Кандидат на ее сердце
Шрифт:
– Все, как ты говоришь. Только кошки у меня нет.
Саша попыталась изобразить строгий голос старшей сестры, но не смогла сдержать раздражения. На самом деле она каждый раз жалела, что поделилась с Касси подробностями своей личной жизни, потому что для сестры это был лишь повод затеять очередной спор. Причина коренилась в долгой истории самообманов и разочарований. Надежные мужчины, которых удавалось отыскать Саше, как правило, не слишком интересовались ее чувствами. А теперь еще и это. Показательный провал попытки пойти на риск. Несмотря на то что смазанное фото ее падения появилось во всех желтых газетенках, никто так и не узнал Сашу. Зато на первом плане красовалась разъяренная физиономия Нейтана, сопровождавшаяся очередной кровавой историей его разгульной рокерской жизни. Словом, она вышла сухой из воды и не хотела больше рисковать, что ее узнают. Но Нейт не шел у нее из головы.
– Это вопрос времени, Саша. Сама не заметишь, как найдется хорошенький уличный котенок, которого ты притащишь домой, потом возьмешь еще одного для компании, потом еще. Потом тебе начнет казаться, что вязание очень увлекательное занятие. Следом начнешь варить джем и вязать крючком мешочки для туалетной бумаги. Верный путь в старые девы.
– Мне двадцать семь лет. У меня уйма времени, чтобы найти себе сердечного друга. К тому же эпитеты «старая дева» или «в девках» теперь не в ходу. Умные женщины выбирают партнеров с осторожностью. Не прыгают в постель по первому зову.
– В определенных случаях очень даже прыгают. Тебе надо с кем-нибудь переспать или превратишься в самую главную старую деву. Будешь устраивать вечеринки для старых дев. Ездить в отпуск со старыми девами.
Саша убрала телефон подальше от уха. Не хотелось слышать малоприятную правду.
Саша уже давно ждала мистера Правильного, но он почему-то не спешил появляться. Единственным мужчиной, проявившим хоть какое-то внимание, оказался фокусник, наполовину жиголо.
– …Ты можешь стать королевой старых дев. Императрицей
– Ладно, ладно. Хватит уже. Почему тебе так нравится обсуждать мою интимную жизнь?
– У тебя ее нет, Саша. – Голос сестры смягчился. – Это продолжается так долго. Надо что-то менять. Ты должна попробовать еще раз. Просто мужчина должен быть подходящий. И почему бы не Нейт?
– Да, хорошо. – Саша не хотела обсуждать свою сексуальную несостоятельность по телефону. – Не всем нравится грубый секс у входа в магазин. Даже с самим мистером Несносным.
– О, неужели? Какая жалость, – произнес низкий голос у нее за спиной. В нем слышались пугающие дразнящие нотки.
Звук раздавался в опасной близости от мочки уха и той чувствительной точки на шее, которая немедленно подала сигнал тревоги, ответом стал мощный выброс гормона желания.
– Интересно, где тебе понравился бы грубый секс, Саша? Буду счастлив угодить. В любое время. Мой самолет стоит на взлетной полосе. Скажи только слово.
О боже. Не поворачивайся. Не поворачивайся. Сердце стучало. Все тело охватил жар и озноб одновременно.
Саша стиснула телефон.
– Касси, мне надо идти.
– Почему? До репетиции еще десять минут – куча времени. Расскажи мне все снова. С самого начала. Дождь. Дверь. Губы. О! Ты хотела его. Он был великолепен. Но ты не могла…
– Заткнись!
Повернувшись к Нейту, Саша увидела его широкую самодовольную улыбку. Он все слышал. До последнего слова. Она закрыла глаза и покачала головой. Судя по улыбке, он во многом соглашался с ее сестрой. Зачем упускать шанс немного развлечься? Жизнь так коротка.
– Касси, ко мне пришли. Мне надо идти.
