Капитан Хмельная Птицекрыска и другие
Шрифт:
Окружающие тоже стали заинтересованно поворачиваться, видимо, предвкушая драку, в которой отметелят двоих воздухоплавателей.
Понимая, что уговоры уже излишни, Стоуп взял полу-пустую кружку и облил пивом драчуна, уже готовящегося нанести удар.
– Залезай на стойку! — Сказал он Хитровану, уже забираясь туда и подтягиваясь к ржавому затвору иллюминатора. Квартермейстер безропотно выполнил то, что сказали, потирая руку.
– Оно не работает, болван. — Ухмыльнулся бармен, глядя, как гоблин трогает щеколду окна, ему было тоже интересно наблюдать.
– У меня заработает. — Не оборачиваясь, ответил Стоуп, доставая из кармана какие-то проволочки.
Сосед облитого и рассерженного глыбтрога тоже размахнулся кулаком, и тоже был облит пивом. Поскольку больше обливаться было
– Можно побыстрее? — спросил он у Стоупа. — Они скоро сообразят как отобрать швабру и порвут нас…
– Не торопи меня. Если поспешу, все только хуже будет, поверь. — Очень спокойно ответил Стоуп, продолжая работу.
В пиратов полетели какие-то обмякшие овощи, и, кто-то уже начинал поднимать лавки с пола.
Но, благо, как раз в этот момент иллюминатор открылся.
– Подсади немного, а потом я тебя вытащу. — Быстро сказал серый гоблин.
Хитрован хотел бы вылезти первым, но, рациональное мышление подсказывало ему, что он все же выше и чуть крепче, потому в словах Стоупа есть резон. Отбросив швабру, он помог механику забраться через иллюминатор на низкую крышу. Там Стоуп тут же лег, уцепившись сапогами за выступ, и протянул руки квартермейстеру, который подтянулся, и тоже смог выбраться.
– Все в порядке? — Спросил у него Стоуп, вставая.
– Да, только шинель вся в помидорных пятнах… Хорошо хоть, что она у меня бордовая. — Огляделся Хитрован. — Что дальше делать?
– Пошли на соседнюю крышу, там спустимся и поспешим отсюда. Там есть спуск, видишь?
– Не вижу, но, пошли, пока они на не достали.
– Не достанут. Для них окно маловато, а лесенок у этой крыши нет.
– И правда… Как тебе удается так быстро соображать?
– Не знаю, оно само по себе так происходит. — Ответил серый гоблин, уже направляясь к соседней крыше.
Снизу они слышали нелицеприятные отзывы и не добрые пожелания, но, достать их не трезвые сердитые глыбтроги на самом деле уже не могли. Видимо, они решили, что пираты и дальше пойдут по крышам, потому отказались от преследования раздражающих воздухоплавателей. А воздухоплаватели спустились вниз, более-менее очистили себя от кусков овощей и двинулись к пристани, где ждал их корабль.
– Знаешь, я беру свои слова обратно. — Сказал Хитрован. — Ты и так крутой. Как ты его там стукнул аккуратно, чтобы он меня опустил… А потом все остальное! Это правда великолепно, хоть ты и опять идешь какой-то недостаточно гордый.
– Спасибо. — Улыбнулся Стоуп. — Я гордый, просто у меня это так выражается. И, тебе тоже спасибо, если бы не эти разборки, я бы подзабыл, как можно выходить из сложной механической ситуации.
– Ты еще и ремонт им бесплатно сделал. — Закивал Хитрован.
– Ну, значит, они не будут держать на нас зло, когда протрезвеют.
– Может, мне поучиться быть таким крутым, как ты, а?
– Нет, не надо. Мы все крутые воздухоплаватели сами по себе, каждый по-своему самый лучший.
– Хм, наверное, ты прав… А я что, правда сильно плююсь при разговоре?
– Не заморачивайся из-за таких мелочей. Может, это такая твоя крутость тоже.
– Ну уж…
– Расскажи, где ты начинал карьеру. Не молча же идти, в конце концов. — Быстро сменил тему разговора Стоуп.
Двое пиратов продолжали путь по ночному Нижнему Городу, освещенному почти полной луной и морально готовили себя к первому настоящему пиратскому полету «Громобоя».
