Капкан для лешего
Шрифт:
– Вон, там, - кивнул головой Филипп в сторону лопоухого Фитюка.
– Он как раз на востоке стоит.
Джинн, больше ни слова не говоря, снял халат и оказался в длинных семейных трусах, в клеточку и голубой футболке с какой-то непонятной надписью на груди: сплошные закорючки. Он расстелил на полу халат, опустился на колени и легонько стукнул лбом о пол.
– О великий, из величайших!
– взвыл он.
– О тот, имя которого следует писать золотыми буквами! О, ты, кто дает нам работу и платит зарплату. Недостойный из недостойнейших, твой раб, докладывает, что вернулся
Джинн опять осторожно постучал лбом о пол, поднялся, неторопливо надел халат и подпоясался шелковым платком.
– Так как тебя зовут?
– повторил вопрос водяной.
– Милостью владыки нашего, великого и могучего, - снова завел джинн, - имя которого без жестокого наказания не может критиковать ни одно живое существо, согревающее воздух своим дыханием, зовут меня, недостойного раба, Селим аль Селим ас Селим абу Селим ибн Селим.
– Хм...
– удивился водяной, - а почему у тебя такое длинное имя, и все одно и то же: Селим, и Селим, и Селим?
– Да будет тебе известно, почтеннейший, что я джинн в пятом поколении, и каждый мой уважаемый предок носил красивое, славное и гордое имя Селим. Это у нас такая семейная традиция. Неужели ты таких простых вещей не понимаешь?
– Ну, вы даете...
– водяной не обратил внимания на непочтительный вопрос джинна.
– Сплошные Селимы. Как вы там между собой разбирались?.. Ладно, это ваши заботы, - решил он, не дождавшись ответа.
– А по-нашему назвать, это что же будет?.. Селим... Селим... Ладно, пусть будет Семен. Подходит?
– решил он посоветоваться с приближенными.
– Подойдет, - согласилась ключница.
– Знала я одного Семена, тот правда был ростом пониже и на один глаз кривой, а так очень похож.
– Так точно, подходит!
– поддержал хозяина Ефтей.
– По-моему Селим очень хорошее имя, - пустился в спор джинн.
– Называйте меня лучше, Селим.
– Нет, - покачал головой водяной.
– Селим это не по-нашему. Раз ты, Селим, в наш омут попал, и служишь нам, по-нашему, и называть станем. Будешь с сегодняшнего дня Семеном.
Водяной посмотрел на небольшую бутылку, потом перевел взгляд на здоровенного джинна.
– Ты, я смотрю, парень непростой и напористый. Соображалка у тебя должно быть работает. Скажи-ка нам, как ты в эту бутылку попал?
Джинн поморщился, вопрос был ему неприятен.
– Не стесняйся, здесь все свои. Обманом тебя в нее заманили, или наказание у вас такое суровое?
Не хотелось Селиму рассказывать, как он в бутылку попал.
– Вот ты мне скажи, - попросил он Филиппа, - бывали у тебя в жизни случаи, когда ты глупости делал? Только откровенно.
– Предположим, - усмехнулся водяной, и по этой его усмешке можно было понять, что случалось с ним такое не особенно редко.
– И после каждого такого случая, ты по всем своим знакомым бегал и каждому о своей глупости рассказывал?
– По правде
– признался Филипп.
– Вот и я не особенно стараюсь.
– Понятно, - джинн начинал водяному нравиться...
– Так вот, Семен, есть у меня одно срочное дело... Ты, ведь, должен выполнить три моих желания? Так?
– Воистину, почтеннейший. Я обязан беспрекословно и точно выполнить три твоих желания, высказанных вслух и по доброй воле. Так в Уставе фирмы записано, - подтвердил Селим.
– А мне три не надо. Выполнишь одно желание, я тебя от остальных двух освобожу.
– Нет, почтеннейший, - с явным сожалением возразил джинн.
– Моя трудовая книжка лежит в отделе кадров, на фирме и от Устава разработанного и утвержденного руководством фирмы ты меня освободить не можешь. А согласно ему я должен выполнить три желания. Ни больше, ни меньше.
– Как хочешь. Мне, по правде сказать, от тебя ничего и не надо. Здесь все только и делают, что мои желания выполняют. Но есть у меня одно желание, которое они выполнить не могут. Вот я тебе и хочу дать поручение.
– Слушаю тебя, почтеннейший. Слушаю и повинуюсь! Приказывай мне недостойному. Я готов выполнить все, что ты мне прикажешь.
По заносчиво задранному носу джинна можно было понять, что недостойным он себя не считает ни в коей мере. И относится к своему хозяину несколько снисходительно. Он просто соблюдает правила, записанные в Уставе.
– Подробности тебе знать ни к чему, а суть заключается вот в чем: - стал водяной вводить джинна в курс дела.
– Зерна в Лесу украли. Очень нужные для нас зерна. Серьезное преступление произошло. Вот, значит, тебе и задание. Не откладывая на долго, разыскать вора и вернуть обществу зерна. Сделать это надо сегодня. И если ты этому вору сгоряча пору оплеух влепишь или хорошего пендаля дашь, никто тебя не осудит.
– Не пойдет, - не задумываясь, отказался джинн.
– Как это - не пойдет!
– удивился Филипп.
– Должен ты выполнить три моих желания!?
– Должен, - без особой охоты подтвердил джинн.
– Вот и выполняй.
– Не могу, - опять отказался джинн.
– Понимаешь, почтеннейший, я не могу ловить какого-то презренного воришку. Я же джинн! Хитрый, могучий, грозный и беспощадный. Прикажи, и я построю тебе дворец или разрушу город. Я могу превратить пустыню в сад, а сад в пустыню. Я могу побить камнями наступающую на тебя армию врагов. Выскажи желание, и я доставлю тебе принцессу, прекрасную как пэри и богатую как багдадский халиф.
Он оглядел сидевшего перед ним водяного. Филипп восседал на своем массивном кресле босиком, в обычной уже слегка полинявшей тельняшке и не особенно удачно скроенных плисовых шортах.
– Если тебе хочется иметь красивую одежду, прикажи и я сделаю твой гардероб богатейшим во всех землях Востока и Запада.
Может быть тебе нужны редчайшие, напоенные благоухающим ароматом роз благовония - я достану их для тебя. Но я не могу заниматься мелкими, недостойными моего ранга делами. Никогда еще ни один джинн не унизился до того, чтобы ловить воров.