Камень. Книга шестая
Шрифт:
— Господин прапорщик, где мой телефон?
В ответ последовала затейливая хриплая матерная тирада, впрочем, относящаяся не лично ко мне, а к ситуации в целом.
— Именно, — согласился я с услышанным. — Так где? — и слегка сжал его плечо, проминая доспех.
— За той дверью… — Он со стоном попытался повернуться к железной створке в самом углу «дежурки».
Я отпустил его:
— Бери ключи и открывай. И без глупостей, прапорщик, не стоит оно того.
Пока хмурый дежурный возился с дверью, к нему в дежурку, как и ожидалось, подоспела подмога в виде четырех «мухоморов»,
Ну, понеслась! И будем считать все происходящее обычной утренней зарядкой, а посему никаких колдунских штучек и запрещенных приемов в виде гнева.
«Расстроил» меня только дежурный: подлец самым циничным образом решил воспользоваться ситуацией, похерил мое к нему благорасположение и присоединился, гад, к своим весьма и весьма умелым коллегам, которые в этой небольшой дежурке умудрились, не толкаясь, продемонстрировать все свои навыки по захвату противника в ограниченном пространстве. Очень их тактика и приемчики походили на действия волкодавов, только вот навыков и опыта последних недоставало, а так, брали меня «мухоморы» вполне профессионально и хватко, что, впрочем, им не сильно помогло.
— Вот же тварь! — усмехнулся я, разглядывая сломанный прапорщиком в замочной скважине ключ. — Ну, вам же хуже…
Дверь от удара погнулась и вместе с куском боковой стены упала внутрь небольшой каморки со стеллажами, на которых стояли обычные пластиковые коробки. Приглядевшись, я заметил коробку с фамилией «Романов» и инициалами «А.А.», после чего, достав ее, убедился, что это именно то, что я и искал. Распихав личные вещи по карманам, уже собрался уходить, но сквозь не прекращавшийся вой сирены услышал звонок телефона на чудом оставшемся нетронутым столе прапорщика.
— Дежурный по училищу ротмистр Родин! Почему никто на звонки не отвечает? — орали в трубку. — Почему включили сигнал тревоги? Доложите обстановку!
— Срочно вызывайте водяного! — заорал я в ответ. — Курсант Романов поджог губу и сбежал! У нас пять трупов и трое тяжелых! Срочно водяного и труповозку!
— Кто говорит? Представьтесь!
— Да пошел ты, ротмистр!.. — кинул я трубку.
План, осуществление которого мною было запланировано на обеденное время, неплохо сработал и сейчас, пусть теперь с самого утра побегают! Сами виноваты, не надо было мои личные вещи зажимать!
Оглядевшись, убедился, что зрелище первым зрителям должно понравиться, и, переступая через тела, направился на выход, предварительно сняв с «обманувшего» меня прапорщика красный берет и повязку «Дежурный».
Какой же красотой встретил меня внутренний дворик гауптвахты в седьмом часу утра: сирена тревоги, как оказалось, орала здесь еще громче и противнее, чем внутри губы, а к ней начали присоединяться сигналки по периметру всего училища! Не подвел меня ротмистр Родин, не подвел! Что сейчас начнется!
Железную калитку в заборе гауптвахты для «полноты картины» выломал так, чтоб она осталась болтаться на одной нижней петле, после чего сориентировался в пространстве и быстрым шагом направился к КПП: оставаться в училище не было никакого смысла, опять начнутся эти разборки, упреки,
Только вышел из-за гаражей, увидел бегущих в мою сторону бойцов. Были они хоть и в камуфляже, но на курсантов совсем не походили, видимо, дежурную роту подняли по тревоге. А вот и «Нивки» со сверкающими «люстрами» вдалеке появились…
Перейдя на темп, метнулся обратно и, оббежав гауптвахту с другой стороны, обходными путями рванул в намеченном ранее направлении. На КПП ввалился, предварительно натянув на нос красный берет и нацепив повязку «Дежурный».
— Равняйсь! Смирно! — голос постарался сделать как можно ниже. — Какого рожна расслабились? По училищу тревога объявлена! — проорал я под звук сирены.
Дежурный по пустому КПП со своими двумя подчиненными вскочил и вытянулся, а я продолжил:
— Почему полы в помещении не помыты начисто, а камуфляж не глаженный и на вас как на коровах висит? — «упивался» я представившейся возможностью изобразить из себя отца-командира, пусть потом рапорты пишут. — Да я вас сгною! Служить к чукчам с оленями поедете! Десять суток ареста! Нет, пятнадцать!
Если подчиненные дежурного вытянулись еще больше и предпочли отмолчаться, то вот он сам, отойдя от первого «шока» при неожиданном появлении грозного «мухомора», уставился на мои погоны с буковкой «К»:
— Позвольте?! А вы, собственно, кто? — еще не очень уверенно начал он.
— Конь в пальто! — прорычал я. — Дверь на улицу заблокирована?
— Да… Как того и требует инструкция… — И напрягся, после чего заорал: — Стоять!
— Ага, уже стою! — ухмыльнулся я. — Калитку не забудьте до моего возвращения вставить, вояки! До новых встреч!
И с разбега вышиб дверь на улицу…
— Я же вас всех под трибунал отдам! — орал генерал Ушаков. — Всех до единого! И лично попрошу председательствующего впаять вам срока по максимуму!
Отдежурившему ротмистру Родину и капитану Тетерину, командиру подразделения военной полиции, резко «поплохело», неуютно стало и генералу Блинову, заместителю начальника училища, в компетенцию которого входили в том числе вопросы режима и безопасности. Один только полковник Удовиченко, стоявший в сторонке от «провинившихся» офицеров, отнесся к угрозам Ушакова философски — если что, его судить никто не будет, просто досрочно отправят на пенсию в «деревянном макинтоше».
— Вы же все училище на уши поставили! — продолжал орать генерал. — Пока разобрались с этой тревогой, курсанты в колоннах сорок минут простояли! Не было ни утренней зарядки, ни кроссов с запланированными занятиями по рукопашке, даже начало занятий пришлось перенести! Все взбудоражены, да еще и со стороны второго курса слухи про сбежавшего с губы не желающего у нас учиться курсанта Романова расползлись! А в довершение еще и прибывшие сегодня из увольнительных иногородние курсанты с приятелями впечатлениями делятся от выломанной двери КПП! А эту мульку про восемь трупов кто в массы запустил? — вызверился генерал на Родина.