Каменные сердца
Шрифт:
Платон с женой отошли от почти наполненной землей могилы, давая место новоприбывшим, и задумчиво смотрели на эту картину. Света ежилась от ветерка, переминаясь с ноги на ногу. Все бормотала под нос ругательства, что надела только легкую куртку поверх черного облегающего платья да полусапожки. Платон снял форменную куртку, накинул ей на плечи, а сам остался в плотном кителе. Вроде согрелась. Шагах в десяти стояли высокий Артем с низенькой аккуратной Таней и агрессивно шушукались. Точнее сказать, Таня агрессивно шушукалась, а Артем только изредка кивал в ответ. Почему-то все высокие мужики, которых знал Платон,
Все время до похорон майор Сенцов сдавал дела коллегам, попутно бегая и по новому заданию. Одним из первых он посетил судмедэкспертов, от работы которых ничего толком не осталось. В расследовании опергруппы работал самый матерый спец – Максим Давидович Штофф, крупный мужик за сорок, обладающий поразительной подвижностью. На любом месте преступления умудрялся с грацией кошки пролезть в самый дальний угол, взять необходимую ему вещь и ничего не задеть, не смахнуть, не наступить.
Когда Платон явился на пороге экспертной лаборатории с делом Додукаева подмышкой, Максим Давидович смерил его оценивающим взглядом. Потом цыкнул, покопался в шкафах с делами и молча отдал копию заключения судмедэкспертов. В додукаевском ОРД не было и двадцатой части всего этого заключения. Отпечатки пальцев, анализы крови, анализы внутренних органов, опись всего имущества, подробный план квартиры – все это бесследно пропало. Штофф не поленился даже пыль на кухне проверить на наличие каких-либо сторонних отпечатков.
– Еще что добавишь? – спросил Платон, пробежавшись взглядом по параграфам.
– Там все есть, читай.
– Я про личные замечания. Может что-то странным показалось, или несостыковки какие.
– Да я о таких вещах Додукаеву рассказывал. Он разве не вносил в дело?
– Не, не думаю. Он часто подобные рассуждения держал при себе.
– Ну… – Штофф задумался.
– Давай же, Максим Давидыч, рожай измышления.
– Ну, было кое-что, – спец повернулся к оперу на своем круговом стуле, постучал пальцами по столу. – Так, эээ… я там в отчете указал, что следов взлома замков не было. И окна целы, даже заклеены бумагой, форточки все закрыты, балконная дверь на щеколде. Следов борьбы тоже нет. Все очень аккуратно, на своих местах. Так вот… Понимаешь, к чему я?
– Впустил убийцу?
– Ну, допустим. Дальше домыслы. Такие, как этот… как его… Шпагов, да, такие гостей радушно принимают, с водочкой, огурцами, пельменями. Вот… допустим, он впустил кого-то знакомого. И первым делом пошел бы накрывать стол – на двоих, естественно. Так?
– Ну?
– Баранки гну. Не было на столе ничего. Чашки-тарелки, но все грязные, немытые месяц. И для одного человека.
– Хмм… – теперь Платон задумался. – Что ж выходит, он впустил незнакомца.
– Нууу… видимо, впустил, закрыл за ним дверь, прошел в зал и стал ждать, когда ему башку раскроят. Либо, убийца просто помыл за собой посуду.
– Или зарубил где-то в другом месте, а тело потом приволок в квартиру.
– Или открыл замок магией.
– Шутки твои дурацкие.
– Ты меня сам спросил. Вот тебе
Платон задумался.
– Слушай, а почему опера и следаки из опергруппы таких мелочей не заметили?
Штофф пожал плечами:
– Наверное, заметили, дааа… не придали значения. Может, убийца правда за собой посуду помыл, бывало и такое. Да и кроме того хватало символов, чтобы не думать о подобных мелочах. Все эти каменные сердца, кишки, органы и прочее. Видимо, на том и погорели.
– В каком смысле?
– Да… я толком не знаю. Как заключение сдал, так меня и не привлекали особо.
Задав еще несколько не относящихся к делу вопросов, Платон тогда ушел. И с тех пор не давала ему покоя одна назойливая мысль: почему провалилась собранная из опытных оперов и следаков группа. Их созвали со всей страны, наделили абсолютными полномочиями. Как так случилось, что месяц упорной работы ничего не дал? И такой провал как-то очень быстро замяли, замолчали, негласно запретив вспоминать.
Опер взглядом нашел в толпе Сашу Крахмалова и, не отводя глаз, наклонился к жене.
– Свет, иди к Артему с Таней, я скоро подойду.
Поцеловал в щеку, и проводил взглядом.
Следак встретил его усмешкой.
– Здорово. А я ждал, когда подойдешь. А то все пялился-пялился, как на бабу в сквере.
– Здоров. Потолковать надо.
Они отошли к одной из покосившихся оградок. Следак оперся на нее, достал пачку сигарет, протянул Платону.
– Не, не буду.
– Странный ты мужик, – пробурчал Крахмалов, закуривая сигарету. – С кем надо куришь, с кем не надо – нет. Мне бы такую силу воли.
– А я и не курю.
– Ага, балуешься. Знаю. Ты по додукаевскому делу?
– Да.
Следак затянулся и выпустил дым через нос.
– Чего хотел?
– Ты работал в опергруппе, верно?
– Да какой там работал. На побегушках у Аркадича скакал. Там кроме меня народу до матери было. И все звездные, прям куда.
– Но дело ведь все равно знаешь.
– Теоретически знаю. Но по факту – хер это дело знает.
– Значит, пока допустим, что ты – хер. Скажи вот что, почему опергруппа слилась?
Саша затянулся и стряхнул пепел.
– Ну, я считаю, что след просрали. Эти крутые следаки и федералы из столицы накинулись на психологию убийцы, как дети малые на игрушки. Начали таскать фотографии и описания жертвы по психологам, психиатрам, составлять психологический портрет. Решили, что начало серии. И завязли по уши. Все эти символы типа камней в руке, кишок в спирали, оказались пустышками. Они имели смысл по отдельности, но ни черта не значили в целом. В итоге опергруппа месяц расшифровывала все это дерьмо, плюнув на розыскную деятельность.
– А было что искать? Игорь Аркадьевич несколько раз упоминал, что следов никаких.
– Может, и правда не было. Двери и окна целы, закрыты изнутри, взлома нет, драки тоже. В квартире все на местах, не считая трупа и ключей от двери, да и те в кустах потом нашли. Соседи ничего не слышали, ничего не видели, в округе никаких следов. «Пепсы» и «овошники» неделю таскались по округе, но ничего кроме дохлой собаки не нарыли.
– Что за дохлая собака?
– Собака как собака. Порвали ее недалеко от дома, или что-то вроде. Парни из постовой говорили, машина раздавила, ну и ладно.