– Кто? Что у тебя с голосом? Это он? Верно? Нейт! В школе?
Осторожно взяв у нее телефон, Нейтан улыбнулся. На нем была его обычная черная униформа, в которой он выглядел потрясающе красивым. Казалось, тонкая невидимая нить притягивает Сашу к нему. Это началось в тот момент, когда она взглянула ему глаза в мужском туалете, и с каждым разом становилось все сильнее.
– Касси, это Нейт. Твоей сестре пора идти. У нас осталось одно незаконченное дело.
Ни черта подобного. Саша вздрогнула. Семь дней двенадцать часов и двадцать минут назад она дала себе обещание больше никогда даже не думать о сексе с ним. Не говорить ни о чем, кроме работы. Закрыться от неотразимой ауры, от которой слабели ноги и кружилась голова. Слишком поздно.
Это был какой-то невероятный поцелуй. Долгий и глубокий. Вызвавший сильнейший всплеск желания. Нейт хотел повторить его. Сейчас же. Он всегда получал что хотел. Все, кроме Саши. Уже давно он не помнил такого удара по самолюбию. Поэтому, вопреки всем доводам рассудка и протестам Дарио, он снова пришел сюда. Удивительно, до чего может довести мужчину приступ примитивной похоти.
Репетиция хора продолжалась уже два часа, а Нейт по-прежнему не мог оторвать от нее глаз. Помнил, как чувствовал ее в своих руках, видел ответное желание в ее глазах. Да, конечно, Саша правильно сделала, положив этому конец. Глядя на свою похотливую физиономию с газетных страниц, он понимал: самое разумное – оставить ее в покое. Суровая правда состояла в том, что он не мог дать ей то, чего она хотела. Нейт не заводил длительных любовных связей. Развлечься – сколько угодно, сблизиться – нет. Он предпочитал держать дистанцию и не давать обещаний, получая удовольствия только от физической связи. А Саша, без сомнения, мечтала об отношениях в духе «все или ничего», о слиянии душ, как в сказках. В общем, хорошо, что после концерта они больше не увидятся. Хотя?..
Стуча каблуками по паркетному полу, Саша подошла к нему, ее цветочный аромат, окутав Нейта, снова привел все его чувства в состояние боевой готовности.
– Снова ты нас спасаешь, Нейтан. Ты так хорошо понимаешь, как сделать настоящее шоу, как вести себя на сцене. Детям очень нравится. Ты хороший учитель.
– Нет. Просто они очень восприимчивы. – Несмотря на эти слова, его распирало от гордости. Нейт столько времени уделял карьере, тратил его на подготовку своих концертов, пытаясь превратить в шоу личную жизнь, что у него не оставалось шансов даже подумать о том, чтобы помочь кому-то другому. Сейчас это оказалось на удивление приятным.
Саша уже сложила все вещи, кроме толстой пачки постеров, которые хотела показать ему.
– Тебе нравится? Я уже послала их на местную радиостанцию и хочу разместить в витринах магазинов.
– Вау! Отлично. Но нельзя ли набрать мое имя не таким жирным шрифтом? Стыдно доминировать над детьми, которые делают основную работу.
– Тебе не нравится? – Саша расстроилась. – Мы думали, что, если поместить тебя в центр, билеты будут продаваться лучше. Твое имя всегда гарантирует первые полосы.
– Не все так восторженно смотрят на это. Предупреждаю: это нехорошо.
Саша покачала головой:
– О’кей. Давай забудем тот вечер. Совсем. Я уже забыла. Надо сосредоточиться на том, чтобы подготовить детей к конкурсу. Это главное.
Забыть? А он хотел продолжения. Впрочем, она права, главное – дети. Такие, как Маршалл.
– Сколько билетов ты продала?
– Пока ни одного. Я должна забрать их сегодня на обратном пути. – Саша взглянула на часы. – Упс! Прежде, чем закроется магазин.
