Капитан Виноградов
Шрифт:
— Ага! — облегченно выдохнул милиционер.
— Что делать, Саныч? — встревоженно спросил понявший все командир взвода. Сам в прошлом постовой, он понимал, что при таком раскладе ребята пойдут под суд вслед за наркоманом.
— Доволен? — наклонился он к побитому.
Тот оскалился и сплюнул под ноги.
— Прокурора давай! — в смелости ему действительно отказать было нельзя.
— Да-а… За словесное оскорбление разве можно спец-средства применять? А? — он подошел вплотную к любителю «поработать» дубинкой. — Учим вас, учим…
— Нельзя, — понурился милиционер.
— Точно! —
— А вот за это — можно! Садись, пиши…
Взводный подал стандартный бланк рапорта.
— Делай, что сказано, клоун!
— Та-ак… «Тогда-то, там-то… на просьбу сотрудников милиции предъявить документы попытался скрыться, при задержании оказал сопротивление, хватал меня за форменную одежду, которую и повредил…» Написал? Дальше… «Пытался нанести мне удары в лицо, после чего я был вынужден применить приемы самообороны и специальные средства…» Подпись. И второй — то же самое, только от своего имени.
— А про наркотики?
— Отдельными рапортами.
— С-суки, — прорычал прислушивавшийся к разговору чернявый.
— Успокойтесь, пожалуйста, — повернулся к нему Виноградов. — Наркотики ваши? Ваши. За них и ответите… а то, что ребята сейчас пишут… Будете продолжать нагличать — получите еще дополнительно за нападение на сотрудников при исполнении. Если нет, даю слово, что эти рапорты в деле не появятся. Ясно? — он обвел глазами присутствующих. — Всем ясно?
— Послушай… — командир взвода наклонился к задержанному поближе. — Ты сам прикинь, по совести: ведь получил по мозгам за дело? Нужно ведь думать, что говорить, а?
Чернявый пробормотал что-то на родном языке, опять сплюнул и неожиданно махнул здоровой рукой:
— Черт с вами! Нычья… Курево оставь только. И спички…
Минут через двадцать, когда уже поступила команда заканчивать рейд и Виноградов стоял рядом с закрепленной за ним машиной, мимо прошествовали опер с протоколами и «травкой», медсестра и наркоман в сопровождении обоих милиционеров — шли они почти мирно, лениво пытась что-то друг другу доказать…
— За яблоками-то пойдешь, Саныч? — высунулся из кабины «ЗИЛа» давешний командир взвода.
— Да ну их… Обойдусь!
— Как хочешь. Спасибо, что выручил!
— Сочтемся, — удовлетворения от сделанного он не испытывал…
— Что-то он на меня впечатления не произвел, — Демидов с сомнением поднял брови. Его толстый живот с трудом умещался даже на переднем сиденье «мерседеса». — Интеллигент какой-то!
— Шеф, ты ж его только издали видел, — референт наконец уловил момент и вырулил на скоростную полосу.
Машина, взревев двигателем, устремилась в сторону офиса. — Пинкертон — парень жесткий, когда надо.
— Надо же — Пинкертон! Кликуха, тоже мне… А тот второй — он что, его напарник? Или просто?
— Не знаю. Нет, честно, не знаю! Мое дело — поставить задачу и заплатить, сколько скажет. А уж все остальное — с кем он делится, как
— Ишь ты! С характером? Ничего… Он что, действительно мент? Не комитетчик?
— Какая разница? Сделал бы дело…
— Слушай, ты! Вон, со своими дружками из мэрии в конспирацию играй — а со мной не надо! Я тебе деньги плачу! Я! И если…
Референт притормозил у подъезда «Росморинженерии», вышел из машины и открыл перед шефом дверцу. Причем сделать это умудрился без подобострастия.
— Завтра. Завтра, шеф, я тебе дам то, что ты заказывал.
Владимир Александрович нервничал. До отхода поезда оставалось всего ничего, металлический баритон уже предложил провожающим покинуть вагоны, а Кривцанова все не было! Капитан поежился — не май месяц, десяти минут вполне хватило, чтобы холод основательно прихватил ноги и начал пробираться даже под куртку…
Да гори оно огнем! И звонить уже поздно…
— Все! Побежали! — выросший как из-под земли Кривцанов, даже не остановившись, схватил Виноградова за рукав и потащил за собой к перрону. — Потом, потом! — пресек он готовую выплеснуться из напарника реплику.
В вагон ввалились, сметя привычного ко всему проводника, когда состав уже тронулся.
— Билетики ваши? — страж в фирменной железнодорожной тужурке перегородил выход из тамбура, неодобрительно глядя на недисциплинированных пассажиров. Виноградов усмехнулся — он знал, о чем тот думает: трюк с запрыгиванием в поезд уже на ходу довольно часто практиковался отчаявшимися приобрести проездные документы через кассу. Действительно, не всякий проводник решится взять безбилетника прямо на перроне, на виду у бригадиров, ревизоров и целой толпы пассажиров, среди которых вполне могут оказаться и «подсадные» от транспортной милиции. А вот так… Ну не спихивать же их на ходу? Не рвать же стоп-кран? Да и в конце концов — все люди, всем надо ехать… А у проводника семья… Почему не договориться?
Но на этот раз был не тот случай.
— На! — Кривцанов с размаху засунул голубые стандартные бланки в нагрудный карман железнодорожника. Затем порылся освободившейся от билетов рукой где-то под шарфом (Виноградов с удивлением подумал, что следующим, вполне естественным жестом будет: достать ствол и всадить пулю в середину лба, прямо под форменную фуражку… он даже напрягся в ожидании выстрела), выудил наугад скомканную «пятитысячную»:
— И ты давай… того! Не воняй… — сунул ее в тот же, что и билет, карман.
Только сейчас своим вечно заложенным носом капитан почувствовал исходящий от Кривцанова могучий коньячный дух…
…Владимир Александрович уже начал от напарника уставать. Хотелось послать, пьяная болтовня Кривцанова действовала на нервы, но инструкция есть инструкция — покидать прокуренное двухместное купе «СВ» строго запрещено. Даже по малой нужде.
— Пока есть дураки, готовые платить за такую работу, мы не пропадем! — тезка Виноградова опрокинул в рог очередную порцию коньяка и зашуршал упаковкой крекера. — Согласен?