Капиталократия и глобальный империализм

Субетто Александр Иванович

А. Смирнов, видя эту асоциальную природу капиталистической экономики, замечает [2]: «… пока социальная сфера не станет приоритетом развития государства, потери человеческого капитала неизбежны» [2]. А. Смирнов использует фетишное понятие человеческого капитала, призванное прикрыть античеловеческую сущность бытия человека-товара в системе глобального империализма. В.Я.Ельмеев справедливо в [26, с.495] заметил: «Чтобы реабилитировать капитал, прикрыть его эксплуататорскую сущность, капиталом стали называть все что угодно». Но в основной своей мысли А. Смирнов прав.

Третье фундаментальное противоречие современного развития человечества – противоречие между Трудом и Капиталом, которое приобрело характер

конфликта между мировой финансовой капиталократией и человеком, его жизнью, несет в себе смысл отрицания глобальным империализмом, строем мировой финансовой капиталократии самого человека, его жизни.

Т.С.Грачева, давшая анализ войны мировой капиталократии в «демографическом субпространстве» против человека, направленной на «уничтожение жизни физической», подчеркивает, что «глубинный смысл современной войны», развязанной, уже в моем определении, мировой финансовой капиталократией, есть «противостояние сил, приверженных жизни, и сил, приверженных смерти – сил витакратии (жизневластия) и сил танатократии (смертевластия). Поклонение культу смерти и его распространение – вот что лежит в основе нового мирового порядка, за создание которого и ведет войну глобальная клика, ведет всеми способами, сеющими смерть в теле, душе и сознании человека, народов, человечества» [79, с.63].

Замечу, что «глобальная клика» в выражении Т.С.Грачевой и есть мировая финансовая капиталократия.

3. Недостатком экономической науки капитализма, перешедшего в фазу глобального империализма XXI века, является то, что за «экономиксовым» делением экономической науки на макроэкономику и микроэкономику, прячутся реалии бытия строя мировой финансовой капиталократии, своеобразного единства иерархии («пирамиды») мировой финансовой капиталократии, иерархии в организации мирового капитала, иерархии в организации («пирамиды») ТНК и иерархии в организации («пирамиды») мирового рынка.

Концентрация капитала сопровождается концентрацией капиталовластия. Это капиталовластие приобрело огромный масштаб концентрации «больших денег» и начинает организовать свою тоталитарную мировую власть, уничтожая остатки свободы людей и национальные суверенитеты государств и соответственно уничтожая притязания национальных экономик на самость, целостность, наличие собственных законов функционирования и развития.

«Глобализация» – инструмент войны мировой финансовой капиталократии за подчинение национальных экономик диктату «мирового рынка», т. е. диктату мировой финансовой капиталократии, и уничтожение локальных цивилизаций, цивилизационной самоидентичности стран мира. В этом контексте она есть «капиталистическая утопия» мировой финансовой капиталократии, которая обостряет все три фундаментальных противоречия в развитии человечества, проанализированные выше, и ускоряет соскальзывание рыночно-капиталистического человечества вместе с «экономическим разумом» мировой финансовой капиталократии в «пропасть» экологической гибели, т. е. ускоряет вхождение человечества в состояние экологической смерти.

Фактически мировая капиталократия развернула войну против человечества, с тем, чтобы выйти из экологического тупика Истории по-своему, по-империалистически. Главным направлением этой войны является сокращение численности человечества в 3–4 раза и почти полная депопуляция населения России, расчистка ее «жизненного пространства» от коренного населения. На этом пути коварную роль играют МВФ [3], Всемирный банк (ВБ) и другие структуры мировой экономической власти мировой финансовой капиталократии.

