Капкан для лешего
Шрифт:
Согласился я с ездовым и опять за стол уселся.
Тут я Михелю и предложил Еника на кон поставить. Объяснил ему, что возок без хорошего кучера, вовсе и не возок, а ерунда дурацкая. Он своего бир хлебнул, подумал и согласился. Кто от такого кучера как наш подкоряжник откажется.
Я когда стал колоду тасовать, незаметно для вассермана сунул ее в карман, а из кармана свою вынул. И со своей колодой сразу выиграл, Фитюка вернул. Дальше пошло и пошло. Кон за коном и все свое добро я отыграл. Потом вассермана раздевать начал. Шкатулку
– У него, выходит, карты все-таки крапленые были?
– спросил Ставр.
– А то! Я их потом как следует рассмотрел. Жуликом этот вассерман оказался. А еще при голубом галстуке. У нас таких Михелей мордой в корягу тычут, пока не посинеют. Но там нельзя, культура и демократия.
Михель, мой, понять не может, почему к нему карта больше не идет, но разошелся, отыграться хочет. Своих никсов да никелей предложил: хоть одного бери, хоть дюжину. Но эти пучеглазые мне ни чему. Они такие страховидные, что всю рыбу у нас в речке распугают. Михель тогда подряд две кружки своего бира выпил и говорит:
– Есть у меня замечательный антиквариат. Ставлю его на кон, против всего проигранного мной богатства.
– И что это у тебя такой за антиквариат?
– спрашиваю.
– Джинн в бутылку заключенный. Мне его из далеких восточных стран привезли. Я за него большой сундук старинных талеров отдал.
Врал, конечно, не было у него никогда сундука старинных талеров. Цену набивал.
– Зачем мне твой джинн нужен, - говорю я ему.
– Тем более, что он в бутылке сидит. Его оттуда и не вытрясешь.
– Его не надо трясти, - объясняет.
– Пробку откроешь, он дымом выйдет и материализуется. И будет тебе верно служить. Что прикажешь, то и сделает. Но только три раза. У них, у джиннов, закон такой: три желания выполнять хозяину-освободителю, А потом все, исчезает на свою историческую родину, и больше его не увидишь.
– А мне терять было нечего. Если проиграю, так не свое, его добро и проиграю. Но опять выиграл! Лежит этот джинн где-то в сундуке, Марфута должна знать.
– У тебя самого карты не крапленые были?
– спросил Ставр.
– Тоже скажешь, - возмутился Филипп.
– Я никогда краплеными картами не играю. Да если бы я краплеными картами играл, разве я бы столько проигрывал. Вашему захудалому Хролу недавно и то проиграл остатки жемчуга.
– Значит, тебе просто повезло?
– спросил Никодим.
– Прямо чудо.
– Не то чтобы совсем чудо, - не согласился водяной.
– Карты эти у меня особенные были. На них крапа нет, но кое-какая хитрость имеется. Я ими никогда не играю, держу, чтобы фокусы показывать. Тот раз - единственный, что я ими сыграл, чтобы жулика наказать. Ладно, пойду домой вытряхивать джинна из бутылки. А то он там засиделся. Дам задание
– Спасибо, - поблагодарил Ставр.
– Это по-соседски. Я если тебе нужно будет, все для тебя сделаю.
– Да брось ты. Сколько лет рядом живем, ни одного конфликта. Как родные друг другу стали. Как не помочь.
– Марфута!
– позвал Филипп ключницу.
Та не появилась и даже не откликнулась.
– Ну, народ!
– рассердился Филипп.
– Когда не нужно, все возле омута трутся, не переступишь. А как кто нужен, так не дозовешься. Ни ключницы, ни дежурного.
– Марфута!
– сердито закричал он.
И опять тихо.
Потом Ефтей зашел. Явился - не запылился. Уставился пустыми глазами, будто не его дело за порядком смотреть.
– Это что такое!? Это что здесь делается?!
– обрушился на него водяной.
– Ты куда смотришь?! Распустились все, никакой дисциплины. Почему дежурных донников нет?
– Только что проверял пост, были на месте!
– Нет твоих дежурных на месте! Никого нигде нет! Один я здесь! Ключницу наверно час ищу. Кричу, надрываюсь, так никто даже хвостом не шевельнул.
Начальник охраны вытянулся, брюхо подобрал, молчит. Виноват-не-виноват, хозяину перечить не имеет права.
– Ты что застыл, как топляк!? Почему у тебя народ разболтался?!
– Когда порядок в омуте наведешь!?
– не унимался водяной.
– Слушаюсь! Сейчас и наведу!
– и столько суровости было в голосе коряжника, что водяной даже посочувствовал подчиненным Ефтею омутникам и подкоряжникам.
– Вот и наведи, - уже спокойно велел начальнику охраны Филипп.
– Дежурных накажи, а Марфуту ко мне.
– Я им так хвосты накручу, что два дня булькать будут, - пообещал Ефтей.
– А Марфуту сейчас же разыщу и пришлю.
На Ефтея надеяться всегда можно. У этого слово с делом никогда не расходились. Филипп и остыть не успел, как коряжник вернулся, и Марфута за ним влетела, как будто за ней косяк щук гнался.
– Ты где шатаешься, что тебя найти невозможно!?
– рыкнул на нее водяной.
– Я, батюшка, твой гардероб перебирала, - она и сама была злая, дальше некуда.
– Завезли этих моллюсков из теплых морей, так они весь твой гардероб источили: дырка на дырке, скоро в дырявых обносках ходить станешь.
– Как?!
– к гардеробу своему Филипп относился бережно. Водяной фигура немалая и одет, должен быть соответственно, чтобы все уважали.
– А ты куда смотрела?!
– Я что ли их к нам завезла, - не смолчала ключница.
– Ты их и притащил к нам, экзотики тебе захотелось. Вот и получай ее. Если бы я сегодня не занялась твоим гардеробом, ходил бы ты, батюшка, в обносках. И была бы тебе полная экзотика с голым задом.
– Много испортили?
– сбавил тон водяной.
– Хорошо, что спохватилась, кое-чего спасла.