Капитан. Наследник империи

Дубчек Виктор Петрович

Капитан дождался второго выдоха – торопить собственное дыхание по такому ничтожному поводу он не собирался – и плавно вытянул спусковой крючок.

– Сыр выпал, – пробормотал он негромко, наблюдая, как скрюченная фигурка цепляется то за собственный живот, то за белый камень стен… теперь за воздух…

Прийти на помощь подстреленному, втянуть его в укрытие никто даже не пытался – бандиты накрепко связали звук выстрела с необъяснимо-грозным и невидимым для них убийцей. Самых тупых и агрессивных лучников капитан

выбил первыми, на остальных нагнал страху… всё шло по плану.

– Кави, – произнёс он не оборачиваясь, – отмашку.

Пока барабаны набирали темп, Немец поменял позицию. Ночью солдаты выбрали лишнюю землю в некоторых сомнительных местах, в других накидали всякого хлама, и переход остался совершенно незаметным для осаждённых – раскрывать огневую позицию не хотелось. Не то чтоб кто-нибудь в этом мире мог эффективно противостоять огнестрелу – а расслабляться всё-таки нельзя.

Капитан мимолётно пожалел об отсутствии бесшумных стволов. Сюда бы «Винторез»… да с ночной оптикой…

Он невесело усмехнулся.

Что, капитан, тоскуешь по «работе»? Не ври – тоскуешь. Спецназ бывшим не бывает. В другой мир попал – так и здесь всё согласно ВУС. Как будто из миллиардов людей на Земле некая насмешливая сила выбрала именно тебя, всего такого красивого, умелого и обаятельного. И именно тогда, когда жизнь твоя вроде как закончилась и терять-то уже нечего.

Ведь вроде только что сидел в линялых подмосковных кустах, ныкаясь от «вованов», – а теперь лежишь в полуразрушенном домике у Больших ворот столицы иного, сказочного мира и прикрываешь наступление латников на эти самые ворота.

– Сударь капитан, – зашептал из-за спины встревоженный голос Кави, – вероятно, есть смысл сменить ваш длинный «калаш» на «калаш» более короткий? Насколько могу судить, длинный «калаш» не в состоянии испускать более одного снаряда за раз, а в намеченном штурме от нас, по всей видимости, потребуется существенно большая плотность огневой поддержки.

– Кави, – проникновенным тоном отозвался Немец, – вот объясни мне такую вещь. Значит, «плотность», «огневая поддержка» и прочее тэпэ – это-то ты усвоил. И в разговоре применяешь грамотно. Для эльфа. Для лесного. А вот запомнить, чем «СВД» от «АК» отличается – это никак? Железное стреляет – значит, сразу «калаш»?

– Мнилось мне, так проще, – простодушно ответил Кави. – Да ведь и вообще культура моего народа предполагает большее внимание к понятиям умозрительного свойства – ибо понятия сии сложны и тем особенно достойны внимания, – нежели к тонкостям мира сугубо материального.

– Понятно, – сказал Немец, – эльфы – это негры наоборот.

– Сударь капитан!..

– В хорошем смысле.

Кави умолк, очевидно, переваривая метафору. Вряд ли он знал, кто такие негры, но быть одним из них, даже «наоборот», эльфу явно не хотелось.

– Да ты не волнуйся, – одобрительно сообщил Немец, –

ты же будешь умозрительным негром. Особенно достойным.

– Я слышу приближение латников, – вежливо сказал Кави.

Время штурма капитан рассчитал так, чтобы до начала приступа успеть обустроиться на новой позиции. Никаких дополнительных приказов отдавать не пришлось. Шаги приближающейся тяжёлой пехоты сливались с раскатами барабанной дроби.

Первой шла – как ни странно – первая десятка. Половина солдат сжимала в руках топоры, другая – щиты и короткие иззубренные бронзовые мечи. Щиты, впрочем, сейчас были куда нужнее.

Гвардейцы-лучники рассыпались по окрестным укрытиям, зорко наблюдая за любой тенью меж зубцов; капитан искренне надеялся, что работы для гвардии сегодня окажется не слишком много. Дальше, вдоль стен, кружили конные разъезды. Вероятность отчаянной вылазки осаждённых Немец оценивал как ничтожную, но, как любой нормальный грамотный командир, предпочитал переигрывать подобные вероятности.

Со стен доносились первые встревоженные крики. Капитан опять припал к прицелу.

Первая десятка подошла довольно близко; судя по встревоженному сопению Кави, на расстояние, вполне удобное для лука.

Так и вышло: крики над стенами усилились, сделались истеричнее и агрессивнее. Сразу несколько лучников вывернулись из-за укрытий.

Наблюдатели первой десятки подали голосом условленный сигнал. Латники мгновенно застыли на месте и заслонились щитами.

Две или три стрелы завязли в дереве. Раненых не оказалось, пехота, наглухо закрывшись, стояла на месте.

Капитан начал работать по лучникам.

Выстрелы, щепки, осколки белого камня… вопли, брызги крови, мёртвые бандиты. Даже если только раненые – всё равно уже не противники.

– «Двухсотые»… – заворожённо прошептал Кави, во все глаза рассматривая избиение. Про обязанности снайпера-наблюдателя эльф, похоже, забыл напрочь.

– Нет, – сказал капитан, быстро меняя магазин. – «Двухсотые» – это только свои. Чужие – тушки. Например.

«Двухсотых» – своих – пока не было. Десятка потопталась на месте и, повинуясь командам наблюдателей, опять поползла вперёд.

Снова крики, снова лучники на стенах – уже меньше, уже по-настоящему напуганные.

Часть стрел теперь летела в сторону огневой позиции капитана.

Минус магазин.

Ещё один рывок вперёд – и первая десятка уткнулась в ворота. Охрана подняла щиты и ощерилась мечами. Топоры ударили в брёвна – посередине, прицельно вырубая затвор.

Из бойниц надвратной башни вывалилось несколько вялых камней. Причинить какой-то вред штурмующим они не могли, но Немец всё же пару раз выстрелил в тёмные каменные щели – не срикошетит, так хоть ещё немного напугает.

– Кави, – сказал капитан, откладывая винтовку. – Командуй второй и третьей.