Каменный век деревянных людей
Шрифт:
– Бао, твоя работа? – крикнул Чер, глядя на выходящего из ворот ящерюшни тёмнокожурого гиганта.
– Моя! – довольно ухмыльнулся Бао.
– Я так и знал! Только ты можешь правильно размять ящериц. Остальные только щекочут их.
Бао заржал. Ящерицы ответили тихим писком, раскрыв огромные пасти.
С приближением осенних дней в ящерюшнях по ночам становилось прохладно – накопленного стенами тепла не хватало, и ящерицы едва не застывали. Чтобы этого не произошло, дежурные по ящерюшне, под утро, перед выездом на боевое
Массаж ящерицам делали одни, а выезжать на боевое охранение должны были другие воины – после полубессонной ночи тяжело заниматься патрулированием и управлять капризными ящерицами.
Виш и Чер устроились в сёдлах, взяли пики наизготовку, пристроив их на луке седла, и отправились в путь.
Выехав за пределы деревни, повернули налево. Впадающая в море неглубокая речушка протекала в низких глинистых берегах и порой разливалась, оставляя после себя топкое болото, которое летом под жаркими лучами солнца быстро превращалось в покрытое глиняными чешуйками поле.
– Здесь местные жители добывают посуду, – усмехнулся Чер.
– Как это? – не понял Виш.
– Когда наступают жаркие дни, почва схватывается толстой коркой. А затем корка растрескивается отдельными чешуйками, они выгибаются кверху и становятся мисками и чашками! Их надо совсем немного поправить, чтобы придать привычную форму. Деревняне собирают чешуйки, наливают немного горючей жижи внутрь и смазывают снаружи, а затем поджигают. Когда жижа выгорает, посуда становится готовой: прочной и звонкой. Свой горшок я тоже сделал из местной глины. В котором мы варили крабов!
– У нас посуду тоже из глины делают, – кивнул Виш, – но не дожидаются, пока солнце высушит корку, а берут кусок мокрой глины, кладут на круглый камень и начинают его вращать. И пальцами придают нужную форму. Так делают самую разную посуду.
– У нас так же, – лениво отозвался Чер. – А ещё я слышал, есть местность, где гончары подмешивают в глину собственные листьеволосы, а когда те выгорают, кувшины получаются пористыми, и налитая вода долго остается прохладной.
– Почему? – удивился Виш.
– Вода мельчайшими капельками просачивается сквозь поры и испаряется, охлаждая кувшин, – пояснил Чер.
– А-а, – протянул Виш. – Интересно!
Дорога впереди лежала натоптанная – за несколько недель каждодневного патрулирования ящерицы успели примять бесплодную глинистую почву, прочертив в ней извилистую борозду, ведущую по верхней кромке невысоких холмов, неспешно спускающихся к морю.
– Пойдут дожди, тяжеловато ездить будет, – заметил Виш, указывая на предстоящий путь. Больше для того, чтобы ехать не молча. Но и разговаривать было неудобно: ящерицы шли одна за другой, и чтобы ответить, переднему приходилось выворачивать голову.
– Пойдут
– Чер! – Вишу в голову пришла неожиданная мысль. – А если обливать гусениц, когда они подплывают к берегу?
– Хо-хо! – Чер рассмеялся. – Мысль, что ни говори, хорошая. Но для этого придётся встречать их в открытом море, чтобы успеть вылить достаточно воды. А на чём плыть? Как перехватывать листья-плотики?
– На тех же плотиках? – предложил Виш. – Сохранить их, и…
Чер махнул ветверукой:
– Они завянут через неделю, даже если останутся в воде. Или сгниют. Никому не удавалось сохранить их надолго. И из чего обливать – из кожаных вёдер? Или из бурдюка? Далеко ты из него плеснёшь?
– Ну-у… – Виш задумался. Действительно, из бурдюка далеко плеснуть не удаётся. Жаль. Море вот оно, рядом, а угостить гусениц водичкой, которую они так не любят, не получается.
Виш посмотрел на ровную гладь моря.
– Тишина… – произнёс он.
– Во-во, – кивнул Чер. – Самая погода для гусениц!
Он смотрел в ту же сторону. Да и куда следует смотреть патрульному, как не на море, откуда единственно и могла появиться опасность? Опасность для люрасов.
Поэтому ни Виш, ни Чер не обращали внимания на раскрывающиеся слева отроги гор и ущелья между ними. Их видишь каждый день, и оттуда никогда не бывало угрозы.
– Ч-чёрт! – Виш даже не понял, что произошло: Чер кубарем пролетел мимо него.
Мигом повернув голову влево, Виш обомлел: он успел увидеть чудовищно громадную пасть, из которой продолжали торчать, прерывисто исчезая, задние ноги и хвост Черовой ящерицы.
Дико заверещав, Вишева ящерица развернулась и кинулась прочь. Не удержавшись при развороте, Виш слетел с неё и покатился вслед за Чером.
Примерно на середине склона, запнувшись о большой камень, он остановился. Чер успел встать раньше, поэтому Вишу не удалось смягчить удар о товарища, и он врезался в камень самостоятельно, больно стукнувшись плечом.
– Что это было? – воскликнул он, поднимаясь. Крутой склон полностью скрыл неведомое чудовище из виду.
– Змея! – пропыхтел Чер, карабкаясь вверх по склону.
– Куда ты! Она же там осталась!
– Змеи не трогают люрасов. Мы им не по вкусу. Они едят только ящериц.
– Но… как теперь патрулировать? – растерялся Виш. – Придётся в эту сторону ходить пешком.
Чер выбрался наверх и теперь разыскивал оброненное оружие.
– Откуда взялись змеи? Местные ничего не говорили о них!
– Может, сами не знали? – Виш тоже выкарабкался по склону и встал рядом с Чером.
Змеи нигде не было видно. Она исчезла.
– Нет, если бы змеи жили поблизости, они нападали бы на деревенских ящериц! Значит, появились недавно. Но это помешает патрулированию, ты прав.