Каменные драконы

Биверсдоттир

Тириона передернуло.

— Я всегда хотел этого ребенка, — произнес он угрюмо. — Я просто обязан стать ему хорошим отцом несмотря ни на что.

— Одной рукой воспитывать дитя, а второй управлять государством, — Аллерас стоял спиной, продолжая наводить порядок в своей комнате, но Тириону мерещился сарказм в его словах. Он был уверен, что на лице мейстера сейчас ехиднейшая из гримас. — Это будет нелегким фокусом, Хранитель Запада. Королева беспечна, как стрекоза, уж простите мне эти слова, коль скоро они правда. Она ребенок, хоть у нее и есть драконы, мужья, королевства.

Ей хочется вечного праздника и лимонных пирожных. Она не оценит ваш подарок сейчас, а может, не оценит никогда.

Мейстер гибко обернулся к опешившему лорду и закончил, глядя на него с сожалением:

— Мне жаль вас, лорд Тирион. Возможно, этот ящик Пандоры не стоило открывать никому и никогда.

***

Паника Дейенерис набирала обороты. Она суетилась, меняла мнения, планы, наряды и ела все подряд.

— Мы поедем верхом, — вдруг объявила она за ужином. — Я не должна больше летать на Дрогоне, это опасно.

— Дени, — Тирион смотрел на жену с нескрываемой нежностью. — Нет ничего в Вестеросе безопаснее полета на Дрогоне. Он чувствует твое состояние и несет тебя как пушинку. Если тебе тревожно, полетели на Рейгале, я буду рядом.

— Нет… Не знаю… А если я упаду? — Дени надкусила яблоко, скривилась и запила из кубка. А потом гневно произнесла: — Даже вина теперь нельзя, а мне так тошно…

— Я готов не пить вина вместе с тобой, если тебе будет так легче, — заверил ее Тирион. — Что же касается полетов — дорогая, ты летаешь на этом драконе два десятка лет, откуда страх? Да ты засыпаешь на его спине в дальних перелетах…

— Но ведь теперь я ношу ребенка! — воскликнула она в сердцах. — Ох, или не ношу… Нужно мнение другого мейстера. Давай полетим через Винтерфелл.

— Предлагаю не пороть горячку, — решительно заявил Тирион. — Пройдет совсем мало времени, и ты твердо уверишься сама, что ребенок — правда. Без всякого мейстера. Оставь себе свободу маневра.

— В смысле? — все мысли Королевы были поглощены ребенком. Руки ее непрестанно возвращались к животу, а на лице была блаженное выражение.

— Эйгон не должен узнать обо всем слишком рано, — растолковывал лорд. — Скрывай как можно дольше. Мальчик унаследует твой трон, девочка — будет желанным призом для любого мужчины этого королевства.

— Это будут близнецы, — вдруг уверенно заявила Королева.

— Почему?

— Ты будешь смеяться надо мной, — Дейенерис смутилась, ковыряя вилкой по блюду

— Обещаю не смеяться, — немедленно ответил Тирион. Королева помялась и сообщила шепотом:

— Я видела их во сне. Похожие на меня, серебряные волосы, лиловые глаза. Прекрасные младенцы…

— Давно тебе снился сон? — стараясь не выказать волнения или недоверия, сказал Тирион.

— Нет. Ты показывал мне богорощу, помнишь?

Кольцо белых пней, венчающее холм. Они остановились там перекусить, а Тирион принялся рассказывать Дени про Старых богов Севера, когда осознал, что жена лежит, вся свернувшись калачиком, на одном из самых широких пней и спит. Он не стал ей мешать, тем паче что сон был недолог…

— Это место называлось Высокое Сердце, — произнес Тирион. Дени кивнула.

—

Мальчики? — переспросил Тирион с интересом.

— Мальчик и, кажется, девочка. Было непонятно, — ответила Дейенерис. — Малыши очень похожие, пухленькие… Во сне я так хотела, чтобы они у меня были…

Тирион ободряюще улыбнулся ей, но не стал рассказывать, насколько вещими бывают сны в таких местах.

***

Харренхолл ему никогда не нравился, и даже самые лучшие покои в нем взывали к старым временам. Дейенерис мучала бессонница. Позабыв о своем страхе полета, она ночами летала над башнями, пытаясь заснуть. Первое время Тирион пытался приглядывать за ней с зубцов, пока не задумался, насколько по-идиотски выглядит маленький карлик, бегающий вдоль стен огромного, сожженного Таргариенами замка, следуя за своей любимой и госпожой, грозной драконьей Королевой. Он был жалок и он не знал, куда деваться от беспокойства за Дени. Вино теперь было под запретом, а кружить на Рейгале вслед за Королевой казалось верхом идиотизма. Поэтому он ложился, усилием воли вгоняя себя в сон, а когда не выходило, брался за особо нудные трактаты мейстеров древности. Он знал, что под утро его Королева снова придет поделиться с ним страхами, и он к тому времени должен был хоть сколько-то проспать, чтобы сохранить рассудок.

***

— Я говорила, как я потеряла своего первенца? — Дейенерис сидит рядом с ним, белое колено блестит в лучах восходящего солнца, под глазами мешки, прекрасные губы поджаты.

Тысячу раз, Дени, но я послушаю в тысячу первый. Если бы ты знала, насколько я твой.

— Расскажи, — просит Тирион, и Дени снова говорит. В ее устах это горе звучит всегда по-разному и всегда одинаково. Она виновата, она принесла его в жертву. Трое людей погибло в огне, чтобы три дракона родились. Дени считает, что умерла тогда, а он не спорит. Сейчас не время для споров. Он твердит как молитву, на все лады, надеясь, что однажды его женщина поверит:

— Я защищу тебя.

Он обязан это сделать. Защитить от всего, чего угодно, чего б ему это ни стоило. Пока он без устали обороняет ее ночами от худших кошмаров, а днями — от людей Бейлиша, Хранителей и организации турнира. С мстительной радостью Тирион подкидывает Дени идею назначить Бейлиша главным по организации турнира, но под командованием его самого. Королева с восторгом соглашается, и следующую неделю он гоняет Хранителя Востока как сидорову козу по всем полям, складам и гостевым покоям.

Он страшно устал от недосыпа и идиотии всех присутствующих. Только Клиган соображал в турнирах, а собравшиеся Хранители разве что неимоверно бесили его своими познаниями. Тирион ждал брата с женой, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, но много раньше прибыли южные лорды, и Тирион с наслаждением спихнул всю работу в поле на Лораса Тирелла. Уже далеко не юный, рыцарь и сам собирался участвовать в турнире, но Тирион решил, что беды он наделать не сможет, хоть и разузнает все слишком подробно, изучив каждую пядь поля. Зато и убедится, что нет никаких подстав.