Камни его родины
Шрифт:
– Привет! – крикнул преподобный Кеннет Стрингер.
Рафф затормозил, вылез и помахал рукой. Несколько секунд он неподвижно смотрел на эту маленькую семейную группу, потом вздохнул с откровенной завистью.
Стрингер подошел и пожал ему руку. Священник выглядел еще моложе и спортивнее, чем летом. Лицо у него почернело от загара, светлые волось! совсем выгорели.
– Блудный архитектор вернулся, – сказал он спешившей к ним Молли, за которой ковыляла Джоан.
– Рафф, мы уже хотели послать вам официальное приглашение, –
– Да, – перебил Кен, – хотели... – Его мальчишеское лицо омрачилось. – Все шло отлично, но, можно сказать, в последнюю минуту произошли всякие события, и, к великому моему сожалению, ничего утешительного насчет новой церкви я вам сообщить не могу.
Трой отнюдь не собиралась отменять воскресный обед. Наоборот. Когда на душе скребут кошки, а в голову лезут невеселые мысли, незачем забиваться в укромный уголок и проливать слезы от жалости к себе. Лучше позвать гостей.
Правда, горечи ничем не заглушить – ни приятным сознанием того, что вечер удался, ни бесчисленными коктейлями. И все-таки лучше болтать с гостями – а их Уже собралось двенадцать человек, – чем сидеть наедине с Винсентом и все время ощущать ноющую боль в сердце оттого, что тайное стало явным. Теперь, когда игра проиграна или почти проиграна, не следует забывать, что такая возможность не была исключена с самого начала. К тому же через три месяца на свет появится ребенок Значит, хочешь не хочешь, а держись.
Словно для того, чтобы надежнее скрыть от посторонних глаз душевную тревогу, Трой надела длинный китайский жакет-кимоно. Он прелестно выглядит с узкими черными брючками – в былые дни это говорил даже Винсент с его noblesse oblige [47] .
Порою Трой начинала думать, что она ошиблась и напрасно заподозрила Винсента и Пэт Милвин. Просто болезненная фантазия или грязное воображение. Но Пэт избегала встреч с нею. Слишком уж явно избегала. А с приходом Флойда Милвина у Трой не осталось сомнений. Он пришел один.
47
Положение обязывает (фр.).
– Где же Пэт? – немедленно спросила Трой.
– Моя супруга изволила рассыпаться на составные части. Ни на что не годна. Дамские штучки – мигрень.
– Да что вы? – сказала Трой, не подавая виду, какой это для нее удар.
Флойд кивнул. Ему было всего тридцать два года, но он уже изрядно растолстел, и сшитый на заказ коричневый твидовый пиджак с косыми карманами и разрезами по бокам был ему узковат. Лицо у него обрюзгло, черные глазки казались еще меньше и чернее из-за набрякших под ними мешков, маленький рот, утонувший между пухлыми щеками, превратился в розовый капризно надутый кружок.
– Вы просто великолепны в этой восточной штуковине, – сказал
Все ясно. Это совсем непохоже на Пэт – раскиснуть от пустячной простуды или головной боли. Нервы у нее крепкие, просто на зависть. Впрочем, Нина тоже отлично владела собой и не была склонна к преувеличенным эмоциям, а потом вдруг взяла и сожгла все костюмы Эба.
– Кто у вас сегодня? – выпятив маленький рот, спросил Флойд – видимо, в шутку: он смотрел направо, хотя дверь в маленькую гостиную, где сидели почти все гости, была распахнута.
Не успела Трой ответить, как к ним подошел Винсент, ослепительно красивый и стройный, в темно-сером костюме из тонкой шерсти и в черно-белом полосатом вязаном жилете.
– А где вторая половина Милвинов? – Выслушав объяснения Флойда, он сказал: – Да ну? Какая жалость! Ну, пойдемте, старина, подкрепите ваши слабеющие силы чем-нибудь горячительным.
Снова звонок. Трой открыла дверь: пришли Лавринги, Анджела и Том.
Здороваясь с ними, она продолжала думать. Итак, флойд явился один. Вот и решающее доказательство.
Пэт Милвин, ее соседка и подружка, ее горячая почитательница, Пэт, которая жадно ловила каждое ее слово, восхищенно слушала рассказы о работе избирательной комиссии и ужасалась, когда Трой говорила, что гражданским свободам американцев грозит опасность и поэтому все должны быть на страже, Пэт, которая подчинялась и подражала ей и хотела позаимствовать у нее все, что можно. Даже Винсента. Но тут уж инициатива принадлежала не Пэт. Можно не сомневаться.
– Знаете, Трой, – окликнул ее Пьетро, расплывшийся в веселой и пьяноватой улыбке, – вермут на исходе.
– Что? Ага, дошло. Ну что ж, если мы все вылакаем, пустите в ход шерри. К тому времени нам уже будет все равно.
– Есть такое дело. – Увидев, что Анджела Лавринг вынула сигарету, он поспешно поставил поднос с коктейлями на ступеньку лестницы, зажег спичку и галантно поднес ее Анджеле.
– Какая дивная перечница! – оглядываясь по сторонам, воскликнула Анджела, школьная подруга Трой. – Том, не стукнись лбом, – предупредила она своего долговязого, всегда серьезного мужа.
– Сейчас я вам все покажу. Платите двадцать пять центов! – Трой улыбнулась своей самой беззаботной улыбкой и повела их по комнатам.
Когда она вернулась в гостиную, Эбби отвел ее в сторону.
– Как ты думаешь, Трой, не позвонить ли Раффу? Он страшно опаздывает. Обещал заехать за Феби Данн в пять, а сейчас уже седьмой час.
– Выпей еще стаканчик, миленький. Они, наверно, где-нибудь остановились и пошли на травку.
– Трой, побойся бога! – Эб то и дело подходил к окошку у двери и тревожно смотрел на улицу.
Трой внимательно поглядела на него и ласково сказала:
– Я все понимаю, миленький. По-моему, это чудесно. Ты обязательно попался бы кому-нибудь в сети, если бы не встретился с нею.