Камин для Снегурочки

Донцова Дарья

– Кудрявенький, – удивилась Оксана, – это кто?

– Потом расскажу, продолжай.

– Ну, Зайке пришлось плестись на концерт, одна она категорически не хотела пойти на мероприятие, взяла еще пропуска для мужа, Дегтярева и Машки. Вместе все и отправились. Маня купила букет, хотела Магутенко отдать…

– Да, – кивнула я.

– А когда «Глафира» стала брать цветы, она заговорила про собаку… Машка сразу сказала: «Это мусик! С ней что-то случилось, но я знаю, это она».

Зайка и Кеша не поверили, а Дегтярев воскликнул:

– Пошли домой, не могу тут сидеть, сердце ноет.

Но Маня

настаивала, сначала пыталась убедить своих спутников, потом зарыдала. Вот Александр Михайлович, чтобы успокоить девочку, воспользовавшись своим служебным удостоверением, и провел всех за кулисы, решил познакомить Машку с Глафирой, хотел показать, что она не ты.

– Ясно, – протянула я, – почти все сходится… кроме кое-каких деталей. Эта Ирина Кротова, которая старательно убеждала меня, что я – Таня, ее сестра-убийца… Я ведь опознала ее комнату! Почему?

Оксана кивнула:

– Ты жила в Медведкове, в такой же квартире, да?

– Верно.

– И мебель у тебя стояла похожая? Югославская стенка?

– Конечно, в те годы у нас у всех все было одинаковое.

– Понимаешь, – с негодованием сказала Оксана, – эта Ирина имеет две жилплощади. Ту, куда позвала тебя, использует в качестве офиса. Сняла ее задешево и приглашает туда своих информаторов. Она вовсе не думала, что ты узнаешь обстановку, а когда поняла, то просто подыграла тебе.

– Она сказала, что у нас жила собака!

– Врала, ты же припомнила своих псов.

– А еще мальчик с рассказом про своего друга и выстриженную болонку…

– Ты, оказавшись в интерьере, очень похожем на тот, в котором жила в Медведкове, припомнила маленького Аркадия.

– Но фотография! Свадебная!

– Это монтаж. Ира тебя сфотографировала за кулисами, а ты не заметила. Кротова, живущая скандалами, имеет «шпионский» фотоаппарат. Потом просто присобачила твою голову к чужому снимку!

– Но у нее есть сестра Таня, убившая мужа Игоря?

– Нет. Все вранье, абсолютно, ни тени правды нет в ее словах.

– Но зачем она меня обманывала?

– А это совсем другая история, – мрачно ответила Ксюта.

– Расскажи! – взмолилась я.

Оксана боязливо оглянулась на дверь.

– Дегтярев меня убьет. Он строго-настрого запретил болтать на этот счет.

Я улыбнулась:

– Ну ты уже и так тут всего наговорила!

– Оно верно, только Александр Михайлович дико обозлится. По-моему, он сам хотел тебе все рассказать, – протянула подруга.

– Я его тоже послушаю и сделаю вид, что мне страшно интересно.

– Ладно, – сдалась Оксана, – не могу с тобой спорить, только начать придется издалека, иначе не поймешь!

ГЛАВА 34

Жила-была на свете девочка Настя Звягинцева. Воспитывала ее мама, не слишком ласковая, вернее, совсем не ласковая, даже суровая, с детства внушавшая дочери: «Мы, Звягинцевы, особые, не такие, как все». Ариадна хотела привить своему ребенку благородство, но, очевидно, она применила неправильную тактику или произносила не те слова, потому что Настя поняла мать превратно. Она решила, что ей, Анастасии Звягинцевой, можно все, она не человек толпы, а исключительная личность, у которой особое в жизни предназначение. Очень опасная позиция. Никаких

невероятных талантов у Насти не было, ей хотелось возвыситься над массой сверстников, но ничего не получалось. Единственное, чем она могла гордиться, – это безупречная учеба, но отличников-то много, и не все они потом становятся великими людьми. Лет в пятнадцать Настя возомнила себя певицей. У нее имелся слух и маленький, камерный голосок, такими данными обладают тысячи женщин, поют в компаниях, дома и чувствуют себя счастливыми. Но Насте, приученной к мысли о собственной исключительности, скромные вокальные данные казались гениальными, ей хотелось славы во вселенском масштабе, и она полагала, что легко ее добиться, надо только попасть на сцену.

Ариадна, узнав о мечте дочери, сделала все, чтобы Настя и думать забыла о «кривлянии». Девушке пришлось подчиниться и поступать учиться на филолога.

Ну и что! – спросит кто-нибудь. Эка невидаль! Да подобное происходит со многими, в особенности с девушками. Мечтали стать актрисами, а потом, послушавшись родителей, выбрали «нормальную» профессию, стали хорошими специалистами. Живут себе, не тужат, детей нарожали, не всем же мечтам реализовываться!

Оно верно, только Настя оказалась из другой породы, а судьба все-таки предоставила ей возможность выйти на сцену…

Оксана перевела дух. Я пожала плечами.

– Все, что ты рассказываешь, я великолепно знаю. Настя стала участвовать в самодеятельности, а потом вообще бросила учиться.

– Верно, – кивнула Оксана, – ты, очевидно, знаешь еще, что Звягинцева обладала редкостным даром? Могла влюбить в себя любого мужчину, впрочем, женщину тоже.

– Да, – кивнула я, – почти все, с кем я говорила о Насте, упоминали об этой черте. А Митрич, преподаватель автодела на зоне, со смехом сказал, что Настю в заключении звали Стеша-гипноз.

– Вот-вот, – подхватила Оксана, – поэтому мать Ольги Каповой, напуганная известием о зяте-уголовнике, и попросила Настю отбить Самуила у дочери, естественно, заплатив за услугу. Звягинцева, с детства уверенная в собственной исключительности, не усмотрела в этом ничего особенного, ведь ей, Насте, позволительно все. К тому же девушка решила уйти из дома, суммы, предложенной Верой Петровной, должно было хватить на первое время, ну а потом к Насте примчится быстрокрылая слава, и вся дальнейшая ее жизнь превратится в триумфальное шествие.

С поставленной задачей Звягинцева справилась легко, Самуил, мигом забыв про Ольгу, переметнулся к Звягинцевой, было лишь одно «но»: Настя сама влюбилась в «объект», первый раз в жизни.

На деньги, полученные от Веры Петровны, была снята квартира, Настя и Самуил поселились вместе, но дальше планы девицы пошли под откос. Из вокального ансамбля ее вытурили, возвращаться в университет не хотелось. Девушка стала искать другой коллектив, в котором не хватало солистки. Но в те годы попасть на «большую» сцену было намного сложнее, чем сейчас, Насте, не имевшей никакого специального образования, следовало прибиться к какой-нибудь группе и петь по ресторанам, в кинотеатрах перед сеансами, развлекать народ на вечеринках и свадьбах, кататься по провинции. Но Звягинцеву никуда не взяли, голосок был слишком мал, а мощной аппаратуры такие коллективы не имели.