Калки. История одного воплощения. Часть третья
Шрифт:
– Неприлично? Это как? – не понимал мой Лёшенька, а я сидела и гадала, зачем Вера завела этот разговор. Может быть, я была и не права, но мне чудилось, это намёк.
– С раздеванием, – ответила Вера, а я заметила, что Лёша быстрее стал мять брюки там…
– До гола? – …ох, ей-богу, мне начала казаться, что началась игра во флирт, и мне бы убежать надо бы, но я не могу. Если буду проходить, меня увидит Вера, и тайна откроется…
– Ага, до гола, представь себе только… Я лично не могу представить такое.
– Я? – почти задохнулся от переживаний Лёша.
– Да, ты. Можешь такое представить, чтобы я разделась до гола?
– Я… я не знаю, – бедный Лёшенька, я представляю, как это его возбуждало. Я и сама… чтоб как-то пережить напряжение, я развела шире ноги.
– А ты представь, – забавлялась Вера. Я полагаю, она просто дразнила мальчика, потому что у нее было хорошее настроение. Эдакая егоза.
– Например, я снимаю сейчас футболку и… ой, на мне нет же лифчика, – Вера засмеялась, а я чуть не задохнулось. Я опешила и не знала, что делать: Лёша растегнул брюки и достал свой писун.
У меня всё сжалось между ног. Я ощутила, как выделяется жидкость… У меня никогда еще не было такие ярких эротических переживаний, как это.
– Ты… ты… разве снимешь? – дрожал Лёша и играл со своей писькой.
– Нет, что ты… – я услышала больше шалость и наигранный испуг. – Мне было бы очень страшно… А разве тебе не было бы страшно? Нет? (Лёша пожимал плечами). Да, я знаю, ты такой бесстрашный. А я вот трусиха… Я очень многого боюсь…
Виктория, вы не представляете, как меня весь этот диалог, вид онанирующего мужчины, вся обстановка – сводило с ума. Я была как в тумане, захвачена этой игрой, дурманом, запахом, который исходил от члена Лёши. И в какой-то миг поймала себя на том, что моя рука в моих трусиках, и я ласкаю себя…
– Вы тут же убрали руку, когда осознали? – спросила Вика
– Ох, как это ни стыдно, но… но нет. Я не смогла…
– Вы кончили?
– Да, – ответила Надежда Сергеевна. – Мне очень стыдно за это… Больше я никогда не присутствовала при звонках Веры…
– А Алексей? Вера заметила?
– Не знаю…
14.
…знаете, Виктория, это был странный, но замечательный период в нашей жизни с Лёшей. Я не испытывала таких чувств никогда в жизни. Это как из вялой, скучной жизни в миг броситься в бурлящий кипяток страстей. Я одновременно радовалась за Лёшу, ему было хорошо с Верой, и боялась, что Вера его бросит. Конечно, их разделяли тысячи километров, но у меня было стойкое впечатление, что она вдруг стала членом нашей семьи… И еще… я ревновала, я корила себя за это, но жутко ревновала. До сознания вдруг стали доходить неправильные мысли от неправильных чувств. Словно Алексей мой мужчина и должен принадлежать только мне.
Я часто «дежурила» у двери его спальни, сделалась часовым. Чтобы подглядеть и подслушать. Их игры вначале были невинны, но они сводили с ума. Мы никогда не запирали
– Вуайерист…
– Ах, да… это болезнь. Я раньше так полагала, но теперь… Теперь я с головой уходила в эти сладкие мгновения. Мне хотелось секса и… пусть суррогатным способом я удовлетворяла это желание…
– Надежда Сергеевна, а почему вы не попробовали познакомится с мужчиной, чтобы получать от него желаемое?
– Это странно прозвучит… но я и не смела думать о других мужчинах. Мысль о том, что у меня будет другой мужчина, не Лёша… вгоняла меня в дикое уныние. Мои чувства говорили, что я этим изменю сыну, предам… это… Ох, это не объяснить…
– Да, психика порой не объяснима…
– Виктория, простите, что перебиваю… Вы не думаете, в этом желании не было грязи, черноты. Я не желала инцеста, не желала факта плотского единения. Я хотела вот так… духовно, мысленно… я не знаю, как назвать… Только невинные фантазии и… видеть Лёшу…
– Возможно, у вас просто чувства заботы и ответственности окрасились слегка эротизмом? Я думаю, вы просто тревожились о сыне, как бы Вера не навредила, а тревога всегда имеет сексуальную энергию…
– Да, вы правы, Виктория, наконец-то вы поняли. Я не смогла бы это объяснить, вы сумели…
…как-то я опять «нечаянно» проходила мимо спальни сына. Они с Верой снова играли.
– Что ты теперь хочешь, чтобы я сделала? – голос Веры из динамиков звучал очень сексуально.
Я заглянула. Увидела на экране монитора голую женщину, держащую в руках… мне показалось сначала это свеча.
– Засунь теперь в пизду… – сказал Лёша. Он сидел ко мне спиной, но по движению плеча, я знала, он онанировал. Сегодня у них наверное была игра в крутого, и он так сказал это слово «пизда», с оттенком (еле уловимым) смущения, что я чуть не рассмеялась…
– Я не могу сделать это, солнышко, – вдруг сказала Вера. – Я девственница…
– Девственница? – эхом повторили мы, Лёша в голос, я шепотом, но по силе удивления мой возглас был мощнее.
– Да. И хочу, чтобы ты был первым моим мужчиной в реальности. У нас всё будет замечательно, когда я приеду…
– Вам плохо, Надежда Сергеевна?
– Да… немного. Это… сейчас пройдет. Аритмия…
15.
…он сидел как на иголках. Марина впервые видела, чтобы люди так нервничали перед обычным звонком. Сегодня должен был позвонить Григорий на домашний скайп Михаила Николаевича, она договорилась. Единственным условием Розманна была то, чтобы Ковач был во время видеосвязи один, не должно быть больше ни одного свидетеля их диалога. А Ковач напротив просил Марину остаться, ему нужна была её поддержка. Григорий и не узнает, она будет в соседней комнате.