Камаэль
Шрифт:
– Вздь’ор!
– снова воскликнул рыжий.
– Стоит проверить, - рассудительно заметил очкарик.
– Утром отправимся, - кивнул их предводитель.
– Не отправитесь, - неожиданно жёстко проговорил Король и поднялся с пола — трезвый и холодный, как никогда прежде. Глаза его наполнились силой, чего не сказать о Смотрителях. Они белели и зеленели на глазах, их начинал бить озноб.
– За вашу ложь и использование личин других существ, способных вершить правосудие, я призываю вас к ответу правом истины. Вы, как хранители смерти и проводники в иной мир, обязаны говорить лишь правду и не скрывать своих лиц, если являетесь в мир. А являться в любой из миров вам запрещено законами, если ситуация не становится критической. Именем законного Короля Светлых я,
– Мь’елкий пь’аршивь’ец!
– взвизгнул рыжий, пытаясь справиться со зверской слабостью, что не позволяла ему даже на ноги подняться, не то что напасть на произнёсшего официальную привязку Короля.
– Я знал, что здесь что-то не так, я чувствовал, как он присасывается к моей ауре, - зашипел тощий, у которого ещё оставались силы противиться, но это длилось не долго: Король, обладавший не самым малым запасом сил, вернулся из Долины Павшим, а оттого воля его окрепла, заострилась, подобно медицинскому скальпелю.
– Чёрт, чёрт.
– А я вам говорил — это плохая затея, - вздохнул очкастый, без вопросов растекаясь по кофейному столику и вздыхая.
– Не надо было сюда являться.
– Чёртов спятивший Император оказался вполне себе не спятившим, - огрызнулся предводитель.
– Значит, это Джинджер вытащил вас и заставил стоять на страже Туннеля, чтобы не пропустить меня?
– с каждым словом сталь в голосе Эмиэра становилась всё холоднее и острее, казалось, он может убить лишь им одним.
– Привязка на крови и некромантия, я правильно понимаю? Ну?
Некоторое время провинившиеся молчали, затем тихо заговорил очкарик:
– Он призвал нас несколько месяцев назад, собственноручно убив нескольких Смотрителей и предоставив нам убежище, в котором мы, собственно, и не нуждались. Но заклятье было слишком мощным даже для нас, поэтому нам пришлось откликнуться и ослушаться мы его не можем. Не могли до сего момента.
– Помнишь формулу заклятья?
– сухо, сквозь зубы поинтересовался Король, не спуская взгляда со Смотрителей, что растеклись, кто где был, подрагивая и белея на глазах.
– Да-да, помню. Начинается она так: «Erts ghoel’ xea um».
– Можешь не продолжать, я понял, - кивнул Льюис и, кажется, помрачнел, а затем вновь выпрямился и приподнял подбородок. Даже сейчас, растрёпанный, ещё не высохший до конца, с руками, липкими и сладкими от абсента, он выглядел истинным Королём. Чтобы это доказать не требовалось даже проверять ауру или кровь, для подобного не был нужен венец. И он принялся сперва тихо, затем всё громче говорить, растягивая гласные, покуда наконец с губ его не полилась единая мелодия. Было видно, каких усилий ему стоит снять тёмную привязку и сделать сразу же светлую, не выпуская из-под контроля этих четверых.
– Learhan imoel’ nieane quo. Lim sae seolli kim.
Смотрители корчились, выли, номер наполнился абсолютным холодом, и с каждым мгновением становилось всё хуже, сгущалась тьма, и она впивалась в шею Короля, будто пытаясь не дать ему закончить своё напевное заклятье. И хотя глаза Эмиэра стекленели, он продолжал, и звук его голоса оставался единственным источником тепла и света в этой пустоте, и наконец Аэлирн понял, зачем вообще был нужен абсент, зачем всё это представление до того, и кто вообще перед ними сидел всё это время. Эта ворожба была древней, тяжёлой, и завязывалась не столько на смысле слов, как это стало позднее, сколько на воле колдуна, сколько на его желании достигнуть нужного эффекта и получить то, что требуется. Конечно, в словах был свой смысл, но и он затерялся в веках — язык менялся, менялись Светлые, менялось само колдовство. Однако же умение правильно сочетать звуки являлось тем ключевым звеном, без которого это всё не работало, и Аэлирну было любопытно, где его любимый муж приобрёл эти знания, и нет ли в его запасе заклятий на языке тела. О, если их соединить с этим колдовством, то это будет не только красиво, но и сокрушительно. Наконец, тьма лопнула, как мыльный пузырь и разлетелась по углам словно туча пугливых тараканов, но лёгкое сияние
– Итак, Жнецы-ренегаты, - тихо проговорил Льюис, наконец расслабляясь, но не садясь, держа спину прямо.
