Каменная принцесса

Перри Девни

— Это мой любимый его фильм.

Скарлетт нажала на паузу.

— Я никогда его не видела, но мужчина на экране хорош.

Она понятия не имела. Шоу на экране был сексуальным. Шоу в своей спальне, обнимающий меня, смеющийся, был неземным.

— Куда ты исчезла прошлой ночью? — спросила она.

— О, э-э. — Я указала на ту часть дома, где находилась моя спальня. — Я встречаюсь с парнем по соседству.

Хотя «встречаюсь» показалось мне слишком обыденным словом. Он ведь сказал мне сегодня, что перенесет свою жизнь в Монтану.

— С парнем, который

был здесь прошлой ночью? — спросила Скарлетт.

— Нет. С другим.

— У тебя всегда было несколько парней, — пробормотала она.

— Что прости? — Я моргнула, уверенная, что неправильно поняла ее бормотание. — Что ты только что сказала?

Скарлетт дернула плечом.

— У тебя всегда была пара парней на крючке.

— В старших классах, когда я была растерянным подростком, который был напуган и отчаянно нуждался во внимании. Да, я флиртовала с любым парнем, который дважды посмотрел в мою сторону. Но я никогда не спала с кем попало. Не смей намекать на то, что я шлюха. У меня в жизни было двое мужчин. — Я подняла два пальца. — Двое.

— Этот парень по соседству и мой парень? Я полагаю, это означает, что мы потеряли девственность с одним и тем же парнем.

Я вздрогнула. Когда язык Скарлетт стал таким острым? Когда она научилась ненавидеть меня?

— Почему ты такая жестокая? — прошептала я. — Из-за Джеремаи? Он пришел сюда. Он нашел меня. Я не искала его, чтобы украсть у тебя. Это было спустя годы после того, как я ушла. Годы после того, как вы расстались. Если ты здесь, чтобы наказать меня за Джеремаю, мне неприятно тебя огорчать, но он унизил меня больше, чем ты можешь себе представить.

И этот позор был лучшим, что когда-либо случалось со мной.

— Неважно, — пробормотала она.

— Почему ты здесь, Скарлетт?

Она снова хлопнула меня по плечу.

— Я получила твои сообщения.

— Все?

— Да. — Она встретилась со мной взглядом. — Все до единого.

— Но ты так и не ответила. Почему?

— Мне нечего было сказать после того, как ты ушла. — Последние три слова были произнесены так тихо, что я едва их расслышала.

— Я пыталась взять тебя с собой.

Ее взгляд опустился в пол.

— Я была слишком напугана, чтобы уйти.

— Прости меня. Мне так жаль, Скарлетт.

Она хранила молчание.

— Я жалею, что не затолкала тебя в машину и не заставила уехать. Я много думала о том дне. О том, что должна была сделать. И мне жаль, что я оставила тебя там.

Скарлетт крепко обхватила себя руками.

— Он пришел в ярость. Он был так зол, что ты ушла, что я не сказала ему, куда ты ушла, что он чуть не забил маму до смерти.

Я ахнула, прижимая руку ко рту.

— Что он сделал с тобой?

— Он заставил меня смотреть. — Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом. — Он привязал меня к стулу в гостиной, и, кроме этого, больше ничего не сделал. Ничего. Вместо этого он заставил меня смотреть, как он бьет ее снова, и снова, и снова. Пока крови не стало так много, что она даже не смогла отмыть ее с ковра на следующий день.

Слезы наполнили мои глаза, и я крепко зажмурила их,

пытаясь заблокировать мысленный образ, но я увидела его с яркой ясностью. Я точно видела, что ей пришлось вынести. Только в отличие от тех случаев, когда я была привязана к стулу и наблюдала за разворачивающимся ужасом, Скарлетт была одна. Меня не было рядом, чтобы держать ее за руку или помочь отвести маму в спальню, когда все закончилось.

— Мне так жаль.

— Мне следовало уехать, — пробормотала она. — Мне следовало поехать в Калифорнию с Джеремаей.

Я насухо вытерла глаза, собираясь с силами, чтобы пережить этот разговор. Чтобы освободить призраков.

— Когда Джеремая приехал сюда, он сказал, что ты все еще дома. Ты осталась?

Она кивнула.

— Я осталась. Училась в местном колледже. Согласилась на работу, которую отец нашел для меня, в качестве секретаря в его компании. Я делала именно то, о чем он меня просил, как всегда. Джеремая продолжал пытаться заставить меня уйти, он не переставал давить на меня, пока, наконец, не сказал, что не может стоять в стороне и смотреть, как я становлюсь мамой.

По словам Джеремаи, они расстались больше чем за год до того, как он приехал в Монтану. Даже после этого года он был так зол, что она не хотела спасать себя.

У него было место в первом ряду во время катастрофы, которая произошла в нашем доме, но он никогда этого не понимал.

Джеремая видел, как я бежала и никогда не оглядывалась назад. Он нашел меня годы спустя, после того, как я обрела уверенность и чувство собственного достоинства. После того, как страх больше не управлял моими решениями.

Но он скучал по тем годам, когда я была в замешательстве. Он скучал по моментам сомнений.

Боль нашей юности была смешана с любовью. Жестокость была связана с привязанностью.

Мама была папиной игрушкой, но она души не чаяла в своих дочерях. Каждое утро она крепко обнимала нас, говоря, как она гордится нами и какие мы особенные. Она целовала нас в щеки и заплетала нам косички. Она не защищала нас, но любила так сильно, как только могла.

Папина любовь проявлялась в форме внимания, и поначалу было не так уж плохо. Если он давал мне пощечину за ошибку, на следующий день он брал меня с собой за мороженым. Раньше он играл в настольные игры со мной и Скарлетт. У нас были все, игры, которые были выпущены «Хасбро». Моей любимой игрой была «Клуэ», любимой игрой Скарлетт был «Скраббл». Папа предпочитал «Монополию».

Он злился не каждый день. Часто, но не каждый. И в те дни простая радость от игр наполняла наш дом. Мы смеялись. Мы дразнились. Мы любили.

Я любила своих родителей.

И ненавидела их одновременно.

Даже сейчас было трудно примирить эти две вещи.

Скарлетт боялась уезжать из-за гнева отца. Но я подозревала, что она также боялась покидать свой дом и прощаться с мамой.

Она всегда была самой близкой к маме дочерью. Скарлетт была медсестрой, первой бежавшей за пакетом со льдом или мочалкой, чтобы промокнуть разбитый нос. Скарлетт ухаживала за мамой, пока я приводила в порядок себя.