– Ты сделала постеры, забираешь билеты, затыкаешь все дыры. Тебе хоть кто-нибудь помогает?
– Это предложение?
Ну уж нет!
Нейт молчал, и она засмеялась:
– Никого у меня нет. Дети помогли сделать дизайн постера. Каждый возьмет домой несколько билетов, чтобы продать их напрямую соседям. Больше никто мне не помогает, Нейтан. И это совершенно нормально.
– Я могу нанять кого-нибудь тебе в помощь. – Это дало бы ему возможность сделать для нее что-то, не утруждая себя и не забивая голову больше чем надо. – Ты слишком много работаешь.
– Сказал мистер Работа-Это-Моя-Жизнь. Когда сама все делаю, я уверена, что все идет правильно. Я не могу рисковать, если кто-нибудь допустит ошибку.
– Это постер детского концерта. В чем тут можно ошибиться? Они просто приклеят его на витрину.
Понятно, Саша слишком серьезно относилась к своим обязанностям. Нейт уважал ее за увлеченность и внимание к деталям, несмотря на то что временами это здорово отдавало занудством. Ее капризное желание держать все под контролем приводило к тому, что она по собственной воле делала черновую работу.
Нейт вышел на улицу следом за Сашей. Он очень старался не смотреть на то, как свет послеполуденного солнца обрисовывает ее ноги под тонкими брюками. Внезапно от мысли о том, как она ходит одна по этим унылым улицам, у него заныло сердце.
– Тебя проводить?
Что он?..
– Нет, Нейтан. Прошу тебя, не надо. – Она резко остановилась и подняла на него неуверенный взгляд.
– Что – не надо?
Саша сильнее сжала челюсти, будто решила не говорить то, что ей хотелось.
– Не надо меня жалеть.
До сего момента никому бы и в голову не пришло подозревать его в этом.
– Что ты, нет. Я совсем не это имел в виду. Я беспокоюсь, чтобы машина популярности заработала как можно скорее. Осталась всего неделя, я отказываюсь выступать в полупустом зале. Ты можешь возиться здесь сколько угодно, но это еще не вся работа. Впрочем, поступай как знаешь.
– Отлично. – Саша вытаращила глаза. – Ты дал, ты взял. Как типично.
– Значит, теперь я плохой парень?
– Ты всегда плохой парень, Нейтан.
Вот как она считает. Он чувствовал себя загнанным в угол.
– Я не буду пытаться снова поцеловать тебя, если тебя это беспокоит. Хотя думаю об этом. Постоянно.
Ее плечи немного расслабились, губы тронула легкая улыбка.
– Твои мысли меня не особенно волнуют. Но здесь много магазинов. Если будем отвлекаться, никогда не раздадим постеры. И на случай, если тебя это смущает, поцелуй больше не повторится.
– А я-то думал, ты про него совсем забыла. – Значит, этот поцелуй не давал покоя и ей тоже. – О’кей. Никаких поцелуев. Даю слово.
– Хорошо. Договорились.
Наклонившись ближе, он прошептал ей на ухо:
– Кого ты стараешься убедить, меня? Или себя?
– Тебя. У меня с этим все в порядке. Так что будет хорошо, если и ты поймешь. Прекрасно. Великолепно. Никаких поцелуев. – Саша взглянула вперед. – Э-э-э… неужели никто не притаился в тени? Ты сегодня один. Твое второе я дезертировало?
– Я отпустил Дарио на вечер. Ты считаешь, это странно?
Дарио определенно считал именно так. Нейт не мог выносить ворчанье Дарио о том, что он слишком носится с этими детишками. После поцелуя на пороге магазина он вообще не мог ни о чем думать. Во всяком случае, о том, чтобы назначить очередную серию телеинтервью для продвижения нового альбома. Не мог торчать в офисе, ходить на вечеринки. Его сжигало желание.
