Камень. Книга шестая
Шрифт:
Братья с Сашкой уставились на меня непонимающе, но возражать не стали.
— Привет еще раз, отец. Чего звоню, Петров закончил портрет деда.
— И как получилось?
— Просто бомба!
Несколько секунд в трубке стояла тишина, прерываемая звуками продолжающегося у Долгоруких банкета, пока наконец не раздалось:
— Ты еще дома?
— Да.
— Через минуту перезвоню.
Отец перезвонил не через минуту, а через пять:
— Готовь особняк к приезду императорской четы, будем через час. Колю с Сашей в училище не отпускай, поедете все вместе чуть позже. И насчет
— Да.
— Приступай к выполнению.
— Есть. Деда Михаила захватите?
— Обязательно. Вместе с Григорием и Константином.
— Жду!
Убрав телефон в карман, я повернулся к братьям и Сашке Петрову:
— Срочно переносим холст в гостиную на место, где висел портрет князя Пожарского, и готовимся к приезду императорской четы с сопровождающими лицами. — Теперь я смотрел только на братьев. — Увольнительная продляется на неопределенный срок.
— Круто!
— Шура, надо переодеться в костюм, как и мне, но сначала портрет.
— Понял, — судорожно кивнул он и заметался по гостиной, вернее, по мастерской.
Оставив братьев присматривать за другом, я отправился к Михееву и на кухню предупреждать о высочайшем визите. Через десять минут особняк стал напоминать потревоженный улей, даже с улицы доносились какие-то резкие команды Михеева.
— Что за ерунда происходит? — в гостиную моих покоев завалился явно заспанный воспитатель.
— Скоро состоится презентация портрета государя, — хмыкнул я и объяснил ситуацию. — Прохор, если это мероприятие пройдет без моего участия, а, скажем, на неделе, когда я в училище париться буду, Сашку разорвут с этими портретами! И первая, кто это сделает, будет государыня! А он и отказать ей не сможет! — закончил я.
— Мог бы и с отцом как-то насчет Сашки договориться, чтоб присмотрел… — буркнул воспитатель. — Он-то и государыне в легкую откажет, за ним не заржавеет.
— Черт! Не подумал… — вздохнул я. — Спасибо, что подсказал.
— Обращайтесь. Чем еще могу помочь?
— Можешь, Прохор, еще как можешь! И в таком вопросе, к решению которого у тебя явно будет лежать душа. Надо бы в погребок наведаться, а то гости уже веселые приедут и возжелают продолжения банкета, вот и…
— С этого и надо было начинать! — С воспитателя слетели последние остатки сна. — А то опять эти детские интриги… — он развернулся и направился к выходу. — Все будет в лучшем виде, не переживай! И поздравляю с победой, сынка!
— Спасибо!
Высоких гостей мы, понятно, встречали на крыльце, после чего проводили в гостиную, где их уже ждал небольшой стол с алкоголем и легкими закусками. Минут пятнадцать было потрачено на обязательные разговоры под рюмочку, после чего мы дружно направились в тот угол гостиной, где пока еще без подсветки висело искомое произведение искусства. «Честь» включить лампу досталась автору, после чего он скромно отошел в сторону и замер в ожидании реакции заказчика и близких к нему лиц.
Не было никаких охов и ахов, не было вообще ничего, просто стояла тишина, пока император шумно не выдохнул:
— Черт побери! Отличная работа, Александр! Не зря я тебе столько времени позировал! Дорогая, что думаешь?
— Абсолютно
Пока императорская чета под моим чутким «контролем» общалась с Петровым в сторонке, продолжая расточать тому комплименты, остальные «гости» приблизились к портрету и принялись его оживленно обсуждать.
— Отец, — услышал я расстроенный голос Константина Пожарского, — похоже, после этого портрета дядьки Николая нам с Гришей придется своих долгонько дожидаться. Петров пока всех Романовых не перепишет, они его на сторону не отпустят!
— Не отпустим! — это был голос дядьки Николая. — А тебе, Костя, лучше подождать. Согласись, лучше в форме полковника быть запечатленным для истории, чем подполковника?
— Ты прав, Коля, да и орденов надо бы подкопить для пущего эффекта…
Мои опасения насчет планов бабки на моего друга стали подтверждаться за ужином: сначала императрица аккуратно осведомилась у художника, сколько времени ему надо на отдохнуть, потом стала намекать на то, что мои покои в Кремле пустуют, а уж до Суриковки Сашеньку как-нибудь доставят и обратно в Кремль привезут… Петров при этом что-то скромно бурчал и опускал глаза. И только я собрался вмешаться, как меня опередил отец:
— Мама, дайте молодому человеку немного прийти в себя, а к этому вопросу можно вернуться чуть попозже! У Александра зимняя сессия на носу, ему готовиться надо.
— Решаемый вопрос, — чуть нахмурилась та. — Один звонок ректору, и все…
— И какой пример мы покажем остальным? — делано возмутился отец и покосился в нашу с братьями сторону, успев при этом мне незаметно подмигнуть.
— Александр прав, дорогая, — вмешался император. — Не будем перегибать палку. Да и есть некие обстоятельства, — он многозначительно показал глазами супруге в мою сторону, — которые могут существенно повлиять на визуальное восприятие твоего портрета, дорогая, и, заметь, только в лучшую сторону.
— Об этом-то я и не подумала. — важно кивнула императрица. — Спасибо, что напомнил, дорогой! Сашенька, отдыхай и готовься к сессии, думаю, она у тебя пройдет без всяких там проблем, уж я позабочусь.
— Спасибо, государыня! — чуть расслабился Петров.
Зато напрягся я: опять засада на ровном месте! Хрен теперь бабка вообще с меня слезет! Успокаивало одно: теперь вертеть ею можно как вздумается.
В десятом часу вечера нас с братьями было решено отправить в училище:
— Нечего прохлаждаться, молодежь, да еще и с алкоголем! — заявил нам изрядно «подпитый» царственный дед. — Вы и так уже в увольнительной слишком задержались. — И, перестав обращать на нас внимание, обратился к другому моему деду, не менее «подпитому»: — Мишаня, а помнишь, как мы с Вовкой на третьем курсе из увольнительной из-за тебя опоздали?