Камни, веер, два меча
Шрифт:
— Молодому син-тару надо изгнать боль, — он кивнул. — Син-тару нужно выгнать много боли. Он кивнул на стойку с тренировочным оружием.
— Начнем с базовых ката, ученик.
Я обливался потом и балансировал на бревне, выполняя серию упражнений с копьём. Ву изображал атаки снизу, то и дело пытаясь коснуться моих ног длинной жердью. Я перепрыгивал, уворачивался. Выпад вперёд с переносом центра тяжести на опорную ногу — кот выпускает когти. Прыжок назад с прогибом и выбросом острия — мантикора атакует хвостом. Переступаю-переступаю-переступаю вращая древко над собой— ветряная мельница под порывом ветра, прыжок — уворачиваюсь от жерди
— Копьё на место, длинный меч! — скомандовал мастер.
Низкая стойка. Средняя, высокая.
— Хорошо! — наконец дождался я сдержанного одобрения. Ву взял второй тренировочный меч. И встал напротив в средней стойке.
— Атака из обороны, — объявил он и сразу же напал. Град ударов — слева, справа, сверху. Атака в ноги, в голову и, наконец, обманный маневр, уводящий мой меч в сторону и отбрасывающий его под дерево. Ву коротко размахнулся и, сделав шаг вперед, опустил меч на мою незащищенную голову. А дальше тело сработало само — руки взлетели вверх и резко хлопнули над головой, останавливая лезвие.
Несколько мгновений Ву молча смотрел на меня, словно не вполне доверяя своим глазам, а затем отпустил рукоять меча, задумчиво сказал «вот значит как», поклонился мне и ушел под дерево. Там он уселся, скрестив ноги, у самых корней и замер.
Я сложил оружие в стойку, переоделся в чистую одежду, но мастер так и остался сидеть под деревом. Я поклонился ему, но он не ответил, показывая своей отстраненностью, что мне пора уходить с додзё. Тем более что солнце уже коснулось крепостных стен.
За дверью оберегающей было тихо. Я не собирался ее тревожить, но хотелось понять, что же произошло. Понять, стоит ли брать Руэну на вечернюю церемонию, ведь было бы очень неправильно, если и там оберегающая потеряет сознание. Сможет ли она вообще составить мне компанию в пути? Каму, да если бы кто-то мне сказал сутки назад, что я буду переживать из-за того, что эта дикая кошка не сможет со мной поехать… Я посмотрел на дверь Руэны и вошел к себе. Наткнуться вновь на преграду из троих разъяренных женщин мне не улыбалось.
Следом за мной в дверях материализовался слуга с традиционной одеждой. Красный халат с желтой каймой. Волосы в двойной пучок. Меч на поясе. Второй меч на поясе. Слуга протянул мне кусок угля. Я провел под глазами вертикальные полосы. На прощании с отцом принято плакать. Но я не буду лить слез. Так что я подчеркну свою скорбь символом — угольной полосой. Такова традиция.
Я вышел из дверей, когда на город начал опускаться вечер. Соседняя дверь скрипнула, и оттуда вышла Руэна. Она была в порядке. Пожалуй, даже хороша. Выбеленное лицо светилось между воротником красного халата с золотыми тюльпанами и высокой башней темных волос. Руэна подошла и слегка поклонилась. Я молча поклонился в ответ и пошел к выходу. Только тихий шелест одежды позади говорил о том, что оберегающая следует за мной.
И тут, пронзив замок насквозь и качнув спертый воздух коридора, прокатился низкий гулкий удар. Он словно повис в воздухе, затихая. Оберегающая схватила меня за руку. Я остановился и обернулся к ней.
— Не бойся. Это барабаны. Церемония начинается.
Мы спустились к воротам, и небольшой эскорт из четырех воинов окружил нас. В этот момент в воздухе прокатился новый удар. Руэна вздохнула. У меня, признаться, тоже на мгновение перехватило дыхание. Мы пошли дальше, новый удар. Удары стали звучать чаще. Дум. Дум. Потом сдвоенные дум-дудум. Солнце медленно сползало
Бой барабанов нарастал, и когда он слился в непрерывную дробь, мы наконец пересекли толпу горожан и уперлись в лестницу. Эскорт остался у подножья, а мы с Руэной пошли по ступеням наверх. На восьмиугольнике смотровой площадки в каждом углу стояли в оранжевых накидках жрецы с факелами. В центре с видом торжественным и гордым застыл наместник в красном халате с желтыми узорами в виде стрел.
Я прошел по кругу, обходя смотровую площадку по краю. На противоположной стороне обнаружилось несколько ступеней вниз, и там на небольшом балконе стояли Нимара с Хидэки и Готар. В руках у них тоже горели факелы. Едва мы с Руэной остановились, как сзади материализовался жрец и вручил нам такие же. Отсюда была видна вся городская площадь. По ее краю стояли люди, плотно прижимаясь к кольцевому рву, опоясывающему огромное деревянное сооружение — стрелу, направленную в небо. Её собрали только сегодня утром. От самой земли к навершию стрелы трижды огибая «древко» по спирали шел бревенчатый помост. У подножья восемь воинов держали на копьях саркофаг с телом умершего тара.
Солнце почти спряталось за крышами Торико.
Грохот барабанов слился в непрерывный гул и вдруг разом стих. Люди на площади замерли, а воины начали свое восхождение по помосту. С первым их шагом удары барабанов возобновились, и волны звука катились в такт шагам скорбной процессии. Воины поставили саркофаг на вершине и сложили копья пирамидой над ним. На небе заалела последняя закатная полоса, и барабаны стихли. Жрецы двинулись к центру смотровой площадки, где замер, широко раскинув руки наместник. Они окружили его кольцом пламени, и в этот момент небо окончательно потемнело. Наместник поднял руки вверх и к его воздетым ладоням разом прикоснулись факелами все восемь жрецов. Вокруг рук вспыхнула красно-желтая сфера огня.
Огонь пылал, не обжигая наместника и сохраняя форму шара, и Фуманзоку медленно двинулся вперед. Он вышел на край смотровой площадки и оттолкнул от себя огненный шар. Тот поплыл над головами прямо к саркофагу тара. Медленно, неотвратимо. А затем шар коснулся копий над саркофагом и разом растекся по вершине стрелы, а затем с невозможной скоростью охватил сооружение сверху донизу и разлился по площади, остановившись лишь у рва. Пламя загудело, разбрасывая искры. Но они летели строго вверх, не угрожая деревянным домам в округе. Летели и сгорали где-то в бесконечной вышине. Огонь все усиливался, поглощая без остатка стрелу и останки тара на вершине. А затем словно пожрав само себя, ярко вспыхнуло и сжалось в точку.
Толпа ахнула. Огненная стрела, похожая на комету, устремилась в небо, оставляя за собой лишь темное пятно на камнях. Выше, еще выше, к самым звездам — горячим кострам милостивых каму. А люди тут и там, словно дождавшись этого мгновения, начали зажигать фонари. Вот мигнул один, второй, десятый, сотый, тысячный и фонари начали подниматься в небо. Люди провожали душу тара на изнанку, так он не потеряет путь к Вечному Источнику. Фонари летели вверх, в черное небо, а я все следил за огненной стрелой. Я знал, что будет дальше.