Камин для Снегурочки

Донцова Дарья

– Она в деле, – ответил продюсер.

Разгорелся страшный скандал, и тут Свин внезапно рявкнул:

– Молчать! Ты убийца Лавсанова.

…– Ой! – воскликнула я. – Это Настя его, да?

– Да, – кивнула Оксана, – именно Настя ударила Сергея ножом. Но ты послушай, что случилось дальше!

…– Будешь теперь делать то, что я прикажу, – заявил Свин, – иначе в милиции узнают правду.

– Не пугай, я пуганая! – заорала Настя. – Где у тебя доказательства?

И тут Свин включил магнитофон. Настя услышала свой собственный голос и остолбенела. Из динамика раздалась ругань Лавсанова,

шум скандала, грохот драки и вопль: «Я убила его!»

Потом Свин дал ей прослушать запись разговора с Таней Рыковой, в общем, совершенно железные доказательства причастности Звягинцевой к преступлению.

– Ну ты и мерзавец! – заявила Настя.

– Здорово, правда? – усмехнулся Свин. – У меня в кармане всегда диктофон лежит, маленький, но мощный. Актеры-то словно капризные дети. Сначала одно скажут, потом другое, третье, затем откажутся от своих слов, а диктофончик-то пишет. Знаешь, он у меня в тот день случайно, сам собой в кармане включился. Так что, моя киса, сиди тихо.

И что оставалось делать Насте?

Оксана замолчала и полезла за сигаретами.

– Знаю, как разворачивались события потом, – прошептала я.

– Ну и?..

– Свин убил Настю, труп утопил в болоте и начал жить как ни в чем не бывало, денег ему хватало, да и бизнес его пошел в гору.

– Здорово ты во всем разобралась, – округлила глаза Оксана, – прямо Шерлок Холмс!

– Ну не во всем, остались разные вопросы.

– И какие же?

– Почему Свин решил мне помочь?

Оксана усмехнулась:

– Да уж, добрым его не назовешь. Понимаешь, он сразу понял, что перед ним человек, у которого с мозгами непорядок. Для начала он, вспомнив про Таню Рыкову, решил проверить, действительно ли ты потеряла память. История про девушку-прислугу, убившую хозяина-благодетеля, испугала «найденыша», но она не стала возмущаться, кричать, и Свин просек – тетка и впрямь ничего не помнит. Он, жадный до патологии, решил попросту сэкономить на прислуге, верно рассудил: больная станет служить за еду. У Глафиры-то домработницы не держались, менялись через неделю, требовали больших зарплат за вредность хозяйского характера. Сама знаешь, она наркоманка с непредсказуемым поведением.

– Ага, сначала она орала, дралась, а потом лезла целоваться.

– Вот-вот! Еще он подумывал о рокировке, хотел поменять Глафиру. Знаешь, почему Свин обозлился, когда Глафира-2, та, что подобрала тебя, попыталась сменить имидж? Семен сам наметил такой ход, но Рита была еще не готова, он планировал замену, а тут певичка со своей инициативой… Но не о ней сейчас речь, а о тебе.

Тетка без документов, уверенная в том, что ее ищет милиция, будет бесценной помощницей, слова не скажет, потому что побоится, станет молча служить новой Глафире. Но потом Свину на глаза попалась газета, в которой мы дали твое фото и сообщение: «Ушла из дома». Продюсер мигом узнал тебя и начал наводить справки. От полученной информации он просто обалдел, но решил выждать, чтобы подумать, как лучше поступить: слупить с родственников большую сумму, сказав им, где ты, или попытаться каким-то образом использовать тебя, выкачать деньги. К счастью, Свин ничего не успел предпринять! Как знать, что пришло бы ему в

голову, думаю, ничего хорошего, благородные мысли в башке у милейшего Семена не селятся.

– А эта Ирина Кротова? Ей-то зачем весь спектакль?

Оксана улыбнулась:

– Ирина! Ты сама рассказала ей про себя, поделилась собственным горем. Нашла с кем откровенничать! У Свина имелся компромат на Ирину. Более того, он запугал Кротову. Та, кстати, весьма неплохо зарабатывает, разнюхивает чужие тайны, а потом шантажирует актеров. Говорит: «Плати, милый, иначе все постыдные секреты опубликуют в газете». И ей давали деньги, большие. Но их львиную долю отнимал у Кротовой Свин, она сама была объектом шантажа с его стороны.

Познакомившись с тобой, Ирина поняла: вот он уникальный, подаренный судьбой случай. Перед ней несчастная, больная женщина, которую можно принудить сделать что угодно.

И она начала действовать. Для начала зазвала тебя в «служебную» квартиру и наврала с три короба. А ты поверила, впрочем, я уже тебе объяснила, почему: обстановка, мебель – все казалось родным, напоминало о прошлой жизни.

Я кивнула:

– Да, знаешь, я отчего-то всем верила. Видишь, у меня на запястье шрам, очень хорошо сейчас помню его происхождение – порезалась о стекло много лет назад, когда вылезала из разбитого окна. Но одна женщина сказала мне, что я – Настя Звягинцева, пытавшаяся в опьянении покончить с собой, и я поверила ей. По крайней мере в тот момент.

– Вот и Ирина, с твоей точки зрения, говорила правду, – вздохнула Оксана, – она – хитрая мартышка. Сначала наняла психиатра и попросила его поговорить с тобой.

– Румяного дядечку? Помню его.

– А когда тот подтвердил: похоже, у нее на самом деле амнезия, несчастная не врет, Ирина начала атаку. Более того, чтобы закрепить эффект, она сделала фотомонтаж, тайком сфотографировала тебя, пока ты говорила с врачом. А еще зазвала в пивную, на разговор.

– Да зачем?

– А кто там вам встретился?

– Адвокат Жорик, который якобы вел мое дело в суде, спившийся субъект.

– Это была подстава, чтобы окончательно убедить тебя, что ты – ее сестра, – пояснила подруга. – Жорик и впрямь алкоголик, но законником он никогда не был, это бывший актер, изредка, за копейку, помогавший Ирине. Она потому и притащила тебя в кафе, а не на квартиру. Тебе не показалось странным: ну с какой стати назначать рандеву в городе? Да еще так таинственно? Просто Ирине надо было устроить «спектакль», а случайная встреча возможна лишь вне дома.

– Да, – протянула я, – а еще Ирина сообщила мне неверное название места, где содержали бедную Таню Рыкову.

– В планы Кротовой не входило ваше свидание!

– А потом Ирина обиделась на меня и не захотела использовать. Странно, она столько сил потратила…

– Кротова испугалась, – пожала плечами Оксана, – события стали развиваться не так, как она планировала. Ты неожиданно проявила характер, не захотела делать обыск в квартире Свина, решила сама заняться расследованием, вот и стала опасна для нее, поэтому она и решила избавиться от «сестрички». Спокойно рассудила: полубезумной особы никто не хватится, у несчастной нет ни имени, ни фамилии.