Камень Книга двенадцатая

Минин Станислав

Из соображений элементарной вежливости и уважения к старшим пришлось проследовать на нос, а роль переговорщика взял на себя Александр.

— Доброе утро, деда! И вам, дядьки Саша, Прохор и Иван! На зарядку мы спешим.

Дед переглянулся с отцом и хохотнул:

— Зарядка — дело хорошее, но вы, молодые люди, в подобных хороших, даже полезных, делах замечены не были. По крайней мере, по собственной инициативе. Вы не заболели, часом?

Александр отмахнулся.

— Не заболели, деда! Просто мы вчера Анюте Шереметьевой пообещали утреннюю гимнастику сделать, чтобы на интервью прилично выглядеть. — Он сделал вид, что засмущался. — По собственной инициативе

мы бы никогда физическими упражнениями в такое прекрасное утро заниматься не стали.

Император вздохнул.

— Кто бы сомневался… Но ничего, вот в училище родное вернетесь, там вам с регулярностью будут помогать.

Я решил вставить свои пять копеек:

— Государь, я прошу прощения, а можно перед нами приоткрыть завесу тайны: когда именно мы окажемся на богоспасаемой родине, чтоб, значит, в полной мере приступить к регулярным физическим упражнениям? А то, если честно, меня от этого Монако уже тошнит.

Чуйка подсказывала, что царственный дед совершенно не удивился моей провокации и, следовательно, не собирался реагировать в своем привычном стиле.

— Точных сроков назвать пока не могу — слишком многое завязано на другие правящие роды, но обещаю тебе одно: лично я не собираюсь провести… в проклятом Монако ни одного лишнего дня. Такой ответ тебя удовлетворит, Алексей?

— Не особо, государь, — пожал я плечами. — Тем более с моим мнением все равно никто считаться не собирается.

И вновь чуйка подсказывала: привычной резкой реакции не будет. Так и получилось, дед обозначил улыбку.

— Это тебе, внучок, только так кажется. Всё, молодые люди, можете проследовать к месту проведения утренней гимнастики, а то за взаимными пикировками мы с вами так до вечера бессмысленно время и проведем.

Позаниматься спокойно нам не дали: на пирс спустился Прохор, и тренировка проходила под его чутким руководством. Через сорок минут мы поднимались на яхту мокрые как мыши, а братья громко стенали, что уже давно пора возвращаться на любимую родину, в такую милую сердцу казарму.

После принятия водных процедур завтракать мы решили в каюте, но остаться втроем у нас не получилось: пришел отец и сообщил «приятную» новость:

— Молодые люди, насколько я помню, у вас сегодня запланировано интервью у Анечки Шереметьевой. — Он сделал паузу. — А еще у нас назначены так называемые учения под руководством господина Кузьмина. Так вот, старшие родичи ваших друзей тоже заинтересовались вышеупомянутым мероприятием и собираются его посетить. Ваше присутствие обязательно тоже, так что свои планы стройте именно исходя из этого. Договорились?

— Договорились, — кивнули Коля с Сашей.

Я же вытянулся на стуле.

— Так точно, ваше императорское высочество! Будет исполнено, ваше императорское высочество!

Родитель, как до этого и царственный дед, решил на такое мое вызывающее поведение не реагировать, а просто добавил:

— Алексей, и не забывай, что у тебя сегодня вечером ужин в Ницце с известной тебе особой. Будь так добр, позаботься о столике.

— Будет исполнено, ваше императорское высочество! — не стал я выходить из образа.

Отец улыбнулся.

— Приятного аппетита, молодые люди! Не буду вам мешать.

После того как за отцом закрылась дверь каюты, оба брата уставились на меня с любопытством, а вопрос решил озвучить Николай:

— Твое императорское высочество, позволь полюбопытствовать насчет известной тебе особы? Уж не баронесса ли фон Мольтке это?

— Она, — кивнул я и, не дожидаясь дальнейших расспросов, стал озвучивать версию прикрытия: —

Европейская аристократия решила при посредничестве баронессы выйти на Романовых со своими предложениями по нашему новому бизнесу в Монако. Так что это будет не романтическое свидание, а деловая встреча.

Коля с Сашей переглянулись с видимым разочарованием, и последний заявил:

— А мы-то подумали… — вздохнул он, и тут же его глаза сузились. — Лешка, а если твоя Соня про этот ужин узнает? А она обязательно узнает, ведь мир не без добрых людей…

Я отмахнулся.

— С Ольденбургскими все согласовано, проблем быть не должно.

— Вона как… — протянул Коля и ухмыльнулся. — Леха, если тебя баронесса для закрепления достигнутых договоренностей потащит в номер при отеле «Негреску», не смей отказываться! — Он причмокнул. — Эта немка реально секси милфа! — Брат ударил себя ладонью по колену. — Эх, почему меня на подобные деловые ужины не посылают? Уж я бы в грязь лицом не ударил! Отработал бы и за себя, и за того парня!

Ответил ему Александр:

— Потому что, в отличие от нас с тобой, Лешке в будущем придется очень плотно общаться со всей этой европейской шушерой. В том числе и с такими вот секси милфами. Их нашему будущему императору будут подкладывать десятками. — Он хмыкнул. — Но ничего, Коляшка, наступит и наше время! Я верно говорю, Алексей?

Я кивнул:

— К гадалке не ходи!..

* * *

Когда братья в преддверии предстоящего интервью ушли в гостиницу переодеваться, я нашел в «паутине» телефон отеля «Негреску» и набрал рецепцию. Представившись, заказал на вечер два столика в ресторане на так полюбившейся веранде. Потом передумал и дозаказал третий столик — родичи в любом случае отправят со мной Прохора с Ваней и Владимира Ивановича Михеева, так пусть подполковник проведет вечер не с воспитателем и колдуном, а с любимой супругой. Подумав еще, перезвонил и попросил приготовить на вечер два букета цветов: один я подарю баронессе, а второй вручит супруге Михеев. Что характерно, вежливая девушка с рецепции не стала интересоваться, какие именно цветы предпочитает великий принц Алексей Романов: похоже, услуга была востребована и претензий по поводу качества ее выполнения к отелю не возникало.

Следующей я позвонил Алексии. Долго разговаривать с девушкой у меня не получилось — в мою скромную каюту пришел с визитом князь Пожарский, — но я успел выяснить самое главное: с нашей эстрадной звездой все в порядке, а настроение позитивное. Это же подтверждала и моя чуйка.

Дед Михаил долго рассусоливать не стал и с ходу заявил:

— Алексей, мне очень стыдно за твое поведение. Такому Прохор и я тебя точно не учили. Ну, обиделся ты на бабушку, отец-то с дедом тут при чем?

Я вздохнул.

— А вы не понимаете?

— Нет, — помотал головой князь. — Будь так добр, объясни, как ты это все видишь.

Я поморщился.

— Всё вы прекрасно понимаете… Такое вопиющее поведение бабушки стало возможным только при полном попустительстве со стороны деда, отца и всех остальных Романовых. Следовательно, они тоже виноваты. И, в отличие от всех остальных, я терпеть такое отношение к себе не намерен.

Дед Миша хмыкнул.

— Прекрасно тебя понимаю, Лешка, сам в твоем возрасте таким был: и со старшими родичами ругался, и на покойного государя огрызался, и старшим офицерам, дурак малолетний, дерзил… Короче, много чего было, о чем все последующие годы я жалел. Понять тебе необходимо лишь одно: Романовы, в том числе и твоя бабушка, хотят тебе только добра.