Камин для Снегурочки
Шрифт:
– К Ариадне Николаевне.
– Слушаю.
– Вообще-то, мне нужна Настя, – сказала я.
Внезапно хозяйка сильно побледнела.
– Зря приехали.
– Ее дома нет? – разочарованно спросила я.
– Это не ее дом, – отрезала Ариадна Николаевна.
– Но мне дали этот адрес…
– И что? – нахмурилась дама.
– Понимаете, мне очень надо поговорить с Настей.
– Она умерла.
Я привалилась к стене.
– Не может быть!
– Почему же, – хмыкнула Ариадна Николаевна, – случается с людьми порой такое: жил, жил – и конец. Все там будем, и о смерти следует помнить,
– А вы ей кто? – машинально спросила я.
– Мать, – последовал сухой ответ.
Я растерялась окончательно. Вот уж не предполагала, что об умершей дочери можно говорить с таким выражением лица.
– Простите, – прошептала я, – извините за беспокойство. А когда скончалась Настя?
– Много лет назад, – последовал по-прежнему равнодушный ответ.
Я подпрыгнула от неожиданности.
– Не может быть!
– Почему?
– Но еще не так давно она пела на эстраде.
– Вранье, Настя скончалась, много воды утекло с тех пор…
– Невероятно! Пару лет назад она была на зоне, собственно говоря, ваш адрес, тот, старый, мне подсказали в месте ее заключения.
Ариадна Николаевна стала еще прямее.
– Милостивая государыня, – отчеканила она, – ступайте прочь!
– Посмотрите, видите, права, – я принялась суетливо совать пластиковую карточку неприветливой старухе, – взгляните, сделайте одолжение, это ваша Настя? Может, какая-то аферистка назвалась именем давно умершего человека?
Я ожидала в ответ на свою просьбу чего угодно. Интереса, негодующего ответа: «Моя дочь ничуть не похожа на это фото», возмущенного вопроса: «Откуда у вас документ Насти?», но реакция Ариадны Николаевны оказалась непредсказуемой. Твердой, очень сильной рукой она схватила меня за плечо, быстро распахнула дверь и что есть силы пнула непрошеную гостью. Я, не удержавшись на ногах, пролетела через узкую лестничную площадку, больно ударилась всем телом о расположенную напротив закрытую дверь и шлепнулась на пол.
– Кто там безобразничает? – донеслось из-за створки.
Ариадна Николаевна исчезла, дверь в ее квартиру закрылась, зато отворилась другая, та, о которую я треснулась со всего размаха.
– Не стыдно ли? – укорила меня старушка, полная противоположность Ариадне Николаевне: кругленькая, полненькая, не бледная жердь, а румяный пончик.
– Такая молодая, а хулиганите, – покачала головой бабуся.
– Наверное, лучше плохо себя вести в первой половине жизни, чем в старости, – прокряхтела я, вставая.
– Всегда следует быть воспитанной.
– Это надо Ариадне Николаевне посоветовать, – хмыкнула я и стала отряхивать джинсы.
– А что случилось? – мигом проявил любопытство «пончик».
– Я спросила у вашей соседки сущую ерунду, – пожаловалась я, чувствуя, как в голове вспыхивает боль, – а Ариадна Николаевна меня так толкнула! Вот я и влетела в вашу дверь.
– Что же вы у нее узнать решили? – изумилась бабуся. – Ариадна мухи не обидит.
– Значит, посчитала меня менее значительным насекомым, я всего-то хотела узнать, кто на этом фото – Настя или аферистка, прикидывающаяся ею, – вздохнула я.
– Дайте сюда, –
Некоторое время она молча смотрела на снимок, потом цокнула языком:
– Теперь понятно.
– Что? – насторожилась я.
– Меня зовут Анна Львовна.
– Очень приятно, Таня.
– Входи, – приказала Анна Львовна, – не на лестнице же болтать.
ГЛАВА 25
– Вы хорошо знаете Ариадну Николаевну? – спросила я, войдя в маленькую кухню.
Анна Львовна кивнула:
– Всю жизнь вместе прожили в коммуналке. А потом нас один богатей расселил, купил квартиры отдельные, очень ему наши апартаменты приглянулись. Центр, но тихо, вот он и польстился.
Но богатые люди не зря много денег имеют, расчетливый нувориш живо смекнул, что если приобрести нищете из коммуналок отдельную жилплощадь в новом доме, в одном подъезде, то риелторская фирма сделает большую скидку. Именно по этой причине Анна Львовна и Ариадна Николаевна очутились вновь в соседях, правда, квартиры у них оказались разные. Анна Львовна живет вместе с взрослым сыном и невесткой, поэтому ей обломилась большая двушка, превратившаяся после ремонта в трешку, а Ариадна Николаевна сама по себе, вот и кукует сейчас в однокомнатной.
– Как же так вышло, – забормотала я, – куда же Настя подевалась? Кстати, гляньте, это она?
Анна Львовна вытянула подальше руку с правами и протянула:
– Ну, вроде похожа, хотя сказать сложно. Я ее помню короткостриженой, более полной. Губы такие же и нос, а там кто знает. Похожа и не похожа! Потом, здесь день выдачи пропуска стоит, – продолжала Анна Львовна, не понявшая, что сжимает в руке права автолюбителя, – Настя-то, по словам Ариадны, умерла раньше…
– Вы точно знаете?
Анна Львовна поджала губы:
– Да уж! Сколько она мне горя принесла, даже говорить трудно.
Я схватила ее за теплую, мягкую ладонь.
– Ну, пожалуйста, умоляю.
– С какой стати мне перед вами откровенничать? – удивилась старушка. – И вообще, кто вы такая?
Я сгорбилась на табуретке.
– Меня зовут Таня, а ищу я Настю вот по какой причине…
Анна Львовна оказалась замечательной слушательницей, она ни разу не прервала меня, а когда я замолчала, бабуся вдруг встала и вышла. Не понимая, как реагировать на ее поведение, я осталась сидеть на месте, надеясь, что меня все-таки не вышвырнут опять на лестницу.
– Вот смотрите, – сказала Анна Львовна, вернувшись. – Это фото было сделано пять лет назад. Слева мой старший сын Миша, справа младший, Леня.
– Симпатичные юноши, – кивнула я, не понимая, с какой стати старушка демонстрирует снимок.
– Миша высоко взлетел, – комментировала Анна Львовна, – ну, по нашим меркам, конечно. Открыл свой автосервис, маленький. Клиенты к нему пошли. Мишенька банкам не доверял, накопленные деньги хранил в укромном месте, хотел дело расширять, планировал нам квартиру купить. Он уж очень Леню любил, Леонид у нас кандидат наук, талант. Вот Мишенька всегда и говорил: «Выбьюсь наверх и Леньку вытащу, пусть о средствах не думает, книжки свои строчит». Только вот беда… – Анна Львовна перевернула фото оборотной стороной. – Умер Миша.