– Какова ваша провинность? Использование чужих тел и привилегий, обдуманная ложь, заведомое препятствование законному Королю Светлых.
– Проговорив всё это строгим, ледяным тоном, Льюис чуть улыбнулся — едва-едва, уголком губ.
– И бессовестное поглощение двух бутылок абсента. Как думаете, канцлер, что им стоит сделать, чтобы получить желанную, гарантированную свободу и прощение?
– Я думаю, если они будут давать весомые пинки всем подчинённым Джинджера возле ближайшего Туннеля, прикрывая нас и не говоря о нас, их можно будет простить, - махнул рукой Аэлирн и медленно поднялся на ноги, отряхиваясь.
– А чтобы отпустить — пусть ещё и самого Джинджера после смерти проводят в самый укромный и жуткий уголок Долины. Чтобы растаял сразу. И Морнемира с Камиллой туда же.
– Принято. Ну что, не такая уж и большая цена за то, чтобы вернуться к своим занятиям?
– поинтересовался Льюис, лёгким движением руки просушивая одежду и накидывая на плечи плащ.
Собственно, Жнецам больше ничего и не оставалось кроме как покивать и проводить злобно-грустными взглядами экстравагантную парочку.
– Воспользуемся номером, мой великий колдун?
– промурлыкал эльф, когда они оказались в коридоре.
– Рано отдыхать, Аэлирн, рано, - тихо произнёс Король, крепко сжимая ключ в руке и направляясь к лифту.
– Тёмных на хвосте нет, но Виктор… Если мы не поторопимся к нему, я разнесу этот мир на кусочки столь мелкие, что даже богам будет не под силу собрать его заново.
– Что ж, тогда прямо к Туннелю?
– обречённо вздохнул Павший.
Долгое время Льюис молчал, хмурый и уставший, осунувшийся — даже без слов отдал ключ от номера, а когда они оказались на улице, где дождь всё ещё накрапывал, наконец тихо заговорил.
– Нет, - Аэлирн невольно вздрогнул, удивлённо глянул на мужа. Тот закурил и выпустил дым через нос.
– Чтобы всё сработало так, как надо, мы должны заглянуть ещё кое к кому.
Через несколько часов окончательно распогодилось, на востоке только начинало светать, а Аэлирн вместе с Льюисом только добрались до нужного дома и теперь стояли перед дверью, замерев в нерешительности. Эльф вовсе не хотел идти туда, а Льюис не знал, желает ли встретить этого человека. Наконец, глубоко вздохнув, Король решительно нажал на кнопку звонка и вслушался в электронную птичью трель за стеной, затем опустил руку и принялся ждать. Двухэтажный небольшой домишко, казалось, покосился куда-то в сторону восхода, вот только ничего от цветка, ждущего солнца, в нём не было. Обшарпанный серый сайдинг местами совсем отвалился, открывая подгнивающую древесину, заваленный мусором и сломанной техникой балкон и вовсе придавал зданию заброшенный вид. И, хотя шторы, такие же грязные и слегка порванные, были плотно задёрнуты, тонкие лучи света сквозь них всё-таки проникали — внутри горела лампа. Всё же, дверь открылась, и тонкий, высокий силуэт скользнул в сторону, пропуская гостей. Прихожая сразу переходила в небольшую студию — тут и кухня, и гостиная, заваленная книгами и неработающей техникой, дуэтом что-то вещали одинаково старенькие радио и телевизор. Радио — шипело, телевизор — рябил и хрипел. Одиноко на горе хлама стояла лампа, которая и освещала всю эту постапокалиптическую картину. К удивлению обоих мужчин пол и стены, даже потолок, здесь были вполне приличные и перемещаться было не страшно, хотя, наверное, следовало испугаться треска пластика под ногами.