Камень третий. Дымчатый обсидиан

Макарова Ольга Андреевна

— Ну что ж, — сказал он, — тогда можно вас не знакомить. Пошли…

К Каргиллу он двинулся крайне неохотно, словно к корзинке с живыми змеями.

— Здравствуй, папа… — сказал он и невесело улыбнулся. Последнее слово, как он ни старался, все-таки прозвучало с долей иронии.

— Здравствуй, — произнес Каргилл сухо.

Пожалуй, если бы не Карина и Лайн, эти двое друг к другу даже не подошли бы.

— Здравствуй, Нэй, — сказал Кан как можно приветливее, чтобы хоть немного разрядить обстановку, и… встретил недоуменный взгляд.

— …Дэлэмэр? — после некоторого раздумья Каргилл все-таки узнал в седовласом

мужчине юного «неуча», каким запомнился ему Ученик миродержцев.

— Да, — пожал плечами Кангасск. — Орион пригласил меня погостить немного в Башне.

Нэй бросил на зятя хмурый взгляд.

— Я всегда рад гостю, — сказал он Кангасску. — И, думаю, общение с последним Учеником миродержцев пойдет на пользу нашим студентам…

— Ты надолго? — вдруг подал голос Лайнувер, про которого все забыли. Для верности он даже тихонько подергал Кангасска за рукав.

— Лайн, не перебивай старших, — строго сказал ему Нэй.

— Месяца на три точно, — ответил Кангасск мальчишке. Он никогда не считал, что недостаток роста или возраста — это повод игнорировать человека или не давать ему слова.

— Здорово! — обрадовался Джовиб-младший. — А ты правда бессмертный? Сколько тебе лет?

— Тридцать три, — не удержался от улыбки Ученик.

Разговор завязался. И никто не осмелился вмешаться. Кангасску стало очень не по себе, когда он это осознал…

Редко, но встречаются в мире люди, от рождения несущие дар слова. И они не обязательно поэты или актеры… Просто другие невольно замолкают, когда они говорят… и — идут на гибель и муки за такими словами. Будто за волшебной дудочкой… Зига-Зига был таким… даже бессмертный сын звезд оставил ради него все. Воистину, отправляясь в «путешествие налегке», мы забираем таланты с собой. Мы всегда у себя есть, что бы ни случилось.

…Осознал. Только сейчас. А ведь такое бывало раньше. Порой замолкал и прислушивался даже суровый Серег. И теперь: никто не вмешивается в веселый разговор Кана с мальчишкой; пустая трата времени, по сути, и тем не менее…

— Лайн, пошли ужинать, — свернул затянувшуюся беседу Кангасск. — Еще наговоримся с тобой за три месяца.

— Кхм, — кашлянул Нэй. — Я бы тоже не против поговорить, Дэлэмэр. Загляни в мой кабинет завтра.

— Загляну, — Кангасск кивнул.

…За столом он сидел между Каргиллом и Джовибом, как меж двух огней, что, впрочем, не помешало в полной мере насладиться превосходным ужином.

После ужина заговорчески улыбающийся Лайн показал своему новому другу тот самый кристалл изображения, который заполнил сегодня на дикой высоте. Вид оттуда открывался божественный и страшный; Кангасск поразился храбрости мальчишки (сам бы он не полез так высоко ни за что), а потом вспомнил о настоящем отце Лайна… Должно быть, сложно не рваться в небо, когда драконьей крови в тебе половина.

«Интересно, как Милия оценила бы этот поступок? Тоже ведь дракон-полукровка… Пожалуй, стоит их познакомить,» — подумалось Кану. Они пока не задумываются, а ведь им обоим суждено жить меж двух миров, не имея возможности сменить облик и взмыть в небо, как драконы, или состариться и умереть, как люди… Дружба многое бы для них значила…

…К ночи коридоры и залы Башни опустели; ненадолго вернулась древняя, строгая тишина, и гулкое эхо вновь принялось многократно умножать шаги.

— Ну, что скажешь, Кан? — с усталой ухмылкой осведомился Орион.

— Все так изменилось, — покачал головой Ученик.

— Да уж… — Джовиб вздохнул.

Пару минут они молча брели по длинному, прямому, как стрела, коридору. За окнами выл ветер; откуда-то тянуло сквозняком…

— Вы не очень-то ладите с Нэем, — заметил Кангасск.

