Каменные драконы

Биверсдоттир

– Лианна!

Какой же у него очаровательный хриплый голос. Все сокровища мира долой, лишь бы снова это услышать. Ее пальцы сжались, отпустили, погладили, и он послушно застонал, запрокидывая голову снова, а потом вдруг подмял ее под себя так яростно, словно долго и безрезультатно сдерживался. Ее руки, скользя рывками, избавили их от всякой одежды, тела перевились, как вьюнки. Лианна знала, чего хочет, и уговаривала себя из последних сил не брать этого силой, не разрушать волшебства. Ее бедра оплели пояс Селвина, прикосновение кожи к коже дурманило. Юноша сходил с ума не меньше. Сжимая ее в объятьях, он пробегал по телу так, словно хотел выгладить каждый ее изгиб. Потом каким-то нечеловеческим усилием воли сполз ниже и снова принялся выцеловывать маковки грудей. Лианна плакала и стонала, шептала его имя,

ругалась и умоляла, пока его неумолимые губы сдвигались все ниже и ниже.

– Селвин! – прокричала в ночь Лианна, сотрясаясь всем телом. Мама была права – изнутри все иначе. Его губы и язык – она никогда бы не подумала, что от одних поцелуев может стать так хорошо…

Ночь была полна счастьем. Лианна лежала на спине, раскинув руки, и смотрела на Луну. Ветер играл ее волосами. Уронив свою золотистую голову на ее живот, спал Селвин, обнимая во сне ее за талию. Девушка взъерошила его шевелюру, будя, и пожаловалась:

– Я замерзла, обогреешь?

Селвин лег на бок, прижав ее спиной к себе, а спереди сомкнулись его руки. Ей стало разом и тепло, и спокойно, и уютно. Какой же он упрямый, мой любимый человек, думала Лианна. Теперь я точно знаю, что не хочу этого ни с кем другим. Не знаю как, но он должен выиграть этот турнир, и мне наверняка придется что-то для этого сделать. Все что угодно для этого сделать. Я не хочу другого мужа, кроме него. Кажется, я люблю его.

========== 54 Мой лучший враг /Никто flashback ==========

Корабль несся как одержимый, в снастях выл ветер. Капитан нервно поглядывал на невысокого подростка, замершего неподвижно с подветренного борта. Мальчишка, а может, девчонка, неотрывно смотрел на приближающийся берег, словно от него зависела вся его дальнейшая жизнь. У тех, кто говорил «валар моргулис», поднимаясь на борт, не следовало ни о чем спрашивать. Если, конечно, ты хотел остаться в живых.

Маленькая ложь во спасение хранит ее, думала девушка. Внешне она походила на подростка — еще нескладного и угловатого, с длинноватыми руками и ногами. Однако если бы кто-то захотел подглядывать за ней в щели ее второсортной каюты, его удивлению не было бы предела. Движения подростка враз становились плавными, никакой угловатости или неуклюжести не было и следа. Девушка нервно задула свечу, прислушиваясь. Так и есть, новые гости по ее душу. Она легла на кровать, развернула монетку в руке острым краем наружу, и сложив руки на груди, притворилась спящей. Трех биений сердца оказалось достаточным, чтобы она смогла сымитировать дыхание крепко спящего. Еще пять, чтобы это услышал стоящий за дверью человек. Он юркнул в комнату быстро, и, как он полагал, бесшумно. Девушка следила за ним из-под прикрытых глаз. Для нее было достаточно освещения, чтобы заметить, как этот крысеныш обследовал каюту, а затем подобрался близко к ее вещам. Она загодя убрала за голову все ценное, и как только незадачливый воришка потянулся к ним, наклонившись над ее безмятежным лицом, она прикрыла веки совсем и не глядя, одним музыкальным движением чиркнула по шее человека монеткой. В ее глаза брызнуло теплой жидкостью, она немедленно перехватила рваную рану на шее ладонью и, легко улыбнувшись, произнесла в широко распахнутые глаза вора:

— Валар дохаэрис, — сворачивая шею.

Не отводя ладони от льющейся крови, она продела вторую под обмякшую грудь и медленно потащила тело на палубу. Ночь была темна, полна ужасов, да к тому же беззвездна. Труп с легким плеском оказался за кормой. Девушка прищурилась, ища подходящую лохань, выкинула за борт и набрала целое ведро воды, омыв ею руки и лицо.

Наутро на корабле пропал юнга — юный весельчак, любитель карточной игры и скабрезных анекдотов. Единственное пятно крови на ее простыне девушка застирала еще ночью. Ей было неважно, под сырым или сухим спать. Она была никто. Ей было безразлично.

