Капитан Кортес
Шрифт:
Пока губернатор проснулся, понял, вскочил, - прошло еще довольно много времени. Оседлали коня. Забегали слуги. Губернатор самолично выехал в порт.
Один только спутник был с ним, кроме слуг. Невысокий сутулый человек, в фиолетовом камзоле, обритый, как патер, без бороды и усов, - Памфило Нарваэс, его племянник.
Все было пусто на берегу. Одиннадцать судов армады отошли в глубь залива и выстроились на линии горизонта, подняв все паруса. Заря уже золотила борта и мачты, и белые крылья парусов.
– Ушли!
– растерянно сказал губернатор.
– Он ушел, Кортес,
С одного из судов спустили лодку. Вода была тиха, еще по-ночному сумрачна. Лодка спокойно шла к берегу. Когда лодка приблизилась на полсотни туазов, кто-то услужливо подал сеньору губернатору подзорную трубу. В лодке сидел сам Кортес, с ним два его капитана.
Лодка подплыла еще ближе и остановилась. Губернатор опустил трубу. Теперь лодка была на расстоянии человеческого голоса.
– Сеньор Кортес!..
– с усилием крикнул губернатор.- Зачем вы вывели мои суда в море? Что значит это самовольное отплытие?..
Кортес встал в лодке.
– Дорогой сеньор Веласкес!
– Кортес кричал, не напрягая голоса, но каждое слово было слышно, точно он стоял рядом.
– Прошу простить меня, дорогой сеньор!.. Я очень тороплюсь!.. Еще много дела мне предстоит в тех землях, куда я направляюсь. Потому я и вывел мои суда без вашего приказа.
Кортес махал рукой. Он смеялся открыто; улыбались и оба капитана.
– Нет ли у сеньора каких-либо распоряжений?
– вежливо спросил Кортес.
– Распоряжений?
– Веласкес, растерянно оглянулся. Слуги отворачивали лица. Паж Мануэль фыркнул в рукав камзола.
Шлюпка уже отплывала.
– Остановить!
– вдруг отчаянным голосом закричал губернатор.
– Остановить сейчас же лодку!.. Кортеса на берег!.. В цепи, в тюрьму!.. Людей сюда, людей!..
Губернатор подскакал к самой воде.
– Памфило, на помощь!
– крикнул губернатор.
Памфило Нарваэс беспомощно огляделся.
– Никого нет!
– уныло сказал Нарваэс.
Ни одной лодки не осталось поблизости на берегу, в порту было пусто.
– Остановить!
– срывая . голос, хрипел губернатор. Слуги топтались на месте. Лодка уходила все дальше от берега.
Когда лодка отошла совсем далеко, из-под скамейки высунулась чья-то голова в плоском берете. Это был шут, Хуан Сервантес. Пока его прежний хозяин был близко, шут прятался под скамейкой.
– Что ты наделал, Диего!
– тонким пронзительным голосом закричал шут.
– Ай, что ты наделал, дурак
Диего!.. Зачем ты отпустил Кортеса?.. Теперь он разорит тебя в конец!.. Он набьет золотом свои суда, а тебе не вернет денег даже за твое кислое вино!..
– Это шут!.. Взять шута!
– Губернатор от ярости задыхался.
Шут плясал на скамейке, насмехаясь над ним. Он что-то еще кричал, но слов нельзя было разобрать. Лодка была уже далеко, ветер относил слова. На капитанской каравелле суетились, готовясь принять лодку на борт.
– Поздно! Уплыли!
– сказал Памфило Нарваэс.
– Что мне теперь делать, Памфило?.
Памфило думал.
– У Кортеса мало провианта, суда зайдут еще, должно быть, и в Тринидад, и в Макаку. Можно выслать отряд берегом и задержать их в пути.
–
– закричал губернатор.- Я дам знать в Макаку, в Хавану, в Тринидад, во все порты на пути армады. Сегодня же разошлю отряды по всему побережью!.. Всем .алькальдам прикажу задержать флотилию в пути. Арестовать Кортеса! Он не уйдет далеко!.. На этом острове я еще хозяин…
И, грузно повернув коня, губернатор поскакал обратно во дворец.
Глава пятая
ПЕДРО ДЕ АЛЬВАРАДО
В кормовой башне капитанского судна набилось много народа. Здесь был Кортес, его капитаны Антонио Монтесино, Сандоваль, Алонсо де Авила, Пуэртокарреро, Франсиско де Монтехо, секретарь армады Диего де Годон и личный секретарь Кортеса - Педро Фернандес. Тут же вертелся и шут, Хуан Сервантес.
– Зачем вы берете шута, сеньор Кортес?
– спрашивали капитаны.
– Этому человеку нельзя доверять. Он продаст отца и мать!..
– Хуже того: этот человек меня самого продаст,- смеялся Кортес. Но шута все-таки взял.
В последнюю минуту умолил Кортеса взять его с собой и Паблико Ортегилья, мальчик пятнадцати лет, слуга астролога Мильяна де Карнаса.
– Я буду служить вам, как пес Леонсе, ваша милость!
– клялся Паблико.
– Я буду подавать вам еду и вино, буду спать на пороге вашей спальни. Возьмите меня, сеньор!.. Мне не надо ни золота, ни доли в добыче- я хочу сразиться с неверными в бою, добыть себе славу. Я умею биться, к^к взрослый воин, - клянусь, высокородный сеньор!..
Кортес взял мальчика к себе в пажи. Он взял на судно даже Эскудеро, Хуана Эскудеро, того самого альгвасила, который когда-то первым наскочил на него у церкви, по приказу губернатора.
– Зачем он вам, дон Фернандо?
– удивился Сандоваль, молодой капитан, друг Кортеса.
На капитанском судне было тесно; тесно было и на других судах. Всего отплыло девять больших каравелл и две бригантины поменьше, без палубы и крытых башен. На двух больших судах в трюмах везли коней. Всего коней было шестнадцать, и заплатили за них неслыханные деньги: по нескольку тысяч золотых песо за голову. Кони дороги были в Новом свете.
– Конь мне сейчас дороже дома!
– объявил Кортес. В последний час перед отплытием, чтобы заплатить за двух коней, он продал сант-ягскому купцу свой городской дом - последнее, что у него еще оставалось.
– А как же будет с доньей Каталиной, вашей супругой, дорогой сеньор?
– наивно спросил паж Ортегилья.
Кортес промолчал, сухо улыбнувшись. Что ж, Каталина вернется к сестрам в нищету, из которой он ее взял…
Лопе Санчес, обладавший чутьем старого солдата, пристроился на «Санта Тересе» - большом, поместительном и сильно нагруженном провиантском судне. В кормовой башне «Санта Тересы» было тесно и грязно. Здесь висели бычьи туши, визжали живые свиньи, в трюме перекатывались бочки с моченым горохом, с вином, с уксусом, с оливковым маслом; по углам были свалены мешки с мукой и с сухарями. Хозяйничал над всем этим эконом Хуан де Торрес, старый увечный солдат, уже негодный в бою: