Канцелярская крыса. Том 2

Соловьёв Константин

– Простите, господа, вынужден вас оставить. – Герти приподнял котелок. – С удовольствием принял бы участие в дальнейшем обсуждении насущных вопросов, но, мне кажется, лучше оставить их профессионалам своего дела. Доброй ночи!

Мистер Беллигейл смотрел на него то ли сочувствующе, то ли с насмешкой. Герти не собирался тратить время на то, чтоб вглядываться в лицо второго заместителя. Вежливо улыбнувшись всем присутствующим, он двинулся к выходу из Канцелярии.

И остановился как вкопанный, не дойдя до него нескольких шагов.

Выхода

не было. Там, где еще недавно находился парадный вход Канцелярии, теперь громоздилась огромная металлическая плита сродни той, что закрывала вход в святая святых «Лихтбрингта». Герти даже прикоснулся к ней рукой, чтобы убедиться, что это не морок. Нет, плита была самой настоящей. Холодной и, судя по всему, очень толстой. Герти показалось, что он прикоснулся пальцами к бортовой броне громоздкого дредноута, несокрушимой, исполинского веса.

– Это что такое? – осведомился он вслух, отступая от неожиданного препятствия. – Извольте объяснить!

– Это протокол «Данноттар», – сказал мистер Беллигейл, наблюдавший за затруднениями Герти с непроницаемым лицом. – Не пытайтесь отворить эту дверь руками, полковник, это не по силам даже вам. У нее исключительно гальванический привод. И весит она, если не ошибаюсь, около двадцати метрических тонн.

– Совершенно необходимая вещь, если требуется не пускать в дом разъезжих коммивояжеров, – согласился Герти. – А теперь потрудитесь сообщить, какую кнопку следует нажать, чтоб ее открыть.

– У нее нет кнопки. Она напрямую подсоединена к «Лихтбрингту», как и вся система безопасности Канцелярии.

– Так это машина изволила запереть дверь?

– Судя по всему, еще одно последствие машинного сбоя, полковник.

– Тогда я, пожалуй, воспользуюсь черным ходом. Всего доброго, господа.

Мистер Беллигейл покачал головой.

– Он тоже заблокирован. Как и все прочие двери, включая секретные. Здание Канцелярии запечатано со всех сторон.

– Что за безумная идея! И как прикажете выйти отсюда?

– Боюсь, что никак, полковник. Пока мы не раз-беремся с машиной и не обесточим ее.

– Я всегда полагал, что человек рожден для того, чтоб управлять машинами, а не наоборот, – раздраженно сказал Герти, разглядывая неожиданную преграду. – Каким образом у «Лихтбрингта» оказался доступ ко всем дверям?

– «Данноттар» относится к экстренным протоколам. Предполагалось, что он сможет защитить служащих Канцелярии в случае какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Вроде народных бунтов или войны. В этом случае считалось недопустимым возлагать все надежды на человека, который, как известно, ни выдержкой, ни реакцией не способен соперничать с машиной. «Лихтбрингт» должен был автоматически запустить «Данноттар» в том случае, если я или мистер Шарпер нажмем тревожную кнопку.

– Я не заметил, чтоб вы нажимали кнопку.

– Я ее и не нажимал. – Улыбка мистера Беллигейла показалась Герти немного наигранной. – Судя по всему, умирающий «Литхбрингт», терзаемый вирусом, бессознательно выдал очередную бессмысленную

команду. Кстати, если вы вознамерились вылезти через окно, должен вас предупредить о полной бесполезности этого плана. Окна автоматически заперты стальными пуленепробиваемыми ставнями.

– А как же воздух?

– Можете не беспокоиться: у здания есть специальные насосы и фильтры, как и система вентиляции. Удушье нам не грозит. Нам просто придется провести еще пару часов в обществе друг друга.

От отчаянья Герти едва не набросился с кулаками на стальную преграду. Но личина полковника Уизерса требовала сохранять хладнокровие в любой ситуации. Только это ему и оставалось.

– Замечательно, – саркастично заметил Герти, закладывая руки за спину. – Мы оказались в заложниках у машинного вируса. А я-то уже думал, что более ничего интересного этим вечером не приключится.

– Не думаю, что наше заключение продлится слишком долго, – флегматично произнес мистер Беллигейл. – Я уже распорядился послать вниз техников. Им хватит часа, чтоб отключить машину вручную. Они вполне…

Герти вдруг перестал слышать, что говорит мистер Беллигейл. Ему показалось, что он различает звуки, которым неоткуда было взяться в холле Канцелярии. Едва слышимый скрип, перемежающийся шипением и скрежетом. Какой-то особенно тошнотворный, совершенно не похожий на скрип старого кухонного стула или болтающейся на ветру створки окна. Мрачный и чужеродный скрип, въедающийся в оголенные слуховые нервы.

Так может скрипеть похоронный катафалк, неспешно катящийся по улице дождливым днем. Тяжелый, лишенный окон катафалк из сырого и гнилого дерева. Скрывающий внутри разлагающиеся тела и ведомый мертвым кучером, зажавшим в окоченевших руках поводья.

– Вы это слышите? – беспокойно спросил Герти, отчаянно надеясь, что это не слуховая галлюцинация, порожденная нервным расстройством.

Мистер Беллигейл склонил набок голову.

– Кхм. Да. И в самом деле, снова эти звуки.

– Но откуда им взяться здесь?

– Все здание Канцелярии подключено к звуковым выходам машины. Я же говорил, когда-то планировалось установить полноценную двухстороннюю голосовую связь.

Запрокинув голову, Герти и в самом деле разглядел в потолке холла многочисленные медные воронки, напоминающие те, которыми украшают граммофоны. Странно, что прежде он их не замечал. Впрочем, прежде «Лихтбрингт» не считал нужным подавать голос.

Герти поморщился. Эти воронки были чем-то похожи на распахнутые медные рты, вмурованные в потолочное перекрытие.

– То есть «Лихтбрингт» может транслировать сюда свой голос? – уточнил он.

– Разумеется. Звуковые катушки с репродукторами установлены на каждом этаже и в каждом кабинете.

– Тогда отключите его скорее! – потребовал Герти.

Одна мысль о том, что ему придется сидеть запертым в огромной коробке, слушая безумный оркестр, от которого волосы сами собой встают дыбом, заставила сердце колотиться вдвое чаще.