Камень третий. Дымчатый обсидиан
Шрифт:
Аглайн что-то проворчал по-драконьи.
— Я знаю, что он не рухнет, дурила, — проворчал в ответ Орион. — Но, разрази тебя гром, я беспокоюсь все равно… а Карине вообще лучше не знать, где Лайн пропадал сегодня. Вы четверо, отнесите парня туда, откуда взяли — и чтоб такого больше не было!
…Улетающую драконью четверку Джовиб провожал взглядом долго и задумчиво. За это время вернулась Эанна — видимо, к драконам чарга подойти опасалась.
— …Вот ведь сорванец… — покачал головой Орион,
— Вряд ли, — с большим сомнением произнес Кан, улыбнувшись, заметил: — А сын у тебя замечательный…
— Знаю… — Орион тихо рассмеялся. — Я скучал по нему. И по Карине… Две недели дома не был. Давай шагу прибавим, что ли…
— Давай! — с улыбкой согласился Кангасск.
Они шли быстро. Очень. К вечеру Ученик даже не вспомнил, каким же берегом прошел вдоль узкого места реки. Не важно это было.
…Две карты у входа. Знакомая прихожая…
Встречать их юный Лайнувер Джовиб, заговорчески улыбаясь, выбежал первым. За ним вышла Карина… Кану даже объяснений не потребовалось, так она была похожа на своего отца — Нэя Каргилла.
Орион ласково обнял жену при встрече… «Как ты, как малыш?..» — много было радостных и поспешных вопросов… Наблюдая чужое счастье, Кан стоял в стороне, возле вешалки, на которую повесил свой плащ. Всего несколько минут — которых хватило на то, чтобы в сердце закралась печаль…
Это на так уж сложно — быть одному… До тех пор, пока не увидишь счастливую семейную пару.
…Заныл старый шрам, тот, что навсегда перечеркнул левую бровь. Невелика цена, Сохраняющий Жизнь, за то, что ты сейчас видишь; за одно это уже можно простить себе кучу ошибок и просчетов, не так ли?.. и не судить себя слишком строго…
— Здравствуй, Кангасск…
Задумавшись, Кан не сразу понял, что обращаются к нему.
— Здравствуй, Карина, — спохватился он. — Извини, сплю на ходу…
Она была прекрасна. Как прекрасна всякая женщина, которая любима и любит. Ребенку, которого она носит, предстоит родиться в замечательной семье…
— Ничего, — Карина улыбнулась. — Сегодня какой-то сонный день. Проходи, не стой у порога. Я угощу тебя горячим шоколадом.
Шоколад был последним, что напомнило Ученику о старых временах. Шоколад и тишина небольшой гостиной с камином… К ужину Кангасск понял, что Башня изменилась до неузнаваемости, как и предупреждал Орион…
Не сказать, чтобы это радовало или печалило. Скорее, отрезвляло… Судьба всегда находит способ заставить человека смириться с тем, что прошлое вернуть невозможно. Всегда…
Глава сороковая. Памятник одиночеству
Серая Башня — памятник одиночеству. Оно навеки там, где нет дорог и городов; где на многие мили вокруг тянутся снежные пустоши и изумрудные хвойные леса; где на запад из высоких окон открываются взгляду земли, не нанесенные ни на одну из карт…
Кангасск помнил обитель Серега молчаливой и безлюдной. В ее огромных пустых залах каждый шаг
…Цепочка воспоминаний пронеслась перед мысленным взором последнего Ученика. Сейчас он шагал по тем же коридорам и не верил своим глазам. Дух прежней Серой Башни присутствовал — словно улыбка, исчезающая в темноте… Всюду были люди; их шаги, слова, смех — всё сливалось в единый фон, напоминая первый аспект арена (каким его чувствует Странник) — бесконечный град несвязанных нот, несозданных мелодий…
…Кажется, с Каном здоровались; кажется, приветствовали… он лишь отрешенно кивал. Он сам не понимал, отчего так тяжко воспринял эту перемену. Понимал только, что у него, бессмертного, таких перемен будет много, и научиться мирить себя с ними он должен.
— Удивлен? — спросил Орион. Кан обернулся к нему и ответил лишь рассеянной улыбкой.
— Я расскажу, — тихо произнесла Карина, взяв мужа под руку; жизнерадостный дракошка Лайнувер продолжал старательно вышагивать рядом с гостем. — Во время войны сюда был эвакуирован весь Северный Университет Серой Магии, по приказу Серега. Я слышала, на Юге сделали то же самое, только на два года раньше: сюда все-таки на трансволо нужно добираться, и в первые два года — без магии — это было невозможно. Когда война закончилась, здание Университета восстановили и большая часть магистров и студентов вернулась туда, а часть осталась здесь, с разрешения сына звезд.
— Да, тезка не возражал, — зевнув, сказал Джовиб. — После войны он перебрался к Астэр, на Юг и рад был оставить Башню под чьим-нибудь присмотром.
— Здесь остались в основном те, кто изучает харуспексы, — увлеченно подхватила Карина. В глазах ее загорелся столь знакомый Кангасску огонек научного интереса, истинный, тот что сродни детскому восторгу и любопытству. О да, она несла тот ореол, что давным-давно на краткие несколько дней обрел ее отец…
— Интересно, — улыбнулся Кан краем рта. — Могу полюбопытствовать как дилетант?
— Дилетант? — дочь Нэя звонко и весело рассмеялась. — Шутишь, Ученик! Думаю, ты знаешь о харуспексах куда больше, чем все те, кто экспериментировал тут с ними тринадцать лет. Ты их чувствуешь. Ты с ними связан. А мы просто смотрим и измеряем.
— Даже если так, — Кангасск смущенно хмыкнул, — мне все равно интересно.
— Тогда устрою тебе экскурсию. Завтра же, — заверила его Карина.
Столь доброжелательным ответом Кангасск был по-настоящему восхищен. Он еще не забыл, как отец Карины ответил на подобную просьбу… Потому Ученик дал себе твердое обещание завтра посетить лабораторию.
Обеденный зал был полон: местные светила омнисийской науки, согласно старой традиции, делили вечернюю трапезу со своими учениками.
Нэя Каргилла Кан увидел еще издали, и сразу же заметил, как насупился и подобрался Орион.
— Я так понял… — Джовиб прокашлялся, — …вы с моим тестем давно знакомы.
— Да, — Кангасск кивнул и бесхитростно заметил: — А он почти не изменился с тех пор. Только поседел еще больше.
По Ориону было видно, что он хотел добавить нечто ехидное и язвительное, но сдержался. Вздохнул…