Камень королей. Часть 3
Шрифт:
Мирран тихо охнул. Паньерд засмеялся. Прикушенная губа Невеньен наконец-то взорвалась запоздавшей болью, и она схватилась за липкий от крови подбородок. Барабан, выпавший из ослабленных рук измотанного, уткнувшегося в собственные колени певца, с глухим стуком покатился по полу. Кален обвел зал внимательным взглядом, но не нашел того, что искал, и на красивое, будто выточенное из камня чело набежала тень.
– Где мои братья?
– спросил он.
– Я хочу видеть моих братьев.
Битва
Ратуша была самым высоким зданием в Кольведе, за исключением стоящего на холме замка, и самым красивым
Флаг, трепетавший рядом с Невеньен, тоже был синим, с примесью коричневого - летящий в небе орел пикировал на добычу. Выстроившаяся перед ратушей армия магов соотносилась с ним цветами: васильковые мундиры гвардии, древесные - магической стражи, черные - магов-солдат. Ярким пятном выделялись травяные суконные кафтаны каснарцев, которых прислал король Миегор, беспокоящийся за сохранность собственных границ в случае поражения Кинамы. И совсем пестрое зрелище представляла собой толпа кольведцев, собравшаяся поглазеть на уходящую из города армию.
Жрецы внизу завершали молитву, в которой просили для солдат благословения богов. День был ясным, торжественность обстановки не портил даже разгулявшийся ветер, который с бешеной скоростью гнал по небу облака и трепал волосы горожан. Особенно сильными его порывы казались на балконе второго этажа ратуши, где замерла королева со своими приближенными.
Слева от Невеньен находились Ламан, по случаю нарядившийся в алый парадный мундир. Справа - Кален, Дитя Цветка, вокруг которого разливалось золотое сияние магии. За спиной Невеньен, чуть впереди телохранителей, стоял Таймен. Из-за узости балкона он не поместился рядом с остальными и все равно считал, что казначею там не место. Все они выглядели так, словно до глубины души прочувствовались драматичностью момента - армия уходила на защиту родных земель от чудовищ из Бездны, и из этого пути мог не вернуться ни один человек. Невеньен тоже должна была бы ощущать гордость или печаль, ведь она провожала на смерть своих подданных, людей, к которым успела привыкнуть и которые стали ей в чем-то близки... Но в сердце у нее кипели совсем иные эмоции.
Невеньен совершенно не тревожило то, что ей придется выступать перед таким столпотворением - это было для нее не впервой. К тому же верные тебе солдаты, твоя армия - это совсем не то, что настороженные столичные жители, половина которых вдобавок настроена против тебя, как было в Эстале. Не беспокоило ее и то, что она, хрупкая девушка, зажата между чистокровными северянами, мужчинами внушительного телосложения, одним из которых является Дитя Цветка. Ламана и Таймена за эти месяцы она узнала как облупленных, и ее, наверное, не смутило бы, даже если бы они взялись плясать вокруг нее голышом. Другое дело - Кален. И раньше статный северянин с копной платиновых волос и ледяным взглядом невольно внушал Невеньен легкий страх и уважение, а сейчас от него веяло силой, какой не было ни у кого в Кинаме и вряд ли хоть у кого-нибудь во всех соседних королевствах. Но Невеньен думала вовсе не о нем. Она была очень зла, и винить в этом следовало проклятого хитреца Таймена. Это он все начал, а остальные лишь поддержали его, устроив так, что Невеньен уже не могла повернуть назад.
Таймен, а не кто-то иной подсунул ей тот приказ, по которому всем немагам надлежало остаться в Кольведе и защищать его на случай непредвиденных обстоятельств. Документ был составлен очень грамотно и логично, так что Невеньен подписала его без всякой задней мысли. Единственное, о чем она не подумала, так это о том, что она тоже подпадает под его действие.
