Капитан Кортес

Выгодская Эмма Иосифовна

–  Я веду вас к славным делам, мои капитаны!
– твердил Кортес.
– Горы золота лежат в той стране и только ждут меча конкистадора!.. Несчастным язычникам индейской земли мы принесем свет истинной веры. Друзья, мы добудем в той земле славу себе и новые богатые владения нашему королю!..

В палатке пили до вечера. Вечером алькальд города прислал приглашение: продолжить пир у него в доме. Алькальд ставил бочонок лучшего андалузского вина капитанам, да еще две бочки вина, попроще, для солдат.

–  Я говорил тебе, Лопе, вино у нас будет!
– повеселел Хуан де Торрес.

Старого эконома снедала

забота: людей в Тринидаде прибавилось почти на сотню, а запасы хлеба Кортес не торопился пополнять. Да хлеб и негде было купить в Тринидаде: поселок был маленький, в глухих лесах; хлеб и муку сюда подвозили на судах из Сант-Яго или с Эспаньолы. Хуан де Торрес долго шнырял в порту и высмотрел у берега каравеллу, груженную зерном.

–  Кто хозяин этого добра?
– полюбопытствовал де Торрес.

Хозяином каравеллы оказался молодой купец Хуан Седеньо. Ничего не сказав самому Седеньо, де Торрес пошел в палатку Кортеса. Хитро улыбаясь, он доложил генерал-капитану о каравелле.

–  Кто хозяин? Ведите сюда хозяина груза!
– оживился Кортес.

Через полчаса привели купца, румяного, в пестром камзоле, в золотых перстнях, испуганного насмерть. Кортес поговорил с ним. с глазу на глаз, и очень скоро купец вышел из палатки, несколько растерянный, но довольный.

–  Хуан Седеньо, мой друг, отдал в дар армаде весь свой груз зерна вместе с судном и сам едет с нами в поход!
– объявил Кортес капитанам.

–  Купец? В поход?
– удивились капитаны.
– Разве он годен в бою?

–  У него есть зерно!
– усмехнулся Кортес.
– И каравелла, и слуги, и даже негр для ношения клади. В походе все пригодится.

–  Как вам удалось его уговорить, дон Фернандо?
– полюбопытствовал Педро Альварадо.

–  Я обещаю ему двойную долю в добыче, - весело сказал Кортес.
– К тому же, дорогой Альварадо, когда мы завоюем новые богатые земли, я любого купца смогу сделать дворянином.

* * *

Вечером пир продолжался в доме алькальда. Все капитаны сидели за столом; сам алькальд - во главе, и Кортес - по правую его руку. Паблико прислуживал генерал-капитану, стоя за его креслом.

Алькальд Марианно, добродушный пьяный старик, только и просил сеньоров, что пить и есть побольше. Марианно счастлив был видеть у себя в глухом, полудиком поселке блестящих гостей.

–  Сеньор Кортес, отведайте индейской курицы!
– умолял Марианно.
– Клянусь, вы не едали таких кур. У нас здесь водится птица, какой не видывали ни в Старой ни в Новой Кастилии!

Алькальд подкладывал Кортесу в тарелку то ножку, то крылышко большой жирной индейки.

Кортес небрежно жевал крылышко. Ногу и жирную грудку птицы он кинул Леонсико под стол. Кортес был сыт. Он оглядывал гостей.

Пили с полудня, некоторые еще с утра; гости устали. Притих разговор; Кортес оглядывал лица. Вот Пуэрто-карреро, старый ученый льстец, придворный еще покойного короля. При новом короле, Карле, впал в немилость, скитается по Новому свету, ищет себе хозяина побогаче и посильнее. Вот Антоцино Монтесино, итальянец по рождению, молчаливый и надменный капитан. В бою, говорят, жесток и неутомим. Вот Франсиско де Монтехо, тоже из придворных, благородный и кроткий старик, помнит еще африканский

поход, знает лично наместника Индии и всех именитых дворян, перебравшихся в Новый свет. Вот Хуан Веласкес де Леон - хмурый на вид, но добрый рубака, честен, прям и ограничен. Сандоваль - умница и друг, но беспокоен характером, слишком нервен в бою. В0т Кристабаль де Алид, вот братья Альварадо - вступают все вместе в беседу, вместе смеются и сердятся вместе. Вот шут, грызет шкуру индейского плода, прячет от генерал-капитана воровские зеленые глаза. С шутом еще будут счеты… И вот, наконец, старший из четырех братьев, - Педро де Альварадо. На Педро Кортес задержал взгляд. Педро был ему мил - рыжий, веселый, молодой… Беспечный открытый взгляд, и вся повадка беспечна и смела. В бою отчаянный, удачливый, черт… Золото само липнет к его рукам! Из экспедиции капитана Грихальвы привез пять тысяч золотых песо и все в полгода прокутил… Кортес, улыбаясь, смотрел на старшего Альварадо.

Педро перехватил его взгляд. Улыбка мелькнула в выпуклых голубых глазах, точно Педро ждал этого взгляда и хотел что-то сказать с глазу на глаз генерал-капитану, но до поры, до времени откладывал разговор.

–  Паблико, вина!
– негромко приказал Кортес. Он подставил кубок. Паж Ортегилья налил ему вина, неловкий от излишнего старания, и нечаянно выплеснул немного вина на стол. Кортес усмехнулся и протянул ему кубок: - Выпей и ты, мальчик!
– Паблико отхлебнул, счастливый.

–  Спасибо, сеньор!..
– Все закружилось вокруг него, от выпитого вина, от смущения; он едва стоял, улыбаясь мальчишескими пухлыми губами.

–  Что, захмелел?
– Кортес хлопнул Паблико по руке.-А я вот пью и не пьянею!..
– Кортес снова поглядел на Альварадо, и Педро ответил ему веселым понимающим взглядом.

Уже перед рассветом Педро де Альварадо, побледнев от вина, встал и отошел к окну. Встал и Кортес и пошел за ним, легкий в стане, тяжелый в поступи, нисколько не опьяневший.

–  Что вы хотите мне сказать, дорогой Альварадо?
– сразу дружески начал Кортес.

Педро сморщил губы в улыбке. Он был пьян или чем-то смущен.

–  Скажите, что вам нужно, Альварадо?
– еще раз сказал Кортес приветливо и твердо.
– Я все для вас достану, что попросите!

–  Конь у меня не свой, - смущенно сказал Альварадо.
– Я приехал сюда на чужом; у меня нет коня для похода, дорогой Кортес.

–  Конь? Конь у вас будет, дон Педро!

Кортес снял с себя золотую цепь - единственное украшение поверх гладкого коричневого плаща - и протянул ее Альварадо.

–  Берите! За эту цепь вам дадут любого коня.

Педро взял, нисколько не удивленный.

–  Я слыхал о вас, вы щедры, дорогой Кортес, - сказал Педро.

–  Щедр к друзьям!-добавил Кортес. С полминуты они смотрели друг другу в глаза: голубые веселые пьяные глаза Альварадо смотрели в потемневшие от ночного разгула, но- совершенно трезвые глаза генерал-капитана.

–  Вы правы, я щедр к друзьям!
– повторил Кортес. Он притянул Педро к себе. Они поцеловались.

–  Вы будете моей правой рукой, моим ближайшим помощником, дон Педро!
– едва слышно, на ухо Альварадо, сказал Кортес. Он обращался по имени - «дон Педро», как к близкому, как к другу.
– Почестей, золота, добычи, славы равная половина, как брату, будет ваша!