Камень второй. Горящий обсидиан
Шрифт:
Каргилл был доволен: если раньше ему приходилось гадать о природе феномена, наблюдая за единственным имеющимся в его распоряжении харуспеском, то последняя экспедиция поставила триста пятьдесят образцов, за вычетом утерянного триста седьмого. Огромный материал! Безграничные возможности!.. Исследование теперь шло полным ходом.
Ученый остановился у блока клеток с сильфами… Сильфы — бескрылые существа, способные, тем не менее, летать: они используют для этого примитивное заклинание левитации. При разрушенном стабилизаторе их грибовидные тела распластаны по дну клетки, а процент восстановления
Поразительно: помещенные в эти клетки всего три дня назад, сильфы уже парили в воздухе. А ведь они даже не касались этого обсидиана — черного с красной сердцевиной, похожей на заключенный в стекло тлеющий уголь: камень лежал в центре блока клеток, не контактируя ни с одним животным. Собственно, сам опыт Каргилл поставил для того, чтобы выяснить радиус действия.
В тех клетках, что располагались ближе всех к «красному глазу», сильфы восстановили свои стабилизаторы полностью: животные свободно летали по всей высоте своих клеток и выглядели очень жизнерадостно. В клетках второго и третьего рядов наблюдалась такая же картина, а дальше эффект начинал немного ослабевать. НО: даже в последнем — двадцать восьмом — ряду действие красного глаза полностью не затухало.
Придется повторить эксперимент с большим количеством клеток. Каргилл прикинул, что, судя по всему, радиус действия «красного глаза» должен быть около тридцати метров. Впрочем, в последний раз он так же прикидывал двадцать…
— Доброе утро, папа! — раздался звонкий молодой голос.
— Доброе утро, Карина, — Нэй обернулся навстречу дочери.
— Ух ты! Смотри-ка! Все уже летают сегодня! — на лице девушки появилось выражение искреннего детского восторга. Она присела на корточки и стала рассматривать сильфов в клетках.
— Я поставлю еще пару опытов, — мягко сказал Нэй. — Радиус действия надо выяснить — это во-первых. А во-вторых, хотел бы я знать, распространяется воздействие само по себе или же необходимо, чтобы присутствовал непрерывный ряд животных…
— Думаешь, тут есть эффект домино? — пожала плечами девушка.
— Нет, — покачал головой Нэй. — Скорее, эффект кругов на воде: когда необходима определенная среда для распространения. И я предполагаю, что этой «средой» могут быть поврежденные особи.
— Пап, как ты думаешь, а человеку харуспекс может восстановить стабилизатор? — определенно, у Карины Каргилл большое научное будущее. И куда больше воображения, чем у отца.
— У человека нет стабилизатора, — ухмыльнулся в бороду Нэй. — Нечего восстанавливать…
Закончив обход, отец с дочерью выбрались на лужайку перед старым фортом. Здесь, на свежем воздухе, нанятые местные рабочие разворачивали полевую кухню и ставили столы: приближался час завтрака. На вкусные запахи уже подтягивались отовсюду молодые коллеги Нэя.
Все как всегда… впрочем, Каргилл сразу уловил изменение привычной картины: в ней появились двое юных чужаков. Они расспрашивали о чем-то повара. Одному на вид было едва ли восемнадцать, другому и того меньше, лет двенадцать-тринадцать, наверное. Не местные, видно по всему: при них чуть
В тот самый момент, когда Нэй Каргилл задался этим вопросом, повар обернулся к нему и радостно указал на него чужакам. Те дружно развернулись и направились к ученому.
«Как назло — ни одного воина в лагере! — лихорадочно соображал Нэй, следя за приближением чужаков. — Как я раньше не подумал?.. А теперь — стоит этим мальчишкам пригрозить своими мечами, как придется выложить все, что они потребуют: иначе резни не миновать…»
Ему стало жутко; внутренности в животе, казалось, стянулись в тугой узел. Пришлось глубоко вздохнуть несколько раз. Нельзя бояться сейчас, когда от него, Нэя, зависит жизнь всех людей в лагере. И Карины… (во имя всего, зачем она все еще стоит рядом?) Однажды Каргиллу уже доводилось видеть, что за долю секунды способна сделать с человеком катана… при взмахе самого клинка даже не видно — только блеск, а потом… От воспоминания Каргилл вздрогнул…
Чужаки приближались; у обоих — улыбчивые и в высшей степени доброжелательные лица…
— Нэй Каргилл? — осведомился старший.
— Да, это я, — ответил ученый, собравшись с силами: только амбасиат теперь мог заметить, что он весь дрожит внутри… Нэй не удержался — посмотрел на дочь; Карина тоже выглядела встревоженной. Плохо, что она не умеет притворяться.
…Лайнувер почувствовал некоторое разочарование: человек, стоявший перед ним, чуть ли не трепетал от ужаса. Он явно ни разу в жизни не касался оружия и ничего не знал о Сохраняющих Жизнь. Мечи без гарды, заставившие заулыбаться хмурого повара и открывшие дорогу сюда, у ученого вызвали такой панический ужас, что, пригрози сейчас Лайнувер — и тот отдал бы им с Оазисом все, включая горящий обсидиан и собственные портки, лишь бы они убрались отсюда…
Хм… когда Лайнувер Бойер готовил свое представление, он рассчитывал на куда больший уровень сложности. Где-то на порядок больший…
Ну что ж… не стоит впопыхах менять тактику…
— Мы с братом — Сохраняющие Жизнь, амбасиаты. Мы хранители мира и спокойствия в Ничейной Земле. Так же, как боевые маги — хранители мира и спокойствия на Севере и Юге.
Каргилл нервно сглотнул.
— И что же вы хотите от меня? — спросил он, по-прежнему сохраняя невозмутимый вид. Внутренняя дрожь тоже немного унялась.
Амбасиаты переглянулись.
Оазис извлек из-за пазухи мешочек с пробой триста семь и передал его Лайнуверу.
— Это твоё, — утвердительно сказал Бойер, продемонстрировав Каргиллу надпись и высыпав на ладонь харуспексы. Попытку отвертеться он сразу пресёк: — Не стоит лгать нам, Каргилл. Мы здесь не за тем, чтобы тебя судить. Мы здесь затем, чтобы предотвратить кровопролитие.
— Что?! — Нэй недоуменно поднял бровь. Страх у него уже прошел, а гордыня и возмущение начали брать верх над растерянностью. — Потрудись объясниться, молодой человек…