Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

Джавахишвили Михаил Саввич

Ежедневно в полдень Квачи звонил Бесо Шикия:

— Бесо, ты?.. Сегодня напишешь пять миллионов.

— Ладно... — И через часок в банк поступала заявка на пять миллионов от "Общества защитников Красной революции".

Вечером друзья собирались у Квачи, делились новостями, подби­вали бабки, раскидывали новые силки и придумывали капканы...

А небо пылало от пожаров, мир обливался кровью, улицы пол­нились стонами, и земля содрогалась от канонады.

Квачи с друзьями навострились, так и зыркали по сторонам, дей­ствовали

ловко, споро. Добычу добывали, упавшее подбирали, пав­шего обирали, в щель пролезали, бесхозное прибирали к рукам, а порой умудрялись урвать и у живых хозяев.

Павлов энергично вступил в новые обязанности и чувствовал се­бя, как в собственном доме; скоро он сделался правой рукой Квачи: дня не проходило, чтобы не подал новую идею или не сообщил цен­ную информацию.

Квачи отдал по отряду приказ:

— Будьте готовы в любую минуту покинуть город.

Правительство переехало в Москву, — Квача намеревался последовать за ним, но задержался, поскольку оставались "недопровернутымй" несколько делишек.

Но тучи над их головами сгустились. Запахло грозой.

Раза два в отдалений сверкнула молния. Наконец в один из ве­черов Чипунтирадзе ворвался в дом с выпученными глазами и заве­рещал:

— Все пропало!.. Все узнали!.. Читайте!..

Раскрыли вечернюю газету и прочитали:

"К революции примазался также небезызвестный князь Квачантирадзе — дружок Распутина, верный приспешник царя, который..."

Вслед за Чипи пришел Павлов и коротко доложил:

— Все раскрыто до подробностей. Надо немедленно уходить. Завтра будет поздно.

— В таком случаем встречаемся на вокзале! — приказал Квачи.

Через час товарищество собралось на вокзале.

— Пропали! —завопил опять Чипи.— Поезда не ходят!..

— Не вопи! — успокоил Квачи взъерошенного дружка.— Бесо, ступай и раздобудь поезд. Плати любые деньги.

Бесо вернулся через десять минут.

— Сейчас подадут два вагона. Сто золотых не слишком дорого?

— Не дорого,— согласился Квачи.

Через полчаса поезд из двух вагонов мчался в сторону Москвы. В салон-вагоне сидели девять "Членов правления Общества защитни­ков Красной революции" с особым заданием "навести революцион­ный порядок на поездах, перевозящих революционных солдат".

— А такой мандат примут? — робея, с дрожью в голосе спросил Седрак.— Не подведет?

— Примут, да еще как! Такой мандат все дороги нам откроет! — ответил Лади Чикинджйладзе.

– — Ну, братцы, давайте ужинать!

Через полчаса грузинская "Мравалжамиэр" заглушила стук ко­лес и лязг сцеплений, за "Мравалжамиэр" последовали джалиловские баяты, а за баятами — "Вниз по матушке, по Волге"...

Утром поезд подошел к небольшой станции. Друзья умывались после сна, потягивались и собирались завтракать.

Усеянный серыми шинелями перрон встрепенулся, как пчелиный улей, и взвыл:

— Идет!.. Идет!!

Как только поезд встал у платформы,

толпа энергично ринулась к нему:

— Давай!.. Лезь!.. Гони в шею!..

Вооруженные и нагруженные мешками, тюками и рюкзаками солдаты в мгновение ока заполнили коротенький состав, с матом и угрозами ворвались в вагоны и расположились там. Кто врывался в двери, кто лез через окна, кто карабкался на крышу.

— Товарищи! — кричали Квачи и его друзья.— Стойте, товарищи! Сюда нельзя! Это поезд для правительственной делегации! Нам пору­чено навести революционный порядок!.. Вот мандат!..

Но никто не желал ни видеть мандат, ни узнавать его содержание. Квачины вопли встречали смехом и угрозами. Кто-то крикнул:

— Братва! Хватит, сколько они пмли нашу кровь! В окно их!

И Квачи с командой побросали через окна на станцию, сопровож­дая руганью, хохотом и угрозами.

— Спасайте багаж! — приказал Квачи.— Быстрее!

Они долго кружились вокруг вагонов — упрашивали впустить хоть на минуту; обещали денег и водки, но им не дали даже прибли­зиться.

Наконец поезд с солдатами на крышах и подножках вагонов за­пыхтел и двинулся дальше, увозя все имущество товарищества — деньги, драгоценности, их прошлые труды и будущие надежды.

Дружки собрались в станционном зале.

— Все погибло! — скулил со слезами на глазах Чипи.— Что нам теперь делать?..

— Вот где настигла Божья кара! — вздыхал Габо.

— Вот типер наши дела сависем пилёхо, Аллах, сависем! — качал Головой Джалил.

Бесо ломал пальцы, Лади кусал губы и задыхался в папиросном дььму. И только потрясенный, но не побежденный Квачи носился по залу, как зверь в клетке, и время от времени потирал наморщенный лоб. Постепенно все смолкли и уставились на вожака.

— Что у нас в этом саквояже? — спросил Квачи.

— Ерунда... Печати и штампы.

— И это по-твоему ерунда?! Считай, что вы все спасли! — Ква­чи расправил складки на лбу и окрепшим голосом подбодрил друж­ков.— Не унывайте, товарищи! Мы вернем потерянное. Если судьба не изменит мне и Господь не прогневается... Ну, вставайте! Бодрей! И — за мною!

Сказ о Самтредидзе

В губкоме шла напряженная работа.

Трое решительно направились в кабинет председателя.

Дорогу им преградил часовой.

— Нельзя! Комитет заседает...

Глава тройки одной рукой отстранил часового, другой открыл дверь и вошел. Спутники последовали за ним. Заседание прервалось. Выступавший смолк, все уставились на вошедших.

— Извините, товарищи! — строго и внушительно начал Квачантирадзе.— Я член реввоенсовета Павле Самтредидзе. Это члены моего штаба — Попов и Шикиянц,— и указал на Павлова и Шикия.

Все поднялись и почтительно вытянулись.

Квачи прибавил на лице мужественной суровости и продолжал: