Камаэль
Шрифт:
– А что, эльфы старше оборотней? – не удержался от вопроса я, хоть он был немного не к тому месту.
– Знаешь, я об этом никогда не задумывался, – Павший передёрнул крыльями и задумчиво провёл ладонью по волосам, отчего они сперва забавно встопорщились, но тут же гладким шёлком легли обратно. – Я думаю, что оборотни были одними из первых, если верить легендам, которые передались из старых времён в наши. Знаю только, что королевский род Мерт самый древний. Ну, почти что. До вас был ещё один, но его название, память о нём почти не сохранились – даже книги истлели. Но они, всё-таки вампиры, а не оборотни. Вампиры, надо сказать, одна из самых молодых рас. Разумных и разговаривающих рас. Есть ещё русалки и тритоны, но они не делят с нами сушу, как мы не делим воздух с драконами. Кстати говоря, этих змеюк не видели уже многие сотни лет.
– Тихо вы, – рыкнул на нас гном, семеня по коридорам, – ещё раз упомянёте этих, и я вас выкину отсюда к Куартовой матери.
– О-оу, Эти, это драконы, да? –
Гном побурел. Кажется, даже его густые волосы начали приобретать красный цвет, а потому Павший отдалился и повёл плечами, устало и величественно. Тихо посмеиваясь, я прикрыл рот ладонью, но в самом деле замолк, с удовольствием и восхищением оглядывая огромные залы, под потолком которых кружилось множество и множество пульсаров, будто тысячи звёзд, внезапно воссиявших в незнакомом, чужом мире, но этот свет был родным, хоть и ненастоящим. И он заливал всё вокруг, нежно и почти что тепло, хоть и холод этого серебра вызывал необъяснимую тоску. Высокие, немного грубоватые колонны поддерживали потолки, не давая им рухнуть, разделяли всё вокруг на множество секторов, а у самых их изножий кипела жизнь – сновали гномы, раскинулись торговые «ряды», отовсюду доносились хриплые, зычные голоса, гогот, споры, отдалённые звуки драки. Но, как оказалось, это всё было ничем по сравнению с тем, что мы увидели после. Мы шли вдоль огромных столов, усыпанных драгоценными камнями, украшениями, где-то были кинжалы, но толкового оружия я не видел.
– М-м, Аэлирн, а как за всё это платить? – тихо поинтересовался я, пытаясь углядеть хоть что-нибудь, похожее на одежду местных или достойное оружие.
– Не переживай, мой маленький, я со всем разберусь, – подмигнул мне мужчина, а затем, прижав меня к одной из колонн, склонился к самому моему лицу. – Но для этого ты должен меня поцеловать.
Не успел я и вякнуть, как губы Павшего накрыли мои собственные, сминая, обжигая дыханием и нежностью, а я так и вовсе забыл, как дышать, пока мужчина не схватил меня за руку и не потащил дальше, вслед за Нолборном, так и улыбаясь своей хитрющей, прекрасной улыбкой. А пока я торопился за своим непредсказуемым ангелом, не забывал смотреть по сторонам и всё улавливать, запоминать. Тогда я видел прекрасный дворец Дхелверд в его первозданном виде в первый и последний раз, а потому, хоть и не подозревал о том, глядел во все глаза, впитывая в себя красоту и гордость чертогов. Мы спускались по лестницам, переходили через мосты, и я видел многие другие помещения, в которых явно шла активная работа – отдалённый, до меня долетал стук молотов, такой бодрый и звонкий, что улыбка невольно расплывалась по лицу. Я видел пылающий огонь кузниц, блики только заточенных мечей и соблазнительный блеск самоцветов, которые, впрочем, ничего для меня не значили в те мгновения – просто красивые «стекляшки», которыми болела как большая часть моего родного мира, так и этого. Здесь было столько мостов и коридоров, что я уже невольно забыл, откуда я пришёл и что вообще здесь делаю, а потому неосознанно зауважал нашего маленького провожатого – это же надо такой маршрут запоминать и проходить!
Наконец, духота и жар подземелий вновь сменились свежим воздухом – те ворота, что вели прочь из горы, чуть больше обычных двустворчатых дверей в моём доме, вот только сделаны они были, похоже, из мрамора. И я ахнул, глянув поверх головы Нолборна. Пологий склон, поросший травой и мхом, тут и там был утыкан небольшими домишками и шатрами, между которых вяло проезжали телеги, сновали пешие и всадники. Несмотря на позднее время торговля шла весьма бойко: вокруг стоял такой галдёж, что в голове невольно зазвенело – все нахваливали свой товар и подзывали к себе, пихались, толкались, будто бы от этого зависела их жизнь. Возможно, именно так и было. Доносились даже прекрасные, дурманящие запахи мяса и алкоголя, костров, весело звенели деньги, переходя из рук в руки, множество голосов сплелись в один шумный, бурный поток, который как-то успел подцепить меня. И я уже шёл впереди Аэлирна и гнома, лавируя между прекрасными существами, большими глазами глядя на всё вокруг и слушая, слушая, слушая с жадностью изгнанника, вернувшегося домой. Я вылавливал сперва только слова, затем стали всплывать фразы и целые предложения, и как-то неуловимо я всё успевал услышать и подметить. Сияли пульсары, масляные лампы, и всюду были радостные, оживлённые лица – я видел эльфов, нескольких оборотней и даже не совсем понятных мне существ, лица которых были покрыты едва заметной чешуёй. Они напоминали змей, но при этом вели себя весьма дружелюбно, держались небольшой группой и, кажется, успели побывать у каждого торговца – за ними следом ехала нагруженная телега. А пока я зевал по сторонам, Павший подхватил меня под локоток и легко завёл в один из самых больших шатров. Кругом были в небрежности навалены латные доспехи и кольчуги, шлемы, а вдоль хлипких стенок, подрагивающих под порывами свирепого горного ветра, стояли стойки с оружием. Чего здесь только не было! И глаза мои разбегались в
– О, ещё посетители без доспехов и вооружения! – тут же к нам почти что подкатился круглый, румяный и едва не сияющий гном, глянув на нас с Аэлирном снизу вверх.
