Камерная музыка
Шрифт:
Теперь мы работали по системе true-рэперов: я показывал Косте первые куплеты и рефрены, он дописывал вторые куплеты. Иногда как щипцами приходилось из него вытаскивать, иногда у него получалось сразу. Мы оба были параноики и шизофреники, но я — в большей степени параноик, а Костя — в большей степени шизофреник, и поэтому мы хорошо дополняли друг друга. В марте 2009 года альбом был записан, кое-как сведен (я лишь выравнивал по громкости в Sound Forge и наложил на голоса минимум эффектов) и выложен в сети.
Как бы то ни было, очередной период в жизни закончился, и я случайно опять уехал жить в Москву из-за актерской халтурки (мне предложили сняться в двух короткометражках и даже
Но вот предложили сделать концерт в «Танцах», арт-директор этого заведения написал мне через «вКонтакте». Костя принял это предложение с поддельным или неподдельным энтузиазмом. Я хотел, но немного ссал.
Организатор мне оплатил билет Москва — Петербург — Москва в плацкарте. Гонорара не предполагалось. Теперь несуществующий, клуб «Танцы» находился недалеко от Сенной площади. Я приехал за день, репетировали, потом гулял, ночевал в гостях, опять гулял по мокрым улицам города, в котором Владимир Путин провел большую часть жизни. Оказался на месте раньше времени, сидел в своих мокрых рваных кедах, разглядывая афиши и брошюры, нервничал. Скоро подошел Костя.
Арт-директор сказал, чтоб просили у бармена, чего пожелаем, все за счет заведения. Я пожелал выпить пятьдесят граммов водки, чтобы согреться, Костя — кофе. Взяли микрофоны и начали настраивать звук со звукорежиссером. Когда Костя пробовал читать, я спрыгивал со сцены, слушал его партии, пытался представить, что сейчас может испытать посторонний человек, и не мог понять. Дома ты можешь считать, что нашел точные формулы, уместил жизнь в трехминутные песни, дотянулся до сути, что ты создал атомную бомбу, что угодно.
«А, по-моему, ты говно!», — скажет слушатель/зритель сто раз и сто раз будет прав.
Попросил еще пятьдесят грамм. Мы ждали. Люди не торопились. Прежде сам я никогда не бывал на концертах и не знал, что они всегда начинаются минимум на полчаса, а обычно на час, позже заявленного времени.
Вход сделали свободным, это была моя инициатива, иначе, мне казалось, никто не придет. День недели — среда — в клубе было около шестидесяти человек. Мне было очень неловко, эти люди сидели здесь, проводили время, пили свои напитки и разговаривали. Нужно было обратить на себя внимание. Скорее всего, половина из них не знала, что сейчас тут будет нечто, что мы назвали «социально-бытийный рэп». Остальная половина, наверное, слушала нас в интернете, возможно, даже были те, кому это нравилось. Но легко быть уверенным в себе, сидя дома, сейчас же было сложно, неловко. Но нужно было начинать, выходить на сцену. Мне очень хотелось, чтобы все скорее закончилось, и это предощущение изменится только через пять или шесть выступлений.
Перед тем как начать, я сказал в микрофон:
— Добрый вечер. Простите, пожалуйста. Мы группа «макулатура». Сейчас презентуем альбом «детский психиатр», это займет сорок минут. Потом вы сможете продолжить общение.
Странно было читать в клубе о собственной паранойе и иронизировать над премьер-министром. Особенно было неясно, что делать в проигрыше. Когда мы заканчивали куплет, а музыка еще играла, я чувствовал себя голым (позже я иногда буду закрывать глаза или отворачиваться, чтобы спрятаться). Каждая секунда была мучительна, поэтому я подходил к CD-проигрывателю, который мне протянули на сцену, и переключал на следующую композицию.
Но на четвертом треке, когда я читал рефрен:
машина
ищу место в мясорубке распадаюсь на молекулы
путешествуя в мультфильмах под закрытыми веками
внезапно понимаю просыпаться некуда
машина ест человека нет человека
лучше бы помер тогда в гостиничном номере
исчез в трубке голос ломаный вектор
заблудился в коридоре так и не найдя ответа
— почувствовал обмен энергией. Люди получали удовольствие и проживали печальную и нелепую жизнь вместе с нашими героями. Кто-то даже знал тексты наизусть, и они произносили слова вместе со мной. И этот коллаж, слепленный быстро, но удачно: писк помех, сэмплированный из песни группы Drive Like Jehu, гитара и бас mewithoutYou под бит Aphex Twin — казался мне очень достойным фоном. Я поверил, что все это стоило сочинять, делать, резать, начитывать. И вот мой рефрен закончился, и в паузе звучит только писк помех, мы слышим, как гудит электричество в оголенном нерве. Сердце замирает, нас режет эта пауза, пока мы ждем вступления Кости, захватывает дух, как перед взлетом или падением.
Со временем у меня даже появятся актерские приемы, чтоб догонять себя до нужной кондиции. Например, искренне поверить, что, как только закончишь читать и зайдешь в гримерку, из стены, с потолка или из-под стола вдруг выскочит кто-то или что-то вроде агента Смита, возьмет тебя за руку и поведет куда-то, и ты не сможешь вырваться и, как во сне, не сможешь произнести ни слова. И поэтому те слова, которые сейчас говоришь со сцены, — последние и самые важные. Похоже, я рисковал своим психическим здоровьем, намеренно путая жизнь и вымысел. Как герой романа «Вечер у Клэр», история жизни которого стала историей любви, я шагал по крутящемуся шару через меняющиеся картонные декорации, тоже держа в голове образ, но этот образ был — не женщина, а дно пропасти, душная камера, в которой я неизбежно и жалко подохну.
* * *
— Посмотри ролик, — подзываю я Оксану.
Вернулся домой, сижу за компьютером. Она кричит из кухни, что не может сейчас, готовит.
— Ну, пожалуйста, позырь!
Я еще раз пересматриваю ролик. Приятно, у меня как будто чувство гордости за нашу музыку. Оксана наконец подходит.
— Только, чур, не бычься. Это не я сделал.
Садится за компьютер.
— «Макулатура» стала фоновой музыкой благих дел, — говорю я.
Она смотрит.
— Так! — говорит.
Готова ругаться. Но я останавливаю ее жестом. Смотрит дальше, теперь уже улыбается.
В Москве и у нас, в Подмосковье, нет таких баннеров, а в Петербурге, говорят, все ими завешено. Извечный Путин со своим печальным лицом и «Общероссийским народным фронтом», а снизу надпись на красном фоне: «Если ты за Путина — значит ты за фронт». Сначала в ролике мы видим лик Путина и слышим песню: «Боже, царя храни….»