Камин для Снегурочки

Донцова Дарья

– Не-а.

– Ща увидишь, – хихикнул хриплый то ли мужской, то ли женский голос.

– Ваня?

– Давай шевелись, – велел неопознанный объект, – у меня для тебя сюрприз.

– Иду.

– Быстрее.

– Как могу, так и иду, ничего не вижу.

– Тут нефиг смотреть, пол ровный.

– Куда торопиться? – бормотала я.

– Так растает!

– Что?

– Сюрприз!

– Вань! Ты принес мне мороженое! – обрадовалась я, ускоряя шаг.

– Догадливая слишком, – хрипел голос, – не скажу!

Внезапно мне до судорог захотелось пломбира, три шарика, белых-белых,

с легким желтым оттенком, сверху шоколадная глазурь, мелконарезанные орешки… Да я ведь сегодня ничего не ела!

Глотая слюну, я почти побежала на зов.

– Левее бери, – скомандовал голос, – ага, сюда, шагай живо!

В этот момент небольшая серая тень, громко лая, шмыгнула у меня между ног. Я остановилась. Ричи! Гадкий пудель Инессы! Опять он тут.

– А ну, ступай прочь! – рассердилась я. – Иди к хозяйке. Вообще-то, я люблю животных, но ты слишком невоспитан и непослушен.

Собачка, громко лая, стала крутиться под моими ногами. Я шагнула вперед, пуделек тоже.

– Сделай одолжение, уйди, – рассердилась я, – мне хочется побыстрей получить свое мороженое.

Но Ричи не собирался повиноваться. Я попыталась пройти дальше, но тут кобелек взвыл и… исчез, внезапно пропал, словно его не было.

– Эй, – оторопела я, – ты куда делся?

Откуда-то снизу, глубоко из-под земли, понесся отчаянный плач пуделя. Совершенно не понимая, что случилось, я машинально наклонилась и похолодела.

Для тех, кто никогда в своей жизни не был за сценой, поясню. В закулисье, скрытом от зрительного зала, на самом деле таится много опасностей. По полу змеится огромное количество проводов, тут и там натыканы всякие ящики, инвентарь, декорации. Еще имеются так называемые колосники и люки, которые очень часто открывают для самых разных технических целей. Случается, что рабочие сцены забывают их потом закрыть. За кулисами ходит множество страшных рассказов об актерах, которые, не заметив зияющей пустоты под ногами, шагнули в нее и сломали кто руку, кто ногу, а кто и шею. И вот сейчас я оказалась на краю такой разверстой ямы. Пуделек Инессы, крутившийся у меня под ногами, не удержался и рухнул вниз.

Я упала на колени и закричала в люк:

– Милый, ты жив?

Пуделек отчаянно завизжал.

Мне стало совсем плохо, похоже, несчастная собака сильно ушиблась. Потом в голову пришла мысль: вдруг Ричи не безобразничал, а пытался предупредить меня об опасности? Люк казался очень глубоким, свались я туда, дело могло бы закончиться в лучшем случае больницей, а в худшем…

– Сейчас вытащу тебя, – постаралась я утешить псинку.

– Чего орешь? – спросил за спиной Ванька.

Я повернулась к нему.

– И зачем ты торопил меня, а? Смотри, я чуть туда не упала.

– Я? Тебя? – изумился музыкант.

– А кто же! Ты кричал: «Иди скорей, я мороженое принес!»

– Ну обалдеть, – покрутил головой Ванька, – мы ж на сцене играли, только-только закончили. Как я тебя звать мог!

– Не знаю, – растерянно ответила я.

– Офигеть, – подхватил музыкант, – ты меня с кем-то спутала.

Я попыталась вспомнить тот хриплый голос. Действительно, с какой стати я решила, что общаюсь с музыкантом?

Ванька

глянул вниз, в страшную дыру, и присвистнул:

– Мама родная! Ну и не хрена себе! Вот раззявы! Закрыть забыли. Упадешь – костей не собрать.

– Ау-у-у, – неслось из пустоты.

– Кто это? – отшатнулся Ванька.

На дрожащих ногах я отошла чуть в сторону.

– Пудель Инессы, он меня спас. Надеюсь, бедняга не расшибся насмерть.

Ванька вздрогнул.

– Так, сейчас надо срочно найти администратора и вломить ему по первое число. Пусть выплачивают тебе компенсацию за моральный ущерб. Так и инфаркт заработать можно!

– Денег не надо, – дрожащим голосом пролепетала я, – пусть несчастное животное достанет.

– Ступай в гримерку, – велел Ванька, – вытащи у Костика из сумки фляжку с коньяком и приложись к ней как следует.

Я поплелась по указанному адресу и плюхнулась на диван. Из коридора стали доноситься пронзительные вопли Инессы:

– Ричик! Мое счастье! Он умер? Нет!

Мне стало совсем плохо. Несчастный пес, кабы не он, это меня бы сейчас вытаскивали из люка.

– Ты как? – спросила Рита, вбегая в гримерку. – Ну козлы! Бесполезняк метаться, объясняй этим уродам про люки, не объясняй, всегда найдется кретин, который забудет о них.

– Что с Ричи? – тихо спросила я.

– А ничего, – ответила Рита, – он легкий, ушибся просто да перепачкался. Повезло ему, там, на дне, валялись какие-то острые железки, так он мимо них свалился, небось у пса ангел-хранитель есть.

– Острые железки…

– Ага, такие, как пики! – щебетала Рита. – Купи пуделю килограмм вырезки, ты бы изуродовалась насмерть. Да с этих козлов надо компенсацию потребовать.

– Почему Инесса так кричит, если собачка жива?

– Истеричка она и дура, – приложила ее Рита, – голоса только на сцене нет, а в жизни она очень даже громкая. Знаешь, как над ней тут недавно подшутили?

– Нет, – тихо ответила я, слыша, как вопли Инессы сменяются ее же кликушескими рыданиями.

– О, – захохотала Рита, – вот это история! Весь народ прямо умер, когда узнал. Слушай. Ехала Инесса по шоссе, она сама водит машину, между нами говоря, делает это так же отвратительно, как поет.

Я, стараясь унять бешено бьющееся сердце, слушала пытавшуюся отвлечь меня от происшествий Риту.

Певица катила в левом крайнем ряду со скоростью беременной черепахи. В конце концов машине, следовавшей за ее «мерсом», это надоело, и шофер принялся давить на крякалку и мигать фарами. Инесса подалась вправо и чуть не врезалась в полуживую «шестерку», мирно плюхавшую в потоке. Как водитель «Жигулей» сумел увернуться, непонятно, но тем не менее маневр ему удался. Инесса остановилась, «шестерка» тоже притормозила, из нее вылетел разъяренный парень и набросился на певичку. Можете себе представить, что он ей сказал. Инесса, естественно, не осталась в долгу, и минут пять парочка самозабвенно орала друг на друга, мешая движению. В конце концов шофер «шестерки» утих. Инесса, поняв, что одержала победу, с гордо поднятой головой села в «мерс», проехала немного, услышала гудки и увидела в зеркало, что водитель «Жигулей», размахивая руками, бежит за ней.