– Я бы хотел, чтобы вы немного привели моего сына в приличный вид, а то страшно его выпускать на тракт одного, – блеснул очаровательной улыбкой мой хранитель, а когда я открыл рот, чтобы начать возмущаться, он весьма болезненно стукнул меня по затылку крылом.
– Всё будет! – и торговец потащил меня к горе доспехов.
– А что, настолько симпатичный, что страшно без оружия на дорогу выпускать? – раздался насмешливый, хриплый голос откуда-то из темноты шатра – я разглядел чуть сгорбленный силуэт в крайне просторном балахоне.
– О, поверь, симпатичнее многих будет, – огрызнулся Павший, даже не глянув в сторону голоса, нагоняя нас, когда с меня уже сняли куртку. – Но будь умницей и заткнись, пока я тебе голову и член местами не поменял.
– Я смотрю у тебя язык весьма острый.
– Тебе лучше не проверять, золотце – могу что-нибудь ненароком отрезать.
Надоедливый хам хмыкнул и примолк, а Аэлирн, чуть зло хмурясь, глядел на то, как гном упаковывает меня в латы, из-за которых у меня уже начинали дрожать колени – никогда бы не подумал, что что-то подобное может столько весить. Поглядев на моё лицо, наверняка исказившееся и пошедшее пятнами, гном заворчал, а после начались пытки: сперва меня запихивали в стёганку, ещё чуть позже – в кольчугу. Я фыркал, сутулился, хрипел, пытаясь хоть немного повертеться в этих «железных девах», но всё было тщетно. В конце концов, гном, совсем расстроившийся, запыхавшийся отбросил свои творения куда подальше и принялся наворачивать вокруг меня круги, то и дело недоверчиво поглядывая на спокойного и непробиваемого, как скала, Павшего. Вырвавшись из рук гнома, который зачем-то вдруг решил облапать мою задницу, я сдвинул в сторону гору железа и почти нежно поднял кожаный доспех с совершенно потрясным тиснением: лиственные узоры переплетались между собой, но не превращали защиту в пёстрый наряд, наоборот, делали его более гармоничным. Тут же рядом нашлись наручи, поножи, исполненные в том же стиле, что и корпус. И я понял, что влюбился в эту красоту, а потому тут же поднял просящий взгляд на Аэлирна и обнажил зубы в улыбке:
– Па-ап, можно-можно-можно?
Мужчина закатил глаза, скрестив на груди руки и скривив губы:
– Ну и что это за защита, мой дорогой? Это же… пф, даже меч не остановит, что уж говорить о стрелах! Мальчик мой – поищи что-нибудь ещё.
– Ну папуль, пожалуйста, в остальном я не смогу быстро передвигаться и буду тебя тормозить, – я не уставал строить мужчине глаза, прижимая к груди своё «добро».
– Хорошо, мой сладкий, возьмём это, – приторно-слащавым тоном протянул Аэлирн и мстительно потрепал меня по щеке, затем поднял взгляд на торговца. – Слышал, борода ходячая? Мы берём это.
Фыркнув, я пихнул Павшего под рёбра, глянув на него с едва сдерживаемым смехом, зато вот он на меня посмотрел с плохо скрываемой укоризной, явно не получая удовольствие от того, что приходится возиться с подобным в столь поздний час. Впрочем, я его вполне понимал, ведь время поджимало, а мы всё ещё были так близко от Туннеля. А пока мой милый хранитель топорщил перья и кусал губы, я отправился выбирать оружие. Тут пришлось ещё тяжелее – мне пытались всунуть булаву, даже алебарду, но бывший эльф благородно «спасал» меня и отметал эти бредовые идеи, отправляя оружие обратно на стойки. Гном, бывший всего полчаса назад милым и добродушным, начинал краснеть от злости, на лбу его даже выступили крупные капли пота. Торговец пыхтел, фыркал, сжимал огромные руки в кулаки, бормотал какие-то проклятия, пытаясь всунуть мне что-то вроде небольшой секиры, пока почти над самым моим ухом не прогремел громом голос недавнего задиры:
– Позвольте, господа, что это вы делаете? У этого юноши уже есть оружие.
Я развернулся, как по команде, на сто восемьдесят градусов и вскинул взгляд, заглядывая под капюшон язвительного покупателя, который тот, впрочем, достаточно быстро скинул. Не знаю, был ли то вскрик моего изумления, страха или радости, но он испугал всех, и даже меня самого. Пусть лицо и было изуродовано шрамом, хоть и скрытым частично под порядком испачкавшейся повязкой, я не мог его не узнать. Сердце рухнуло во внезапно образовавшуюся во мне пропасть, гулко, истерично стучась в самых глубинах и заставляя меня дрожать. Горло перехватило, а на глаза невольно навернулись слёзы.
– Брат! – закричал я, отбрасывая прочь маленькую секиру и вешаясь на шею Виктору, а тот в свою очередь подхватил меня за талию.
– А у вас, я так погляжу, многодетная семья, – пробурчал торговец, поднимая откинутое мною оружие и возвращая на место.
– О, у этого уродца даже близнец есть, а я – отец-одиночка, так что потребую у вас уменьшение цены, – сквозь зубы прошипел Аэлирн.
– Ну что ты, что ты, пап, не ругайся. Я ведь всего пару дней отсутствовал, а ты уже забыл, что я твой самый любимый сын. Возьми что-нибудь и мне, м?