Корабль прибыл вовремя, когда никто не ждал. Стены белого города были неприступны, корабли пройти не могли. Девушка покинула корабль следующей ночью, когда команда решала, идти ли в Солеварни. Ей не нужны были Солеварни, равно как и Чаячий остров. У нее была единственная цель.

Девушка неплохо плавала, но лазала по стенам гораздо лучше. Двое суток потребовалось ей, чтобы пройти насквозь город, обзавестись едой, одеждой и новой легендой. Ее короткие волосы были аккуратно сплетены в косички, увязанные на концах синими тряпочками, одежда же осталась мальчишечьей. Она прибилась к путникам, едущим в речные земли, под видом сиротки. Той же ночью она едва не сделала евнухом благообразного отца семейства. Больше происшествий не было, девочка пропала после рва Кейлин, где-то на дороге вдоль Зеленого зубца, так и не достигнув Рубинового брода, к которому, по рассказам, так стремилась. В лесах было неспокойно, шалили банды. Ее сопровождающие сделали ноги, когда не дождались ее, ушедшую по нужде, из лесу. Надеялись на то, что разбойники займутся ею, а они пока спасут свои задницы. Если бы они знали, кто ехал с ними так долго под личиной милой девочки с косичками, кошмары снились бы им до конца своих дней.

Пробраться в замок было слишком легко. Девушка не любила таких простых задач. Любвеобильный охранник, решивший отодрать девчонку в караулке, прежде чем определить ее на кухню, заснул не дождавшись, когда она сядет ему на колени. Как он потом решил, от усталости или перепил. Девочка прислуживала, мыла котлы и получала обязательные подзатыльники. Пара поварят получили один — сломанный нос, а другой отбитые яйца при попытке зажать ее в кладовке. Девушка смутно понимала, что что-то меняется, скорее всего, это тело уже недостаточно подростковое, но не было времени анализировать это немедленно. Все потом, сначала дело.

Старый Фрей не меньше своих слуг любил молоденьких служаночек. Когда одна из них пришла ночью за его ночным горшком, он не мешкая усадил ее на кровать и начал сдирать юбки, забрасывая их чуть ли не на голову, кряхтя от предвкушения. Девушка любила делать работу тихо. Дождавшись, когда главный работающий орган в теле Уолдера придет в полную готовность, она отсекла его, зажимая рот хозяину, а потом бережно нафаршировала им же его раззявленный рот. Тишина прежде всего.

Затем юная миловидная служанка, вылив ночную вазу, прошла по коридору башни и последовательно избавила суетный мир еще от нескольких Фреев. Это не было ее заданием, но ей этого вдруг очень захотелось. Голову теснили образы и звуки. Шум, запахи, свет. Девушка методично обходила комнаты, убивая всех мужчин, которых могла найти. Их было меньше, чем бы ей хотелось. Наконец, юная подавальщица вымыла руки, сменила одежду на чистую и улеглась спать в своей каморке с двумя такими же сиротами.

Утром она голосила и выла вместе со всем замком, а к вечеру пропала, скользнув в тени ворот прочь, когда все эти рыцари и сэры промчались по окрестностям, разнося дурную весть и ища убийцу. Она снова была в мужской одежде, косы тщательно убраны под капюшон. Девушка снова была мальчишкой-подростком. Однако ночью, едва она прикорнула под огромным выворотнем, ее втянул водоворот сна.

Ее лапы ударяли по траве одна за другой, она читала носом лес, различала колыхание каждой травинки и куста. Запахи людей, коней, металла. Вой ее стаи, тягучая боль в матке. Ее самец, следующий след в след, ее стая вокруг. Факелы, земля, трупный запах…

Девушка проснулась в темноте, светила полная луна, но она чувствовала себя выспавшейся. Ей хотелось странного — вкус крови на языке, снова почуствовать бесконтрольный яростный секс двух волков всем своим телом, ощутить наполненность ноздрей запахами. Она молча собрала вещи, уложив в сумку и пошла по ей одной известным ориентирам. Волки навели ее на то, что могло стать домом. В запахе этих людей она узнала один. Этот человек должен знать, кто я. Девушка узнала его, хотя не слышала множество долгих ночей. Она выполнила свое предназначение и должна была теперь умереть. Ей оставалось несколько дней, прежде чем ее оболочка перестанет бороться за жизнь. Оболочка — тлен. Она должна была взять другую и жить в ней. Она — никто. И в то же время где-то изнутри нее прорастало знание — она уже кто-то. Волки что-то означали. Эти люди что-то означали. Оказалось, девушка любопытна.