Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе
Шрифт:
В ту ночь старуха не спала. Молилась.
Квачи тоже уснул на рассвете, поскольку дело вдовы беспокоило его не меньше.
Наутро оба отправились к нотариусу. Квачи получил долговое обязательство, а также доверенность и поехал на вокзал.
Старуха-вдова едва пережила бесконечный день.
Вечером объявился Квачи — веселый и довольный. Старушка так ему обрадовалась, словно с его возвращением не теряла последние сбережения, а получала наследство.
Квачи взял пятьсот рублей и понесся в комитет анархистов.
Таким
Он поспел вовремя: террористы как раз собирались "по их души" — распихивали по карманам револьверы и бомбы. Не беги он всю дорогу, могло быть худо: трое уже были в масках и дрожали от нетерпения.
От радости и пережитого страха старушка-вдова прослезилась.
На следующий день она заказала в храме благодарственный молебен, затем в знак материнской признательности повесила Квачи на шею золотой крестик, а в карман положила серебряный портсигар своего покойного супруга и сказала:
— Сынок, если вам когда-нибудь придется трудно, помолитесь на этот крестик. Господь не забудет вашего добра и поможет во всем, как вы помогли мне. А уж я и подавно не забуду того, что вы сделали для одинокой старухи... — Она обняла Квачи, расцеловала и заплакала, чуть не растрогав до слез своего благодетеля.
Так рыцарь из Самтредии спас от гибели тамбовскую старушку.
Сказ об обучении музыке
В то самое время, когда происходила история с синдикалистами, Квачи увлекся музыкой.
В музыке он ничего не смыслил и слухом в общем-то не обладал. И только при звуках рояля дрожь пробегала по его телу, он вздрагивал от волнения, переступал с ноги на ногу, как боевой конь при звуке трубы.
Его знакомые Майзельсоны собирались на лето в Боржоми, и Квачи сказал им:
— Моя последняя болезнь — музыка. Я так захвачен ею, что буквально схожу с ума! Хочу научиться играть. Лучше поздно, чем никогда... А потому нижайше прошу уступить мне на лето ваш рояль...
Майзельсоны ничего не делали без расчета. "За три месяца можно взять тридцать рублей, — прикинули они. — Это оправдает дорожные расходы".
Договорились, и уже вечером Квачи бренчал в своей комнате на майзельсоновском рояле — тыкал одним пальцем.
...Лето подходило к концу. Вскоре Майзельсонов следовало ждать с курорта. Квачи заторопился, заспешил, призвал Бесо Шикия и пошушукался с ним.
С этого дня Бесо стал пропадать возле музыкального магазина, негромко, с достоинством расспрашивая покупателей:
— Простите, вам не нужен рояль? Срочно продается прекрасный "Беккер", почти новый. Чей рояль? Моего приятеля князя Севериана Дадиани. Это здесь, рядом, на Тбилисской улице...
В конце концов "клюнул" некто Арутинов.
Рояль проверили,
— Семьсот рублей.
— Четыреста.
— Шестьсот.
— Пятьсот.
— Только из уважения к вам... Когда заберете?
— Сегодня же отправлю в Поти...
Квачи задумался: комбинация завязывалась сама собой.
— Если желаете, я могу отправить инструмент; у меня есть такая возможность.
— Буду весьма признателен. Я и так потерял много времени, хотя бы сэкономлю один день. Что скажешь, Сирануш? — обернулся Арутинов к супруге.
— Это было бы замечательно, дорогой!
— Стало быть, так: вы берете на себя отправку, а вечером встречаемся в гостинице "Франция", я остановился в первом номере. Там рассчитаемся с учетом отправки. А сейчас извольте получить двести рублей задатка. Достаточно?
— Это несущественно. Еще одна просьба, вернее — условие: не надо лишних слов. Мою фамилию в связи с этим роялем не упоминайте. Мне крайне неловко продавать его, поскольку...
— Хорошо, хорошо. Это совсем простое условие. Обещаю вам. Оказывается, вы, грузины, очень щепетильны.
Арутиновы ушли.
Квачи помчался на вокзал.
В тот же вечер "князь Дадиани" посетил Арутиновых в гостинице "Франция".
— Все в порядке, вам просто повезло. При мне упаковали и отправили. Вот багажная квитанция.
Арутинов внимательно просмотрел квитанцию:
— Много ли взяли за упаковку и отправку?
— Пустяки... Сорок один рубль тридцать пять копеек.
Арутинов подсчитал:
— Итого, с меня пятьсот пятьдесят девять рублей и две копейки, если не ошибаюсь.
— Думаю, что вы не ошибаетесь.
— Задаток был в двести рублей. Стало быть, еще триста пятьдесят девять рублей и две копейки. Извольте...
— Все правильно, господин Арутинов. Желаю всего самого лучшего! До свидания!
— Куда вы так спешите? Останьтесь на чашку чая! — пригласила госпожа Сирануш.
— Весьма признателен, но спешу — ждут.
— В таком случае, когда окажетесь в Поти, милости просим. Мы живем против городского сада.
— С удовольствием... Непременно зайду с визитом. Рад нашему знакомству. И не сомневаюсь, что оно к добру. Всех вам благ!
На следующий день в сети Бесо Шикия у музыкального магазина попался некто Сорокин.
— Простите, вы, кажется, ищете рояль? Так вам повезло! Срочно продается замечательный "Беккер", почти новый. Это здесь, рядом... Пойдемте, убедитесь сами, какой превосходный инструмент...
Опять прослушали рояль и сторговались.
— Вы, кажется, не местный?
— Нет, мне везти эту махину в Чиатуру.
— В таком случае можем вам посодействовать...
И тут сошлись без долгого торга, и Квачи опять помчался на вокзал. А вечером принес инженеру Сорокину в гостиницу "Ориант" все необходимые документы.