Камила
Шрифт:
***
Истекла чилля – сорокодневье Сиявуша. Сегодня в доме его деда и бабки устраивают празднество – бешик-той по случаю того, что младенца впервые укладывают в колыбель. Собрались многочисленные родственники, близкие, друзья. Обслуга снует, суетится, разнося угощения. Наконец после молитвы-благословения убрали дастархан, и нянька вынесла из соседней спальни виновника торжества.
Сухонькая старушка берет младенца на руки, разматывает его пеленки и ложит в колыбель, поставленную в центре просторной гостиной. Когда сюда незримо вплыла Гуландом, женщины уже рассыпали над люлькой конфеты – чтобы жизнь малыша была сладкой. А Гуландом с глазами, полными слез, искала близкого
Глава 6
Вот уже восемь лет Айбарчин-апа живет в постоянном страхе. Она с тревогой ждет, когда Камила задаст самый главный в ее жизни вопрос – об отце, о матери. Мысль об этом не дает женщине покоя, заставляя даже ночью просыпаться от испуга. Ведь рано или поздно девочка все-таки спросит о своих родителях. Что ей тогда ответить, как сохранить душевный покой Камилы?!
Камила растет смышленой девочкой. Закончила "на отлично" первый класс. И с каждым месяцем становится все серьезнее. Кажется, что это не ребенок, а взрослый человек, только маленького роста. Когда она о чем-то спрашивает Айбарчин-апу, той кажется, что девочка вот-вот задаст тот самый вопрос, отвечать на который она так боится. И вот это случилось. Однажды, когда Айбарчин-апа хлопотала на кухне, готовя обед, с улицы вся в слезах прибежала Камила, бросилась к ней на грудь и громко зарыдала:
– Мамочка!.. Где мой отец?!
Айбарчин-апа, еле удержавшись на ногах о неожиданности, крепко обняла девочку. Она обманула ее, ответив, что отец уехал от них далеко-далеко и не может вернуться обратно. А что она еще могла сказать?! Что он бросил свою дочь, еще не успевшую родиться?
Всю ночь женщина не смыкала глаз.
– О, Аллах всемогущий! – мысленно обращалась она к Богу. – За что такое наказание?! Лучше бы я умерла вместо Гуландом!
Какие все-таки жестокие дети! Почему они обозвали Камилу сироткой, подкидышем? Откуда в них это? Неужели нельзя спокойно играть в свои детские игры, не вмешиваться во взрослую жизнь?
Камила спала, доверчиво прижавшись к Айбарчин-апе, а та просила у нее прощения за свою спасительную для обеих неправду, ложь во имя их благополучия.
***
Васила-апа успела женить второго сына и еще раз стать бабушкой, подарив свою любовь и этому малышу. Невестка Фарида из семьи среднего достатка, с высшим образованием, красивая, добрая, приветливая. Однако Машрабу нелегко было добиться согласия родителей на свою женитьбу. Если бы в это дело не вмешался дядя – ходжи, вряд ли ему удалось бы привести в родительский дом любимую девушку.
Отец Фариды – преподаватель, мать – врач. Они тоже поначалу очень беспокоились – жених-то из богатой семьи, примут ли там их дочь как равную, не обидят ли! Сыграли свадьбу. Васила-апа не срамила сына перед тестем с тещей – приняла невестку, как родную дочь, оказала и ее родителям должный почет. Фарида, слава Аллаху, прижилась в доме мужа, ладит со свекровью, с родней Машраба. Оказывается, можно отдавать девушку замуж в богатую семью.
Васила-апа, хотя сама и из богатой семьи, женщина простодушная. Желает лишь, чтобы дети ее были счастливы. Много сделала богатых подарков старшей невестке, а Фариде – вдвое больше, чтобы та не чувствовала себя ущемленной. И у Мардон-ака на душе спокойно:
– Душевная, приветливая девушка, – сказал он однажды жене. – Дай Бог, чтобы все было хорошо!
Глава 7
Айбарчин-апа с трудом открыла замок старого сундука, доставшегося в наследство от
Она прикинула: хватит ли найденного атласа, чтобы получились новые платье и лазим – женские штаны. Если хорошо рассчитать – все получится. В ход пошли мелок и ножницы, а затем очередь дошла и до швейной машинки.
Закончив с шитьем, Айбарчин-апа примерила обнову и осталась довольной своей работой: и платье и штанишки были Камиле и впору. Теперь можно заняться и головой. Женщина заплела короткие волосы девочки в мелкие косички и завязала их кончики нитками.
– Ой, мама, а на голову что я надену? – испуганно вскрикнула Камила.
– На голову, на голову…, – задумалась Айбарчин-апа. И, придумав, чуть не сказала вслух: "Белую тюбетейку своей матери…" Но вовремя спохватилась и прикусила язык.
Она достала из сундука тюбетейку Гуландом, завернутую в лоскут ткани, стряхнула с нее невидимую пыль и, надев на девочку, тихонько заплакала…
Все это время в комнате незримо находилась Гуландом, смотревшая с любовью то на доченьку, то на сестру, и радовавшаяся тому, как они дружно живут. Ей захотелось обнять и поцеловать нарядно одетую Камилу. Но у нее, как всегда, ничего не получилось. Каждый раз, когда хотела прикоснуться к ней, Гуландом просачивалась сквозь маленькое тело дочери и оказывалась за ее спиной.
***
Первенец Максуда Сиявуш в этом году пойдет в первый класс. К этому событию готовились заранее. Его учили читать, считать и писать. Целый год с ним занимался учитель английского языка. В той гимназии, куда собираются отдать Сиявуша, учатся ребята из состоятельных семей. И за это их родители платят деньги. Ну и что?! На это денег не жалко. Станет внук образованным, интеллигентным человеком. А там, глядишь, по его стопам пойдут и младшие – Шахрух и Гуландом.
***
Автобус, едущий в Ош, переполнен женщинами и детьми. Но никто не чувствует неудобств. Звучит мелодия дойры, и паломники поют песню своих бабушек и дедушек про сумбулю. В полдень они подъехали к городу и остановились у подножия Сулейман-горы. Немного передохнули и поехали дальше, к дому сестры водителя, которая радушно приняла приехавших из села. Гости разместились на айване и выложили на дастархан привезенное с собой угощенье. Вновь зазвучала дойра. И женщины, словно и не устали, стали петь и танцевать, сменяя друг друга. Привлеченная весельем, сюда сбежалась вся детвора махалли. Прибаутки, доносящиеся из соседнего двора, привлекли внимание и Василы-апы, которая гуляла с Сиявушем в саду. Она с внуком вышла на улицу, где ее увидели хозяева и пригласили к себе. Васила-апа стала отказываться, ссылаясь на занятость, но соседи уговорили старую женщину зайти к ним в гости.
Дети, приехавшие с родителями, и местные ребятишки, поглазев на то, как веселились взрослые, постепенно все оказались на улице. Они долго и увлеченно играли. И как-то само собой получилось, что оказались во дворе дома, где жил Максуд. Мардон-ака, Максуд, Машраб и невестки сидели на суре, стоявшей посередине двора, и ели плов, беззлобно наблюдая за детьми, которые пили воду из фонтана.
Здесь была и Камила. Она вместе со всеми пила чистую, прозрачную воду. Когда она в очередной раз наклонилась, чтобы зачерпнуть ее ладошками, тюбетейка, бывшая ей немного великоватой, соскользнула с головы, упала в водоем и, как бумажная лодочка, заплыла на середину хауза.