— Хех! — Джовиб горько усмехнулся. — Мягко сказано — «не ладите»! Он искренне считает, что я бандит-убийца-маньяк и воплощение зла на земле. И дочери-то его я недостоин, и на внука-то его я плохо влияю… и вообще, пиратское

прошлое мне поминает все время… В общем… — Орион махнул рукой и продолжать не стал.

— И то, что Карина и Лайн счастливы, его не разубеждает? — спросил Кан с сомнением.

— Нет, — отрезал Орион.

— Ну я так и сказал: он ничуть не изменился… — заключил Кангасск.

— Да-а уж… — протянул Джовиб. — Ну сейчас мы, вроде, установили нейтралитет. Он со мной даже здоровается, с ума сойти… Было время, грозился запретить мне появляться рядом с его дочерью и внуком. Я тогда просто позакрывал все комнаты в Башне. Подействовало… Понял, что, если он хочет продолжать свои научные дела, со мной придется считаться… Потом, пока я дома не был три месяца из-за дел, он взялся настраивать против меня Лайна; магию и фехтование запретил изучать мальчишке еще… — Орион замолчал.

— И что ты? — спросил его Кангасск.

— На этот раз я ничего на закрывал, — угрюмо отозвался Орион. — Просто пригрозил старому упрямцу, что увезу Карину и Лайна в Пиратские Гавани. Я был здорово зол тогда и не шутил ни грамма.

— Не дело это, когда нейтралитет держится на страхе, — заметил Кангасск неожиданно профессиональным тоном.

— Лучше так, чем никак, — возразил Орион. — Поверь мне, больше всего его злю даже не я, а закрытые комнаты. Девять из десяти комнат Башни закрыты для всех, кроме Астэр, тезки да нас с тобой. Там древние книги и много чего еще, что Нэю давать не следует… сам понимаешь… Я вот думаю, — голос Джовиба смягчился, — Лайн подрастет, я тезку уговорю — откроем мальчишке комнаты. Из него тоже ученый, похоже, получится. Только не такой, как дед его… Я б и Карине все открыл, да тезка не велит. Впрочем, понятно же, отцу она не откажет. Дай ей старинный фолиант сегодня — и завтра на него Нэй лапу наложит, точно знаю… Ну… — он тряхнул головой и произнес уже веселее: — Давай расходимся до утра. Иди в свою комнату; там ничего не меняли с тех пор, как ты в ней жил. Только заклинанием ресторации проходились раз в неделю.

— Спасибо… — ответил ему Кангасск.

— Тебе спасибо, — вернул благодарность Орион.

— Мне-то за что? — Ученик миродержцев беззвучно рассмеялся в ответ.

— Я часто вспоминаю ту битву на «Ювеле»… — Джовиб оборвал фразу, не договорив. — Ну, спокойной ночи тебе, Кан.

— Спокойной ночи…

Глава сорок первая. Последний

«Письма к Кангасску Дэлэмэру

год 15005 от п.м.

январь 6, берег реки Фэрвиды, временный лагерь

Последним Учеником миродержцев назовут тебя, Кангасск, но тебе следует знать, что есть еще один… тот, кому я подарил несколько недель Ученичества в свое время.

Его зовут Нирк Мисаль. Сестры Нирка тоже учились у меня, но истинное Ученичество — это нечто большее, ты знаешь сам. Это любовь, вера, самоотверженность, единство — все то, что заставило тебя, тогда еще простого смертного парня, заступить дорогу мне…

Я часто корю себя: судьба подарила мне любимую, а я стал виновником ее смерти; судьба подарила мне Ученика, а я уделил ему считанные дни и оставил его… И ничего уже не вернуть. Правда, Нирк теперь снова со мной (а его сестры тренируют моих новобранцев), он в этом лагере; только несколько минут назад принес мне отвар шалфея — меня третий день терзает марнсовский кашель. Он до сих пор зовет меня Учителем; стараюсь соответствовать, хотя момент я упустил, этого не отменишь.

Он очень светлый человек, мой Нирк, не чета мне, и все больше становится похож на того, кем всегда мечтал быть я сам. Моя тьма не касается его; наверное, напротив, его свет сияет в ней ярче.

Нирк смертен. Он уйдет из этого мира, состарившись, как и суждено людям. Ты же — останешься. Потому это ты — Последний. Просто помни его, он заслужил это как никто другой

Макс М.»