Капитан Кортес
Шрифт:
Он взял у пажа сумку и бросил ее к ногам генерал-капитана. Несколько тонких колец желтого металла выкатились из сумки, где - три пластинки не то золота, не то желтой меди.
Кортес отодвинул сумку носком ноги. Он был бледен от ярости.
– Так начинать плавать, - глухим от бешенства голосом сказал Кортес.-Так начинать плавание со мной, дон Педро?.. С грабежа, с погони?.. Вы хотите всех индейцев разогнать на моем пути?
– Индейцы здешние - трусы!
– горячо сказал Альварадо.
– Все селение
– Сами должны отдать!
– твердо сказал Кортес.
– Индейцы сами, доброй волей, должны прийти просить милости моей и моего короля и принести дары! И только если сами не отдают, - тогда… - Кортес ткнул концом шпаги в доски пола, - тогда… забирать силой! Вы не поняли моих наказов, дон Педро!
Кортес отвернулся.
– Ступайте на ваше судно, Альварадо!
– сказал он.
– Восемь дней, извольте просидеть у себя на «Иса-бели», ко мне не являйтесь без вызова.
У Педро Альварадо по-детски задрожали пушистые рыжие брови.
– Дон Фернандо, - сказал Альварадо.
– Дон Фернандо, я не думал…
Кортес не повернул головы. Он не слушал.
Сумка и кружки металла еще валялись у его ног. Шут Сервантес подбежал и поддал ногой индейское кольцо.
– И это вся ваша добыча, Альварадо?
Альварадо метнул на него быстрый бешеный взгляд.
Шут замолчал.
– Я привел индейцев, - сказал Альварадо.
– Ведите их сюда, - коротко приказал Кортес.
Индейцев привезли на лодке, голых, перевязанных по ногам, с прикрученными руками.
– Развязать!
– сказал Кортес.
Людей развязали, и они отвалились друг от друга, едва живые. Один стонал, не поднимаясь, - должно быть, потерял сознание; второй, приподняв голову, испуганно осматривался по сторонам.
– Подведите ко мне!
– указал Кортес на второго.
– Позовите переводчика.
Индейца подвели. Снизу прибежал Мельчорехо.
Индеец с Косумела был светлее кожей, выше ростом и сильнее на вид, чем жители Кубы. Руки у него еще были прикручены к спине пеньковой веревкой.
По приказу Кортеса индейцу развязали руки. Он огляделся, ступил вперед, к Кортесу. Узнав в нем вождя, индеец приветствовал его по обычаю своей земли: склонившись вперед, одной рукой коснулся палубы, другую приложил ко лбу.
Кортес приподнял индейца с пола.
– Ты свободен!-сказал Кортес.
– Я отпускаю тебя.
Мельчорехо перевел слова генерал-капитана.
– Я и мой государь даем тебе свободу!
– милостиво сказал Кортес.
– Переведи ему, Мельчорехо.
Он протянул индейцу связку зеленых стеклянных бус:
– Я и мой государь дарим тебе эти подарки!..
Только тут индеец понял, поверил, быстро заговорил. Слезы радости выступили у него на круглых
– А-га!.. Ра-тани!..
– сказал индеец.
Мельчорехо перевел. Это значило: «спасибо».
– И это я дарю тебе!.. И это, и это!..
Индейца задарили. На шею ему навесили две связки бус и еще по связке на каждую руку. В пальцы сунули дешевый ножик с деревянной рукояткой.
– Все это мы даем тебе, - я и мой великий государь!
Мельчорехо перевел.
– А теперь пускай идет, - сказал Кортес.
– Мельчорехо, объясни ему: так мы будем поступать с каждым, кто доброй волей придет к нам. Пускай приносят жемчуг, золото, хлеб, - мы всех одарим!
Кортес поднял и показал индейцу большую двойную связку блестящих красных и синих бус.
– Вот! Скажи своему вождю: пускай приходит миром ко мне, - я все это ему отдам.
Индеец закивал головой. Он понял.
Второму индейцу тоже навесили бусы на шею, сунули детский бубенчик в руки. Индеец только что пришел в себя и стоял, оглядываясь в удивлении.
Пленников свезли на сушу. Лодка еще не успела пристать к берегу, как оба выскочили на камни и бегом пустились по тропинке вверх.
Капитан Монтехо покачал головой.
– Пожалуй, не вернутся!
– сказал Монтехо.
– Вернутся!
– уверенно сказал Кортес.
– Не эти,- так другие. Они тоже захотят получить от меня подарки.
Глава девятая
ДОМ ИЗ ЗЕМЛИ
Пришел день - косумельцы не показывались. Кортес велел Сандовалю взять сотню людей и пойти в глубь острова на разведку.
Остров весь зарос глухой буйной зеленью; кое-где по склонам холмов виднелись огромные белые камни. Высокая колючая трава и ползучие стебли мешали продвигаться вперед, побеги дикого маиса вставали выше иных деревьев. На низких раскидистых деревьях росли крупные белые и розовые цветы; над этими цветами тучами роились пчелы.
– Я назвал бы этот остров не «Остров Ласточек», а «Остров Бешеных Пчел», - ворчал Лопе Санчес, закрываясь щитом от пчелиных укусов.
За холмом начинался спуск в большую, заросшую лесом котловину. В центре ее поднимался не то пригорок правильной формы, не то какое-то сооружение.
Солдаты спустились с холма. В самом деле, посреди котловины возвышалось здание, если можно назвать зданием искусственно насыпанную земляную гору, укрепленную камнями. Широкая насыпь была только основанием или нижней террасой здания; на нее насыпана была вторая, поменьше, и укреплена камнями, на вторую- третья, и так, уступами, суживаясь кверху, поднимался огромный дом, похожий на ступенчатую пирамиду. Сверху пирамида была точно срезана небольшой площадкой, и на площадке стояла открытая на все стороны башенка.