– Раз уж на афише значится мое имя, я должен отработать. Мне просто захотелось посмотреть, как идут репетиции. А Дарио это не интересует. Вот я и приехал один.
– Ладно, ты здесь, а время идет. – Она протянула ему скотч. – Давай крепить. Но особых восторгов не жди. Это всего лишь Честертон, ты его знаешь. Он сонный и скучный.
Все оказалось совсем не так. Каждые пять минут Саша останавливалась поговорить со знакомыми, соседями, родителями учеников и коллегами, но и без этого они постоянно смеялись и убедили пятнадцать владельцев магазинов разместить их постер.
– Тебя до сих пор никто не узнал. Отлично замаскировался.
– Я думаю, никто просто не ожидает, что Нейт Мунро будет разгуливать по Честертону. – Он глубже натянул на голову капюшон и надел очки авиатора, став похожим на парней, проходивших мимо.
Здесь ничего не менялось. Да, магазин компьютеров превратился в магазин «все за один
Саша остановилась возле итальянского ресторана, который выглядел так, словно его перенесли в южный Лондон из самой Италии.
– Здесь подают самую лучшую пасту в городе. Не хочешь зайти, пока я поговорю с Прекрасным Луиджи? Он наверняка захочет помочь хору.
– Прекрасный Луиджи?
Неизвестно откуда взявшаяся ревность, должно быть, отразилась на лице Нейта, потому что Саша, улыбнувшись, сказала:
– Это хозяин. Ему лет сто, наверное.
Ни один мужчина старше пяти лет не мог бы пройти мимо ее чувственной солнечной красоты.
– Можешь мне поверить, Сладкая. Не важно, сколько им лет, они все опасны.
– О, я справляюсь. Обычно я отбиваюсь от мужчин палкой. Но сегодня это придется делать тебе. Веди себя хорошо?
– Разве я не всегда веду себя хорошо?
– Нет.
Уже через несколько секунд они сидели за столиком в глубине зала под тихое журчание оперной музыки. Вернее, сидел Нейт, потому что Саша беседовала у стойки с тремя пожилыми итальянцами. Наконец она вернулась с двумя бокалами вина. Ее глаза радостно блестели.
– Восемь билетов проданы. Они знают, кто ты такой, но поклялись никому не говорить, что ты здесь. Если у тебя есть время, он почтут за честь угостить тебя.
Времени не было, но Нейт решил сделать исключение. Ему нравилась уютная атмосфера ресторанчика, где никто не пялился на него и не рвался привлечь его внимание.
– Скажи им, что я почту за честь съесть что-нибудь. Мне нравится итальянская кухня.
– Мне тоже. Я коплю деньги на поездку в Италию. Луиджи дал мне список лучших мест, куда ходят местные. Похоже, их держат в большом секрете.
– Надо просто знать, как спрашивать. Обычно капелька граппы срабатывает как взятка.
– Судя по всему, ты много о них знаешь. Бывал в Италии? – Саша засмеялась. – Глупый вопрос. Конечно, ты бывал везде. А я выгляжу бедной родственницей из провинции.
– Южный Лондон – это не провинция. Не сомневаюсь, в один прекрасный день ты поедешь в Италию, Саша. Ты всегда добиваешься, чего хочешь. Просто у тебя не бывает таких перерывов в работе, как у меня. Я много ездил по миру, хотя видел его в основном из окон отелей.
– Я уже внесла Италию в свой список. – Саша разломила кусок хлеба и протянула Нейту. Жест выглядел настолько естественным, будто заботиться о ком-то у нее в крови. Какому-то парню повезет получить ее в жены. Потом будут дети. Красивая картинка.
