Калки. История одного воплощения. Часть третья
Шрифт:
Он терся гульфиком о живот гостя. Тот только сопел…
– Надо закрыт дверь, – выпустил из объятия Ковач того и рванул к двери. Ключ крутанулся два раза.
– Я… не… не надо, Михаил Николаевич, – ошеломленно проговорил молодой человек, начиная догадываться. – Я это… только насчет экзамена… просто троечку бы мне…
Ковач толкнул парня на диван… Его горячее дыхание забилось у рта Григория…
– Я не такой… у меня девушка есть, – робко протестовал тот, не в силах совладать с напором взрослого мужика. – Я…
Ковач
– Пустите меня… я передумал, – постанывая, пытался подняться Григорий. – Я… я лучше брошу учебу.
Ковач резко перевернул парня на живот. Стащил штаны с трусами. Раздвинул ягодицы, и погрузил подбородок в промежность. Он долго лизал теплый анус. У парня стал подниматься, и он бессознательно стал подмахивать… Потом Ковач лёг сверху, спустив брюки… Юноша вскрикнул, когда член профессора вошел в прямую кишку…
…когда он кончил, Ковачу показалось, вместе со спермой в попу юношу перетекли все силы. Он с трудом отжался от дивана… Уже вялый член, растягиваясь от торможения об напряженный сфинктер молодого человека, выползал… Вот он уже наружу. Капелька спермы сорвалась и покатилась по вздрагивающий ягодицы… Ковач встал. Натянул брюки. Чтобы не упасть, оперся руками об стол. Обернулся поглядеть на любовника. Тот отвернулся к стенке дивана и свернулся калачиком. Худые ягодицы разошлись, сейчас четко было видно пятнышко ануса. Плечики вздрагивали. Изнасилованный юноша плакал…
17.
– Я много курю… это плохо для женского организма…
Виктории показалось, в глазах Грибниковой была просьба запретить ей курить. Вера Павловна откашлялась и снова закурила. Вика ничего ей не сказала.
– Да… – выдохнула тяжело поэтесса. – Полгода я просто купался в любви. Ни проходило ни дня… да-да, я не могу вспомнить ни одного дня без общения с Верой. Мы отключали скайп лишь потому, что уставали настолько сильно, что буквально засыпали. А как только просыпались на следующий день, ни свет ни заря спешили включить. Но как-то раз всё вдруг изменилось… Это был удар! Я не знаю, как я не сошел с ума.
– Лёшенька, ты опять вскочил в такую рань, – зевая зашла в комнату сына Надежда Сергеевна. – Полшестого же. Чего тебе не спится?
На женщине была лишь ночная рубашка, в руках она держала халат. Лёша немного смутился, под прозрачной тканью не было лифчика.
– Вера сказала, что сегодня рано уйдёт на работу. Там какая-то встреча…
– А кем она работает? – мама надела халат, и сейчас стягивала талию пояском.
– В редакции какого-то журнала. Она там главный редактор, – в голосе Алексея слышалась гордость.
– Ух ты… Я заправлю постель…
– Да не надо, мам…
– Мне
Алексей говорил с ней, тревожно всё глядя на монитор. Мама подошла к постели сына. Провела ладонью… пятно на простыне было еще свежим. Он кончил перед самым подъемом. Между ног женщины вновь отозвалось приятными спазмами…
– Странно, – прорвал озадаченный голос сына её фантазии. – Вера должна была уже позвонить. Она сказала, в редакции ей нужно быть в шесть. Уже без пяти…
– Может, не смогла, – откашлявшись, чтобы прогнать возбуждение, сказала Надежда Сергеевна, покрывая постель одеялом, чтобы скрыть улики, точно это её компрометирует.
– Почему? – обернулся Алексей и посмотрел так, словно предчувствовал опасность.
– Ну, всякое же бывает…
– Что бывает?
– Ну… ну, например, интернет не работает…
– Чёртов интернет! – стукнул в сердцах Лёша кулаком о подлокотник каталки.
– Не поминай лукавого, накличешь… – подошла и потрепала за волосы сына любя Надежда. – И не переживай, придет с работы и позвонит…
– Ты ничего не понимаешь, – гневно дернул головой он, сбрасывая мамину ладонь.
– Понимаю… я тоже была влюблена когда-то…
– Прости, мам…
– За что?
– Не знаю… – грустно произнес Лёша. – Так просто… (он головой ткнулся в мамин живот). А ты сейчас кого-нибудь любишь?
– Конечно, – женщина гладила его по голове. – Тебя…
– Не-а… я о мужчинах… Ты с кем-нибудь… встречаешься?
– Нет, сына… Кроме тебя, мне никто не нужен. Ты мой мужчина.
– А разве тебе не хочется… этого… Мы говорили с Верой, у нее не было мужчин, но ей очень этого хочется…
– Честно?… Иногда хочется, Лёшенька, но… но я привыкла одна…
– Я тебя люблю, мам, – Алексей как в детстве уткнулся лицом в мамин живот и задышал. В запахе мамы было огромная нежность и какой-то безумной силы сексуальность. И это безумие обвораживало, одурманивало, и Лёша забылся…
…забылся настолько, что не осознавал, как ладонью водит по ноге мамы… Еще немного и… и он коснулся бы места, откуда он вышел…
Вдруг скайп стал подавать позывные. Алексей вздрогнул, отдернул руку и обернулся к монитору. На экране светилось «ЗВОНОК ОТ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ ТЕХПОДДЕРЖКА». Мама тоже открыла глаза. Захотелось рассмеяться. И они засмеялись…
– Я очень злилась на эту… Простите, Виктория, но в сердцах я называла её тогда сучкой. Я очень боялась за сына. Я понимала, он по уши влюблён. Вера не выходила в скайп несколько дней, и я решила не ходить на работу. Как бы он не сделал что с собой. Я обязана была быть рядом, и оградить сына от себя самого и от депрессии. Нужно было что-то делать, чтобы отвлечь его. И, Виктория, я понимала, я своиму сыну не безразлична как женщина. Я была готова и на это, чтобы спасти его…