь. Перед главой МЧС вытянулся во фрунт.
— День добрый, Юрий Яковлевич.
Тот кивнул. На мента смотрел со смешанным чувством.
— А ты зверь, полковник, — оценил наконец.
— Я уже предлагал, — пожал плечами тот. — Могу повторить. Я в любой момент могу сложить полномочия и подать рапорт.
— Не пыли, — простецки отозвался главный спасатель. — Ты мне тут нужен. Знаю, что не твое это все, но так случилось, что ты тут в теме и за старшего. Менять тебя сейчас на нового человека глупо. А если случится чего…
Юрий Яковлевич сложил пальцы в кулак и помахал им перед полковничьим носом.
— Ты рапортом не отделаешься. Усек?
— Так точно, — хмуро отозвался полковник.
Взгляд его метнулся через плечо главного спасателя, зацепился за крепких мужиков, что быстро и слаженно разгружали фуры, монтировали что-то. Вокруг опор моста снизу и на самом мосту вырастала странная конструкция.
— Что это? — удивленно спросил Сергей Витальевич.
— Специальное оборудование. Туман разгонять будем.
Полковник хмыкнул.
— Откуда столько скепсиса? — удивился глава МЧС.
— Хотите моего мнения?
Сергей Витальевич посмотрел на главного спасателя, тот словно китайский болванчик, тихонько качнул головой.
— Так вот не разгоните вы этот туман, Юрий Яковлевич.
Глава МЧС прищурился. Взгляд был цепкий, острый, словно прощупывал.
— Что предлагаешь?
— Ничего, — пожал плечами Сергей Витальевич. — Мое дело следить за порядком и постараться чтоб без жертв обошлось.
— Но мысли то есть, — подтолкнул главный спасатель.
— Не знаю, — честно ответил полковник. — Но людей я туда больше не пущу.
Юрий Яковлевич тяжело вздохнул.
— Вот именно. Все не знают. Посреди города, мало того — мегаполиса, столицы государства образовывается бермудский треугольник и никто не знает что с этим делать, кроме как поставить заборчик, посадить сторожа с ружьем и повесить табличку «осторожно злая собака». К чему спрашивается тогда топала столько веков наука?
Вопрос был риторическим и ни к кому не обращался конкретно. Потому Сергей Виталиевич посчитал уместным не отвечать.
— Куда это вы собрались? — как ни старались, а уйти тихо не
— Спросил у них леший: вы камо грядеши, — хмыкнул Игорь.
Старуха шутки не оценила. Стояла руки в боки и смотрела как классная дама, застукавшая парочку учеников за списыванием.
— На мост, — коротко отозвался Кот.
— А то я такая дура и не поняла, — недовольно пробурчала ведунья.
Оборотень окрысился:
— А если поняла, тогда чего вопросы дурные задаешь?
— Во-первых, могли бы и попрощаться, или хотя бы предупредить. Во-вторых, Милонега дождитесь. Вместе пойдете.
— Может он не захочет, — удивился Игорь.
— Захочет, — безапиляционно заявила старуха.
— Откуда такая уверенность?
— Он тоже ночь пережил, — пожала плечами ведунья. — Хоть и был в прошлой жизни кузнецом, даже Сварог, говорят, в него вселялся, но не железный же.
В дверь позвонили. Кот ковырнул замок, отпер и пошел к лифтам встречать гостя, не сомневаясь в том, кто пришел.
— А в него Сварог вселялся? — шепотом спросил бородатый.
— Так говорят, — пожала плечами старуха. — Может брешут. Но ковалем он был знатным, бесспорно.
Оборотень вернулся с Милонегом. Говорить было не обязательно, по лицу парня было ясно, что все для себя решил. Старуха поглядела на троих мужчин, что набились, заполнив крохотную прихожую. Было в них сейчас что-то общее. Да не что-то, а все. Одна решимость, одна боль, одна жажда жизни и одна готовность умереть за дело на всех.
— Идите уже, — охрипшим вдруг голосом проговорила она. — Идите, раз решили. Вот перебьют вас там, а я тут от инфаркта загнусь и конец.
— Не перебьют, — улыбнулся Игорь. — Мы не дадимся.
— А если перебьют, — рассудительно добавил Кот. — То ты ужо точно не сдохнешь. Сколько лет прожила и что б от инфаркта загнуться. Не верю.
— Тоже мне, Станиславский доморощенный, — проворчала Яга.
— Кто? — не понял оборотень.
Старуха лишь рукой махнула.
— Забудь. Не важно. Вы вот что, на мост конечно сходите, но совсем не оставайтесь. Возвращайтесь к вечеру. Мне надо знать, что там происходит. Да и не известно, как на ваше присутствие та сторона отреагирует.
Кот молча кивнул, вышел первым. Следом нырнул в дверной проем Милонег. Последним шел Игорь. В дверях замешкался, обернулся, кивнул вежливо:
— Счастливо, бабуля.
— Сегодня возвращайтесь обязательно, — повторила Яга. — Я за вами следить буду, чем смогу помогу. Если не вернетесь, сама на мост приду и пришибу. Усек?
Игорь кивнул и улыбнулся.
— Не боись, вернемся. Набьем морду тому уроду, который в башке разговоры разговаривает, чтоб не ржал, и придем.
Она молча закрыла за ними дверь, вернулась в комнату и села перед макетом. Знал бы кто, как страшно оставаться сейчас в одиночестве. Эти мужики ее за всеведующую и бессмертную держат, а она всего лишь старая бабка. Пусть ведунья, пусть яга. Суть-то от этого не меняется.