Канатные плясуны
Шрифт:
Все равно! Она видела, как муха пробилась сквозь стекло.
…Телефон долго не отвечал, а когда наконец сняли трубку, мужчина попросил:
— Позовите… — и назвал свое имя.
Он не первый раз звонил самому себе.
— Я слушаю, — ответил голос.
Удивительно было разговаривать с самим собой по телефону.
Монетка, обиженно гремя, провалилась в брюхо автомата.
— Ты уронил монетку, — сказала девочка мальчику. — Ничего я не ронял. Тебе послышалось.
— Нет, не послышалось. Не спорь, я не сумасшедшая.
— Ты
Они разошлись в разные стороны. Через много лет мальчик понял — он на самом деле что-то потерял в тот вечер. Только не монетку. И теперь он звонил сам себе из уличного телефона.
И удивительно, каждый раз трубку снимали разные люди.
А девочка в тот вечер страшно обиделась. Она до сих пор таила обиду. Она ведь точно слышала, как звякнула уроненная монетка.
Человек вышел из телефонной будки и пнул попавшийся под ноги камень. Тот покатился и задел другой. Где-то там далеко, на крыше мира. Далекий камень покатился вниз, увлекая за собой другие.
В палатке было душно и влажно от дыхания.
— Идет лавина, — сказала женщина, прислушиваясь.
— Ерунда, — ответил муж. — Такая тишина…
— Неужели ты не слышишь?
— Тебе почудилось, — друг зевнул.
— И верно, почудилось, — призналась Клавдия.
Но она слышала, слышала!
Милая, что с тобой?
Горная лавина, вызванная одним упавшим камнем, снесла все на пути, раздавив палатку с альпинистами, как будто муравья каблуком.
Но мужчина, звонивший сам себе из телефона-автомата, не знал об этом, он продолжал жить и мечтать — где-то существует его двойник, и тот женат на девочке, в которую был влюблен еще в юности, и в отпуск они ездят в швейцарские Альпы. Отдохнуть.» Люди постепенно расходились, и к концу рассказа осталось всего трое — Ренат, Семен и Джессика.
— Пойдем! — Джессика подошла и толкнула его коленкой. — Мне понравилась твоя история. Правда, для публичного выступления я выбрала бы посмешнее и проще, вроде романа карманного формата.
— Неужели? — Дима открыл глаза и увидел друзей. — Рад, что с вами все в порядке, — невыразительно произнес он и перевел взгляд на коробку из-под ксерокса, которая стояла перед ним. — Тут на бутылку пива не хватит! — возмутился он, сгребая мелкие монеты. — Нет, отучился народ от литературы! Все Холливуд, блин. Кино им подавай. А откуда он взялся на нашу голову, этот Холливуд?
— Колумб виноват, сука, Америку открыл, — хмыкнул Ренат.
— Исторически выражаясь, во всем виноват Ренессанс. Принялись голых баб рисовать, и вместо идеи, пищи для ума — конкретные картинки «для сеанса» изображать. Отсюда и пошел упадок. Нет, пацаны, — он обнял сначала Семена, а потом Рената.
— Если бы вы знали, как я рад вас видеть…
И он голодным взглядом посмотрел на остатки булочек в их руках.
— Ешь, Митрич, — Семен тут
— У меня, пока течением тащило, все из карманов повыдергивало, — начал оправдываться Дима.
— Ага, и он решил подзаработать, — ехидно пояснила девица.
— Талант. Пища для ума. А жрать все равно хочет.
— Просто я место неудачное выбрал — вокзал, — Дима разглядывал монетки на ладони. — Нужна другая аудитория. Стоит попробывать возле библиотеки, или кинотеатра — на худой конец.
— Он не разрешил мне самой бабки зашибить, — пожаловалась девица. — А я наверняка здесь клиента сниму. Вокзал — самый верняк. Обедали бы сейчас в ресторане.
— Деньги будут, — небрежно махнул рукой Ренат. — Можем этот ресторан хоть на всю ночь только для нас троих… нет, четверых, — он посмотрел на Джессику, — снять. Отметим счастливое спасение и воссоединение?
— Тебе удалось сохранить деньги? Ваш плот не перевернулся?
— удивился Дима. — А проводник говорил…
— Жулик этот проводник, — возмутился Семен. — Когда мы добрались до отмели, где собирались встретиться, он сбежал, украв последнюю сумку.
— Разве ваш плот не разбили пороги?
— Ренат нас спас. Но его шестом — как долбанет! И — в реку. А дальше спокойная вода началась. Ренат без плота самостоятельно доплыл.
— Любопытно, — задумчиво проговорил Дима. — Похоже, наш проводник — обманщик. С какой стати он вдруг оказался рядом со мной, хотя доплыл вместе с Семеном до самой отмели? Значит, он вернулся назад. Надо будет с ним побеседовать.
— Держи карман шире! — сердито предложила Джессика. — Представляете, — она обратилась к Ренату и Семену, — он разрешил этому бомжу продать лодочный мотор и сети какому-то барыге, и договорился встретиться здесь, чтобы поделить деньги.
— Какой мотор? Какие сети?
— А, обзавелись по дороге, — она небрежно махнула рукой. — Только не видать нам теперь никаких денег.
— Да будут бабки, будут, — напомнил Ренат.
— Откуда, если и ты все в реке оставил? — удивился Дима.
— Из банка.
— Какого банка?
— Местного. Я звонил в Москву и попросил перевести…
— Звонил в Москву? — Дима аж отшатнулся.
— Ну и что здесь такого?
— Хан, подумай! Ты не получишь денег, ты пулю в лоб получишь. Или что похуже.
— С какой стати?
— Если они устроили нам две засады, в которых участвовало столько боевиков, неужели ты думаешь, они НЕ организовали наблюдение за твоим офисом? Тем более сейчас, когда нам удалось от них ускользнуть, и они ждут, на какой паутинке мы задергаемся, чтобы направить сюда своих людей.
— Не лишено логики, — вздохнул Семен. — Образно сказано, но логики не лишено. Но только в том случае, если за нами и в правду охотятся в связи с убийством Трупина.
— Надо выработать план, — почему-то шепотом предложила Джессика.