Каменистая дорога
Шрифт:
— Ты знаешь Ферзлера?
— Слышал краем уха. Пару лет назад.
— Значит, ты не знаешь Ферзлера. Пару лет назад он был обычным владельцем ломбарда. На углу Восковой и Гамской. Помогал беднякам избавиться от лишнего имущества, прежде чем те пойдут на дно окончательно. Солидный бизнес. Менее честный, чем твой, Юл, но более доходный, если смотреть правде в глаза…
— Просто обожаю, когда ты рассказываешь истории, — ехидно заметил тот, — особенно длинные…
— Не спеши, — несколько столбиков со звоном
— Мне послышалось, или тебе что-то не нравится, Брадобрей?
— Теперь он большой человек. Купил пару кварталов в порту и сносит жилые дома под склады…
— Не знал, что содержание ломбарда настолько выгодный бизнес.
— Люди из снесённых домов пришли ко мне и пожаловались…
— Так за чем же дело стало, Брадобрей? Уверен, карьера этого Ферзлера вот-вот оборвётся самым трагическим образом.
— За кого ты меня принимаешь, Юл? Я честный бизнесмен.
— Да-да, конечно. Просто твоим врагам и конкурентам очень не везёт… Бедняги имеют свойство умирать в самом расцвете сил.
— Заметь, умирать исключительно в силу естественных причин…
— Например таких, как падение на голову поддона с парой тридцативедёрных бочек вина?
— Кто ж мог подумать, что грузчик, чью беременную жену он выставил с работы без выходного пособия, не слишком надёжно закрепит трос?
— Уверен, даже в ломбарде найдётся нечто, что кто-нибудь, абсолютно случайно, конечно, закрепит недостаточно надёжно. От меня тебе что надо?
— Понимаешь. Этот Ферзлер не так прост. Его прикрывают серьёзные люди. Так легко к нему не подступишься.
— Мне казалось, что самый серьёзный здесь это ты? У этого Ферзлера что — общие дела с полицией?
— Бери выше. С жандармами.
— Н-да…
— И он этим нагло пользуется. Знает, что никто его и пальцем не тронет.
— Ну, так просто забудь про него.
— Он подрывает мой авторитет. Если люди видят, что я не могу ничего сделать, они перестают меня уважать. А как я смогу вести дела, если люди не будут меня уважать?
Брадобрей горестно вздохнул, и зубы на шнурке едва слышно застучали, перекатываясь по его груди.
— А я чем тебе могу помочь?
— Говорят, этот Ферзлер держит у себя в ломбарде целый архив. В потайном сейфе. И это не просто железный сундук. Это штучный сейф работы Питтля. Кодовые замки, отменная сталь. Ещё говорят — сигнализация последней системы.
— Серьёзно. Это должно стоить целое состояние. Что такое он там держит?
— А вот это ты, Юл, и поможешь мне узнать…
— Я?! Ты что, спятил? Я не медвежатник.
— Медвежатники сами не справятся. Сейф где-то спрятан. Да и саму
— Всё равно не понимаю, причём здесь я?
— Ты археологией интересуешься, Юл?
— Архи… чем?! Ты стал любителем загадок? Что за ахинею ты несёшь, Брадобрей?
— Став богатым Ферзлер решил следовать моде на всяческие древности и коллекционирование антиквариата. Дескать, старые кости, побрякушки и черепки — лучшее средство вложить деньги. И чего только эти богатые люди не придумают, чтобы подурнее тратить золото. Вон даже принцы теперь ездят поглазеть на всех этих профессоров, изображающих из себя землекопов. Раньше люди собирали картины и статуи, а теперь старые горшки и медные кастрюли. И куда только катится мир…
— Но…
— Помолчи, Юл. Так вот на днях нашему Ферзлеру предложили кое-какие древности, найденные гробокопателями в древних курганах… Буду честен. Эти древности стоили мне хороших денег — ты даже не представляешь, сколько дерут эти парни за то чтобы помять несколько железок, покрыть их ржавчиной и заявить, что выкопали их из какой-то груды чернозёма… Понятное дело, сам Ферзлер не дурак, и не станет ничего покупать, не проверив. К его счастью в наш город вот-вот должен приехать большой знаток — академик Хинклер. Который и убедит его в том, что эти ржавые железки имеют огромную ценность.
— А если академик сам в это не поверит?
— Ну, поскольку академиком будешь ты, Юл, то поверит…
Голос мальчишки-газетчика звенит над улицей.
Светило науки прибывает в Нейв-Стеенборк! Знаменитый академик Амбергардт Хинклер! Неофициальный визит, всего на три дня. Проездом на конференцию!
Солидный господин в летнем пальто и цилиндре, выходит из дверей и замедляет шаг, прислушиваясь.
— Эй, парень!
— Да, вашество… Всего три монеты. Свежий выпуск. Светило науки. Открытие павильона цветов на Парадном поле. Всего три монеты.
— Давай сюда…
— Вот. Если желаете, есть ещё «Морской вестник»…
— Проваливай!
— Рад служить, вашество… — в сторону, — жадный хрыч.
Солидный господин разворачивает ещё пахнущие типографской краской листы, и на ходу пробегает глазами передовицу. Складывает газету и садится в ожидающий его экипаж.
— На Каменную…
— Сей момент.
Шофёр крутит вентили, регулируя нагрев, лязгает клапанами, потом залезает на высоченное наружное сиденье, и берётся за рычаги. Экипаж вздрагивает, обдаёт мостовую под колёсами облаком пара, и, постукивая, катится прочь по булыжной мостовой, оставляя за собой густой сивушный дух.