Не для него. Нейт не шутил, говоря, что женитьба – это поцелуй смерти для его карьеры. Для стальных доспехов, в которые он заковал свое сердце. Он обмакнул хлеб в густое оливковое масло и съел. Великолепная домашняя чиабатта оказалась почти такой же, как в любимой им деревушке, о которой он никому не рассказывал, единственном священном месте, где он мог спрятаться от своей безумной жизни. Вдруг с его губ сорвалось:
– У меня есть одно местечко в Тоскане. К сожалению, я не могу там часто бывать. – Нейт не стал говорить, что собирался поехать туда на следующей неделе, но все отменил из-за ее концерта.
– Разве ты не любишь шумные места? Мне казалось, Ибица тебе больше подходит.
– Да, раньше. – Он пожал плечами. – Было время. Пока меня не выгнали.
– Правда? Почему-то меня это не удивляет.
Видеть испуг в ее невинных глазах доставило ему настоящее удовольствие.
Нейт засмеялся, почувствовав приятное расслабление, возможное только после хорошей еды в хорошей компании. Ощущение, которое уже давно ушло из его жизни. Он подумал, что, вернувшись к себе в Малибу, надо будет уволить повара. Чрезмерное обилие сырых экологически чистых продуктов сводило его с ума.
– Я закатил несколько совершенно отвязных вечеринок, после которых мне чуть не запретили въезд. Но я много заплатил. Правда, и ущерб оказался неслабым. Езда на машине по бассейну стоит дорого. – Он откинулся назад. – Меня это немного утомило.
Саша сдвинула брови.
– Нейт Мунро устал развлекаться? Куда катится этот мир? Чем теперь заполнить газеты? Неужели по-настоящему важными новостями?
– Эй, мне просто наскучили старые места. Но к домашним тапочкам и трубке я еще не готов.
– Тапочки. Ну да. Мне как-то сложно представить тебя под тепленьким шерстяным пледом. – Она улыбнулась мягкой задумчивой улыбкой, относившейся скорее к каким-то невысказанным мыслям. – Теперь расскажи о прекрасной Жасмин.
Нейту не хотелось говорить о себе, и уж точно не о Жасмин. Он хотел больше узнать про Сашу, понять, что ей нравится. Просто послушать ее тихий нежный голос, успокаивавший его воспаленную голову. Одновременно его сводили с ума ее губы. Чтобы сидеть не прикасаясь к ней, потребовалось все его самообладание, которое, к несчастью, стремительно убывало.
– О моей бывшей? Рассказывать особенно нечего. Она моя несостоявшаяся жена. Брать, брать, брать – вот ее мантра. Она всегда хочет больше. – Или он давал недостаточно. И она имела в виду не только кредитную карту. Жасмин не раз обвиняла его в том, что у него отсутствует ген, отвечающий за человеческое общение. – Какое-то время мы жили вместе. Потом она ушла, порядком ощипав меня. Но по-прежнему держит про запас, если не получится заарканить кого-нибудь более богатого и знаменитого.
На лбу у Саши пролегла хмурая складочка.
– И после всего ты говоришь о ней так, будто она тебе небезразлична.
– Она младшая сестренка Дарио. С этим приходится считаться.
– А-а.
– Это непросто.
– А у тебя все непросто, верно?
– Пожалуй, да. Когда-то давно Дарио очень помог мне. Я многим ему обязан. – Он уже слишком много рассказал о себе, но так и не узнал ничего о Саше.
– А ты?
– Я? О, я ничего не должна Дарио!
Нейт подавился вином.
– Пожалей меня, Саша. Не мучай. Ты же понимаешь, я говорю о твоей жизни.
– Ну да. – Она подмигнула. – Дай подумать У меня нет ни телохранителя, ни бывшего парня, который обобрал меня. Нет домов в Италии и в Штатах.
– А муж? Бойфренд? Тайный ребенок?
– Если я расскажу тебе о ребенке, он перестанет быть тайным. – Заметив, что Нейт нахмурился, она пожала плечами. – Ладно, нет у меня ребенка.
– А муж?