За всем этим наверняка стоял Тьер. Он уже прислал ей несколько требований образумиться и отойти подальше от Кольведа, чтобы не пасть бессмысленной жертвой Пожирателей Душ. Невеньен его, естественно, проигнорировала - она не за тем ехала на Север, чтобы удрать отсюда, трусливо поджав хвост. Она намеревалась сопровождать
Жреческие гимны стихли. Шаловливый ветер задрал черно-белую рясу одного из служителей богов, и по рядам зрителей прокатились смешки, однако все смолкли, когда перед ратушей зазвучал слегка надтреснутый голос Вьюрина, обращавшегося к солдатам с напутственной речью. Площадь была выстроена мудрыми северными архитекторами так, что голоса отражались от стен, усиливая каждое произнесенное слово и донося его до многочисленных зрителей, где бы они не стояли. Ламан, слушая главного королевского мага, чему-то задумчиво кивал, но Невеньен пропускала все мимо ушей. Она и без того знала всю его речь до последней буквы, так как сама вчера попросила на всякий случай предоставить ей текст.
Вьюрин вещал достаточно долго. К тому моменту, когда он закончил, кое-кто в толпе начал демонстративно позевывать, и тем не менее его проводили восторженными воплями и хлопками в ладоши. Когда шум улегся, Невеньен сделала крошечный шажок вперед. Кален, уловив этот сигнал, поклонился ей и подал руку, приглашая ступить на магическую лестницу. Коснувшись прохладной кожи Сына Цветка, Невеньен почувствовала, как по ее спине пробежались мурашки. Если не считать внешности и ослепительного ореола, то Кален никак не изменился. Но его белое, испещренное голубыми линиями лицо... Вглядываясь в него, Невеньен поневоле казалось, что она смотрит на древнее божество. И это божество, которое могло щелчком пальцев стереть всю Синюю площадь в пыль, склонялось перед ней.
Подавив волнение, Невеньен поднялась по импровизированным ступенькам. Теперь она возвышалась не только над армией, жрецами, чиновниками и аристократами, собравшимися внизу, но и над теми, кто стоял на балконе. Сын Цветка, опустившись на одно колено, позволил ей возвышаться даже над собой. Тысячи пар глаз устремились на королеву.
У нее вдруг пересохло во рту, и она судорожно облизнула губы. Выступая перед горожанами захваченного Эстала, она чувствовала себя так, словно могла распевать похабные песенки и это возымело бы то же воздействие, что ее спокойная, взвешенная речь. А этим людям ее слова были действительно важны.
– Дети Севера!
– громко произнесла Невеньен. Как только она заговорила, злость и раздражение исчезли, уступив место странному возбуждению, которое передалось ей от зрителей на площади.
– Дети Кинамы! Сегодня особый день в нашей истории. Сегодня вы отправляетесь на бой с чудовищами из самой Бездны, которых, как считалось, нельзя убить. Но некоторые среди вас доказали, что это возможно!
Ей пришлось ненадолго смолкнуть - гигантское пространство перед ней заполнилось поддерживающими выкриками. Достижение отряда Калена в Квенидире было гордостью для каждого кинамца, ведь среди магов, которые уничтожили када-ра, были представители всех народов, населявших страну.
– И вы докажете это снова!
– продолжила Невеньен.
– В прошлый раз это сделали всего несколько человек, но теперь вас две тысячи и Небеса послали вам в помощь свое дитя. С вами Сын Цветка, а значит, вы непобедимы. И вы спасете Кинаму!
Площадь взорвалась таким ревом, что Невеньен захотелось прижать к ушам ладони, чтобы не оглохнуть. И все же она расслышала донесшееся сзади бормотание.
– Отличная речь, - оценивающе заметил Ламан.
– Короткая...
Неразборчивый рев тем временем превратился в скандирование "За Кинаму! За Север!". Улыбающийся Кален встал с колена и помахал толпе, что она встретила с еще более бурным восторгом. Не выдержав, Невеньен тоже улыбнулась, хотя внутри у нее сердце обливалось кровью.