Канун Армагеддона
Шрифт:
— Но не поворачивать же обратно, бычья требуха! Вперед, покажем гнили из-заугольной остроту рыцарский мечей!
— Кто думает так же, как граф Камулодунский?
Кроме Радхаура, который промолчал, так думали все рыцари — и сэр Бламур, и сэр Манч, и барон Кайрон, и французский виконт Сикард, гостивший во время праздника в Рэдвэлле и сейчас увязавшийся за графом Маридунским. Промолчали также шестнадцать алголиан, отправившихся с ними в путешествие, да их никто и не спрашивал.
— Что ж, — снова усмехнулся барон, — покажу вам маленький фокус. Кто хочет ринуться в бой —
Барону верили, его уважали. И потому рыцари, считавшие зазорным бежать при первой же опасности, выехали вперед. Уррий и Отлак, естественно, тоже. К ним присоединились почти все воины графской свиты и часть оруженосцев, желающих отвагой обратить на себя внимание господина.
— Все закрыли глаза? — подъехав, спросил барон.
Услышав утвердительный ответ, старый маг произнес едва слышно заклинание, сделав что-то руками: те, кто находились рядом, сидели в седлах, плотно зажмурив глаза, те же, кто остался, не рассмотрели его движений, просто, к своему изумлению, увидели, что всадники поскакали вперед и… остались на местах.
— Это то же самое чародейство, которым вы когда-то давно спасли жизнь Ламораку, создав его точного двойника? — поинтересовался Радхаур у барона, провожая взглядом устремившийся по дороге отряд.
— О, нет, — рассмеялся Хамрай. — То колдовство достаточно сложное и требует человеческой жизни… Зато и двойник — человек. А здесь — видимость одна, простейшая магия. Отличается от тех, что могут сотворить маги средней руки, лишь тем, что наши герои, оставаясь здесь с нами, увидят, что ждет их отражения…
После событий трехдневной давности, когда в него пытался вогнать ужас сам Повелитель Зла, Уррий уже ничему не удивлялся. Открыв глаза, он увидел, что скачет вперед в окружении рыцарей и воинов и, конечно, Отлак несется рядом с ним. Но тело Уррия не ощущало движения. Он пытался проверить, легко ли подаренный чудесный меч Алвисида выходит из ножен — глаза видели, что рука слушается, но тело движения опять не ощутило. «И пусть будет, что будет, — решил юноша, — барон Ансеис знает, что делает. Впереди разбойничья засада — значит будем готовы!»
— Славного рыцаря ты воспитал, — сказал Радхаур, глядя вслед устремившимся вперед призракам.
Граф Гловер и сэр Бламур, как ни странно, после некоторого раздумья все же решили остаться с ними, резонно предположив, что разбойники и прочие приключения — удел более молодых и не стоит старикам отбирать у них славу. Они подъехали к барону и остановились поодаль, обсуждая очередное чародейство, к которым за долгие годы успели привыкнуть и не очень-то удивлялись.
— Которого ты имеешь в виду? — улыбнулся Ансеис Радхауру. — Отлака или Уррия?
— Обоих, — вздохнул Радхаур. — Если ты уверен, что Моонлав откроет нам путь к сердцу Алвисида, стоило ли брать мальчика с собой?
— Так решил Алвисид, — пожал плечами Хам-рай. — Он быстро понял, что не удержится от соблазна использовать второго Наследника для путешествий, а магическую силу ему в любой момент предоставят Мекор и хэккеры. Представляешь, что про него стали бы говорить — бог на костылях?
Радхаур хмыкнул.
— Не
— Признаться, я не очень понимаю твои слова, барон.
— Возьмем, скажем, меня, — вздохнул Хамрай. — У меня была великая цель — возродить Алвисида. Любой ценой. Чтобы снять дурацкое заклятье. Чтобы иметь возможность любить женщин, продолжить род. Я шел к этой цели десятилетиями. Но свершилось чудо, я познал Любовь. Любовь с большой буквы, на которую никакое заклятье Алвисида не действует. Нельзя сказать, чтобы я вообще перестал интересоваться возрождением Алвисида, но весьма подрастерял свой пыл… Так и Алвисид — будут при нем постоянно Уррий и Мекор, он быстро привыкнет к такому положению вещей. Он этого не хочет. И, по-моему, правильно.
Радхаур рассеянно кивнул, думая о чем-то своем.
Через полчаса вынужденной остановки, юноши и другие отчаянные воины, решившие продемонстрировать свою отвагу и замершие в магическом трансе, пришли в себя.
Отлак и Уррий смущенно подъехали к старшим рыцарям.
— Вы были правы, барон, — сказал Уррий. — Нас засыпали стрелами, едва мы придержали коней, у перегородившего дорогу поваленного дерева. Казалось, стрелы закрывают небо. И каждая достигала цели. А мы так ни одного нападавшего и не увидели… Вы… Вы спасли наши жизни, барон.
— За время нашего короткого путешествия уже в третий раз, — усмехнулся Хамрай. — Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до конечной цели нашего путешествия.
— И я даже догадываюсь, кто именно, — мрачно кивнул Радхаур.
— Так что же, разрази меня гром, из-за каких грязных разбойников нам поворачивать обратно? — рассердился сэр Гловер.
— Разбойники, конечно, могут отлично стрелять из луков и арбалетов, — ответил барон Ансеис, — но обычно их цель — нажива, получение выкупа, а не поголовное уничтожение мирно путешествующих путников. Об этих, что ждали впереди, уже можете не беспокоиться — они уносят ноги, после удачно выполненного задания. Да и о других романтиках большой дороги вам тоже не стоит ломать голову, это мои заботы. Хотя я почему-то думаю, что на нашем пути больше засад не будет. Но не удивлюсь, если на подъезде к драконьей стране нас встретит отряд местных рыцарей копий в сто и вся моя магия будет бессильна.
— Если только сто копий, бычья требуха, — проворчал граф Камулодунский, — прорвемся. Трусов среди нас нет!
Глава восьмая
Великолепно зрелище сраженья
(Когда ваш друг в него не вовлечен).
О, сколько блеска, грома и движенья!
Цветные шарфы, пестрый шелк знамен.
Сверкает хищно сталь со всех сторон,
Несутся псы, добычу настигая.
Не всем триумф, но всем — веселый гон,
Всем будет рада Мать-земля сырая.
И шествует Война, трофеи собирая.