========== «Падучая скала». ==========
Уже была в прошлом жуткая, небывало холодная зима, захватившая под свою власть даже приличную часть весны, и весь мир теперь словно бы успокоился и расслабился. Природа расцветала и залечивала свои раны. Города восстанавливали то, что необычная погода, и связанные с ней трудности, разрушили. Даже жители городов словно бы временно потеплели в отношении друг к другу, представители лиг и пиратов спокойно сосуществовали в местах, где их пути неизбежно пересекались, академики Санктафракса не задирали нос, общаясь с выходцами
У Метеликса не было знакомых ни в Санктафраксе, ни среди тех выходцев из Нижнего Города, которых вовлекли в этот конфликт, но, он тоже тяжело переживал время тяжелой зимы, еще и из-за того, что в парящем городе гибли десятки, а то и сотни лучших домашних зубоскалов, которых заставляли крутить форсунки. А в Каменных садах гибли кладки могучих белых воронов, уникальных умных птиц, что тоже было печально. Молодой лопоухий гоблин даже начинал не любить свое имя, связанное с зимой, — если зима погубила столько невинных животных. Да и не животных она тоже, по большей части, губила далеко не виноватых.
К примеру, он сам видел, как с гигантской парящей скалы упала наблюдательная башня с катапультой, и двое студентов-воинов академиков разбились насмерть. Башня рухнула на склады внизу, в которых, по счастливой случайности, были только неодушевленные предметы, и никто из Нижнего Города не погиб. Склады были около рынка, на котором Метеликс в тот момент был, и вместе со множеством других существ, он тоже забежал в разрушенный склад, но, не чтобы воспользоваться моментом и что-нибудь утащить, как некоторые, а чтобы проверить — не могли ли выжить представители Санктафракса. Конечно, упав с такой высоты, выжить они не могли, и, это было опустошающее грустно — видеть оборвавшиеся молодые жизни. Он ни в первый раз видел смерть, пережив уход отца, пострадавшего во время лесного пожара, и матери — из-за неизлечимой болезни; видя ни раз гибель загнанных зубоскалов или, израненных в запретных, но ведущихся, боях свиномордов, которых брали напрокат, а он за этими зверями до этого присматривал в стойлах своего дядюшки. Это каждый раз было чудовищно печально. Но, все же он передумал менять имя, ведь ему дали его родители из-за того, что он родился зимой, нормальной зимой.
Теперь дядя — представитель лиг, решил, что Метеликс достаточно взрослый для того, чтобы заниматься своим бизнесом. Он дал ему денег на новое маленькое судно, на котором Метеликс, теперь тоже член лиги, как и его дядя, сможет заниматься развозом востребованных домашних животных. Скромную баржу, с щебнем вместо летучего камня, он сам назвал «Падучая Скала», и не собирался менять название, хоть некоторые и недоумевали, и подозревали негативный намек.
Сначала в команде Метеликса был только один работник — лесной эльф Рейон, представитель редкого лесного народа, хорошо разбирающегося в ловушках и в выживании. Начинающий лиговский капитан не раз закупал у него лемкинов и губошлепов, отмечая, что этот зверолов аккуратный и не травмирует зверьков, хоть и лишает их свободы. Ему хотелось бы, чтобы этот парень совсем не занимался ловлей животных, потому он предложил ему работу на корабле, и тот согласился. Рейон знал многих других охотников, более грубых за живым зверьем, и о тех, к кому животные попадаются случайно, и, если их никто не купит, могут стать просто шкурками и кормом для других зверей. Возможно, работа с такими поставщиками не была самой правильной, ведь, платя им, лиговец подвигал звероловов снова использовать свои грубые ловушки, но, он просто не мог себя заставить не купить тех зверей, которые уже пострадали, потому порочный круг не размыкался. Метеликс лечил тех, кто сильно пострадал, и, звери и птицы его просто любили, словно чувствуя родственную душу. Еще в детстве, живя в деревне лопоухих, он многое узнал о животных леса, которых почитал его клан, и в честь которых лопоухие гоблины ставили тотемные столбы, они дарили тотемным зверям кушанья, чтобы умилостивить и привлечь. В городе животных ни на столь сильно уважали, но, чаще всего, заводчики их просто любили, даже если выражали это, цепляя на зверьков нелепые бантики. Рейон слегка посмеивался над своим работодателем, который так переживает о животных, но, хорошо к нему относился, и тоже научился относиться к птицам и зверькам не только как к живому товару.