– Перестань, Нейт. Пожалуйста. Нет у меня ни детей, ни бывшего мужа, никакого другого. Это Честертон, а не Калифорния. А я школьная учительница, а не твои голливудские старлетки, которым надо устроить жизнь до двадцати одного года. После того как ты уехал, я окончила школу и университет. Я еще не встретила своего мистера Правильного. А может, я слишком разборчива.
– Ладно, это радует.
– Почему?
Действительно, почему? Его совершенно не касалось, с кем она спит, каковы ее матримониальные планы. Тем не менее почему-то не хотелось увидеть рядом с ней мистера Правильного.
– Ты слишком молодая для семейной жизни.
Саша бросила на него удивленный взгляд.
– Ой, тебе надо поговорить с Касси. Она уверена, что я уже не первой молодости и, если быстро не найду себе мужа, никому не буду нужна.
Это невозможно. Нейт опустил взгляд на вырез ее блузки. Маленькие перламутровые пуговки ручейком бежали по груди. Их так легко расстегнуть. Одну за другой. А что там? Шелк? Кружево?
Его голос сел.
– Тебе некуда торопиться, можешь быть уверена.
– Что? Ты даешь мне советы по поводу отношений с мужчинами? Ну и ну. – Саша засмеялась. – Не волнуйся, ты же знаешь, я люблю делать все не спеша, надежно. Тебе моя жизнь наверняка показалась бы ужасно скучной, но мне она нравится.
Скучной? Скорее всего, нет. Но Нейт достаточно хорошо знал Сашу и понимал: лучше не давить. Саша пережила более сильную травму, чем выпадает на долю большинства людей. Самоубийство отца стало для нее как гром среди ясного неба, она никогда не рассказывала об этом. Нейт узнал совершенно случайно от школьных приятелей. Но даже тогда подробности никто не обсуждал. В тот момент ее недоверие больно задело его.
– Это твоя жизнь. Живи как хочешь. Я так и делаю.
– И все знают, как хорошо у тебя получается.
– Хотя очень жалко.
– Чего?
– Тратить жизнь на таблицы и графики. Так просто и прямолинейно. Если бы ты могла вести себя более свободно… – Он наклонился ближе и, глядя, как покраснели ее щеки, представил Сашу в своей постели. – Свобода – это хорошо. Даже больше. Когда-нибудь я тебе покажу.
– Э-э-э… нет, спасибо. Я занята. Навсегда. После университета я вернулась сюда, устроилась на работу, купила маленькую, но очень удобную квартирку в новом доме на Феарли-стрит. Круг замкнулся.
– В мире не только одна дорога. – Он погладил ей руку и улыбнулся, видя ее смущение. – Ты и я, мы…
Саша резко отдернула руку:
– О нет. Нет, Нейт. Пожалуйста, даже не думай. Не может быть никакого «мы».Глава 8
Отлично. Лучше некуда, мистер Суперзвезда. За свою жизнь Нейту приходилось встречаться с президентами и членами королевских семей, говорить речи и давать интервью. И ни разу не случалось так опозориться перед школьной учительницей.
– Ты все неправильно поняла. – Теперь она решит, что он полоумный косноязычный идиот. – Я хотел сказать: как странно, что мы сидим в Честертоне после стольких лет.
– Я понимаю. – Голос Саши звучал не слишком уверенно. Впрочем, его тоже.
Нейт пребывал в замешательстве. Зачем все эти расспросы, ревность? Что на него нашло?
Прежде чем он успел разобраться, появился Луиджи с закусками, аппетитными маленькими ломтиками артишоков, блестящими крупными оливками, пряной салями, соленым прошутто и кувшином классического темного кьянти.
– Угощайтесь, прошу вас, – взмолился он, засуетившись вокруг них и ловко перемещая между столиками свой большой живот. – Все для моего нового друга Нейта Мунро. И белла Саши.
Белла Саша. Даже старый Луиджи очарован ею.