Капитан Брамы
Шрифт:
Тут только до Прошки окончательно дошло — колдун мертв. Понять это было непросто, на теле колдуна не было крови, ран, следов борьбы. Он сидел, как живой, только не дышал. Этот факт так удивил гнома, что он вспомнил свое подлинное имя. Мысль, пришедшая в голову, была такая:
Топ, болван, что ты стоишь, лесной народ рядом!
— Топ, — тихо повторил Прошка, — я Топ, Топ! Топ!.. Тогда что же я стою?!
Топ радостно поправил дорожный мешок и двинулся бодрым шагом дальше.
Всю
Только под утро провалился в долгожданное забытье. Перед пробуждением мне приснился дождь с грозой. Сверкали молнии, грохотало, я стоял под теплыми струями дождя. Дождь смывал с меня черную болотную слизь, и на душе становилось радостнее и легче.
Где-то в отдалении пели стражи, и так же стояли под струями дождя отец Иван с Капитаном. Наконец громыхнуло так, что я проснулся окончательно. И услышал знакомый голос:
— Э-гей-гей, вставайте сони! Солнце уже поднялось, э-гей-гей!
Отшельник ходил вокруг шатра и постукивал по нему своим посохом.
Отшельник был в обычном облике. Лучи восходящего солнца падали на его голову. Лохматая грива волос пылала золотистым цветом, словно нимб.
Несмотря на беспокойную ночь и на пережитый ужас я чувствовал себя бодро.
— Да, ночь была тяжелая, — сказал Отшельник. — Непростая ночь, тьма едва не раздавила нас. Но все окончилось лучше, чем мы предполагали. Так что умывайтесь, кушайте и слушайте.
— Тот, кто следил за вами, мертв, — сообщил Отшельник, когда мы сели есть.
— Пастух мертв! — воскликнули стражи, — вот так новость!
— Если вы, друзья-товарищи, пойдете по Брошенной дороге, а лучше всего двигаться по ней, вы его обязательно увидите. Если, конечно, его не обнаружат раньше рабы отца Василия и не отнесут в катакомбы.
— Он сидит почти на границе Брошенного леса и холмов. Недалеко от дороги. Сидит, как живой, но он мертв. Так и сидит с ранней ночи, с часа, когда на вас напали демоны с кургана.
— Так это Пастух демонов натравил? — спросил отец Иван.
— Пастуху очень не хотелось идти к отцу Василию с плохим известием, что вы благополучно миновали Могильники и стоите у него под боком. Тогда он осторожно, с помощью демонов, пощупал, так сказать, вас. А вы дрыхните в своей норе, как серые после тяжелой работы на кургане. Ну, тогда он и решился на последний и решительный бой.
— Задача была вывести из строя отца Ивана и его друга Диму… Да, если б ему это злодейство удалось, то тогда бы терялся весь смысл вашего похода… Так он думал и с такими мыслями сел под дерево колдовать. Он призвал всех демонов, которых смог призвать, и более того, сделал себя как бы… фокусом силы для бесплотных духов, как бы линзой для их воплощения.
— Очень опасное колдовство. Да. Очень опасное. Оно его и погубило, когда внезапно явился тот, кого он ненавидел, боялся и меньше всего ожидал здесь увидеть.
Отшельник сделал многозначительную паузу.
— Ну, брат Отшельник, не мучь, — сказал Белодрев.
— Великий
— Отец Геннадий, — просиял Капитан, — тот самый батюшка, которого взорвали вместе с храмом. И его Чаша…
— О чудеса, — прошептал отец Иван, — Господь с нами.
Да, сам отец Геннадий явился, — подумал я, — лучшее подтверждение, что все это не бесовская прелесть с нами.
— Тот самый! — Отшельник радостно хлопнул в ладоши, и сразу вдалеке прогрохотало.
— Тот самый, друзья-товарищи! Ах, если б для Пастуха свет не был тьмой! Ему бы понять, что отец Геннадий давно простил его и хочет только ему помочь. Ему бы пасть к его ногам и попросить о помощи. А он уцепился за своих демонов. А когда увидел, что демоны бегут от отца Геннадия, как мошкара от огня, то сразу решил, что ему конец. Сейчас ему отец Геннадий отомстит за взорванную церковь, за свою мученическую кончину.
— Что, Пастух взрывал?! — воскликнул удивленно Капитан.
— Нет, не Пастух конечно же взрывал, — поправился Отшельник, — но, благодаря ему, тогда носящему маску молодого комсомольского активиста, все это дело и закрутилось. При вашем Хрущеве.
— О, Пастух тогда немало сил приложил. Как он ненавидел отца Геннадия. И вот пришло время расплаты. Сейчас его заберут в огненную колесницу и швырнут в глубины адские, на муки вечные и непредставимые, уготованные колдунам от начала века. В общем, все, что отец Василий живописал ему на счет участи колдунов и прочих бесов. И никто ему теперь не поможет.
— Да. Тут-то сердечко у колдуна и не выдержало… Что ж, друзья-товарищи, будем надеяться, что отец Геннадий поможет Пастуху в его очень трудном пути на другой берег.
— А у меня вам другая радостная весть. Отец Геннадий с Ангелами этой ночью прямо в курган явились. Была большая битва. Над курганом теперь белый шатер. Над Могильниками так же светлая преграда. Пришельцы пока выйти не могут. Нам неслыханно повезло! Демонских козней не будет, путь открыт! Кто знает, может и отец Василий в себя придет. Без своего искусителя. Вот насчет духов земли сложней, они упрямые.
— Впрочем, вот еще интересная новость — один из народа гор движется сейчас вам навстречу. Хочет с лесным народом говорить. Так что вы уж, товарищи мои зеленые, не ударьте в грязь лицом. С таким союзником уже не надо будет лезть в катакомбы вслепую… Теперь наш план окончательно ясен. Пора. Солнце высоко.
Отшельник резво поднялся и нырнул в кусты. Через минуту из кустов взмыла большая чайка, и с протяжным криком устремилась на юго-восток.
Отправив Анатолия и Сергея с металлом в село, отец Василий вышел во двор. Во дворе гномы исполняли особый боевой танец, представляющий собой целую сложную мистерию. Попутно оттачивались удары боевыми топорами. Всем руководил Гришка. Отец Василий только давал свое благословление.