Следует отметить, что этот вектор в политике Запада отмечал еще Вальтер Шубарт [7], когда он писал, что «дело идет о мировом историческом столкновении между континентом Европы и континентом России…». Нам, живущим в России в начале XXI века, когда Эпоха Великого Эволюционного Перелома началась, когда ясно проявился ноосферный «вектор» развития, как единственный «вектор спасения» в XXI веке, стоит вспомнить и вещие слова Освальда Шпенглера: «Здесь есть различие не двух народов (мое замечание: имеется в виду различие между народами Европы и России, С.А.), а двух миров. Русские вообще не представляют собой народа, как немецкий или английский. В них заложены возможности многих народов будущего, как в германцах времен Каролингов. Русский дух знаменует собой обещание грядущей культуры, между тем как вечерние тени на западе становятся

все длиннее и длиннее» [8, с.147, 148] (выдел. мною, С.А.). Здесь конечно, речь идет о русском народе, который своей «всечеловечностью» (В. С. Соловьев), философией «общего Дела» (Н.Ф. Федоров), с космоноосферной устремленностью своей эпохи Русского Возрождения [101], не укладывается в эгоистическо-индивидуалистическую парадигму представления о народе в Западной Европе, в Англии и в США (стоит еще раз обратить внимание на процитированное выше высказывание А.Маршалла).

4. Теоретическая экономия капитализма XXI века переживает глубокий кризис по своему «рыночному измерению».

Наступила эпоха отрицания стоимостной (рыночной) экономики («стоимономики» по Ю.М.Осипову) потребительно-стоимостной экономикой. Наиболее последовательно концепцию закона потребительной стоимости и перехода к потребительно-стоимостной форме функционирования экономики проводит в жизнь В.Я.Ельмеев [26]. Он заостряет внимание на том, что на смену стоимостной форме капиталистической экономики, в которой лидирует форма обращения стоимости Д-Т-Д\', Д-Д\' (Д – деньги, Т – товар), приходит потребительно-стоимостная форма социалистической экономики, в которой действует формула обращения: Ч – П – Ч\', Ч – Ч\' (Ч – человек, П – потребительная стоимость, Ч – Ч\' – «человек – развитый человек») [26, с.166]. Это движение к потребительностоимостной экономике есть движение к квалитативной экономике , в которой происходит сдвиг в доминантах воспроизводства от «количества» к «качеству», когда на передний план выходит «социальный кругооборот качества» [36, 41, 73, 74 и др.]. Речь идет о переходе от производства стоимости, трансформирующегося в производство фиктивного капитала в условиях глобального империализма и воспроизводство на его основе финансового капиталовластия, к «потребительному производству» (понятие В.Я.Ельмеева [26]).

Одновременно, потребительно-стоимостная экономика, в условиях действия ноосферного императива – императива выхода человечества из тупика первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы – есть ноосферная экономика, «гармоничная экономика» (по В.Е. Чабанову) [24]).

За этим вектором трансформации от стоимостной экономики к потребительно-стоимостной, ноосферной экономике в начале XXI века лежит преодоление онтологической лжи капитализма по поводу роли труда в социально-экономическом развитии человечества,  – онтологической лжи, которая отражает собой своеобразную капиталорационализацию его производительной силы.

М.И.Скаржинский [20] обращает внимание, что «…в специфических для капитализма условиях труд производительный как создающий материальные блага может быть капиталистически непроизводительным, если это не наемный труд» [20, с.11].

Ф.Бродель [9, с.23] так сказал по этому поводу: «Все, что осталось за пределами рынка, имеет лишь потребительную стоимость, все, что сумело пройти в его тесные врата, приобретает обменную стоимость». Иными словами, если труд не производит прибыль, не способствует росту Капитала-Фетиша, он не производителен. Поэтому и возникает каннибалистская «модель сокращения населения на Земле «20 %:80 %», когда труд 80 % людей, находящийся вне поля действия мирового капитала, объявляется лишним, а его носители обрекаются на физическую смерть. Потребительно-стоимостная экономика ставит на место «человеческого капитала» «человека труда» [26, с.195] (выдел. мною, С.А.).

Современный глобальный экономический кризис в Германии возбудил интерес широких масс к трудам Карла Маркса. Конноли Кейт замечает по этому поводу: «Растущее число немцев готовы, кажется, стать сторонниками Маркса, поскольку входит в моду поддерживать убеждение этого философа, что чрезмерный капитализм со всей его алчностью закончится саморазрушением» [27, с.3]. Даже министр финансов Германии Питер Штайнбрюк, проведший, должно быть, не одну бессонную ночь в октябре 2008 года, сделал красноречивое признание: «Вообще-то надо признать, что некоторые части марксистской теории действительно не столь плохи» [27, с.3].